«Коннетабль был так уязвлен тем, что самую почетную его обязанность доверили другому, как если бы у него отобрали шпагу. И в первом порыве злобы он произнес то, что оскорбило достоинство герцогини Ангулемской. Слова эти дошли до слуха такого количества людей, что герцогине немедленно стало об этом известно; и, так как она ставила себе в заслугу тот целомудренный образ жизни, что она вела, оставшись вдовой в семнадцать лет, то ей пришло в голову лишь то, что тот, кого она любила больше всех на свете, обвинял ее в совершенно противоположном грехе, причем она не призвала на помощь ни один из тех способов возненавидеть его, что ей подсказывали ее разум и жажда мести».31
Сюзанна де Бурбон скончалась. Несчастное, болезненное, блеклое существо, чье исчезновение повлекло за собой трагедию и поставило Францию под удар!
Слабость Людовика XII позволила ей передать свое имущество мужу. Мадам объявила это решение недействительным и отстояла свое право на владения своего дяди, герцога Бурбонского. В то же время коннетаблю предложили руку и сердце Рене Французской, сестры королевы.
Граф ли Сен-Поль заставил Луизу признаться в том, что она не только не хотела навредить коннетаблю, а, более того, она желала выйти за него замуж? Получил ли этот дерзкий план одобрение короля? Споры на этот счет продолжались еще долго. Полен Пари, один из тех, кто наиболее пылко отрицал этот факт, не смог не признать, «что такой возможности нельзя не учитывать».
В бешенстве коннетабль публично обвинил короля в том, что он потакает «причудам женщины, столь же несправедливой, сколь бесчестной», и высказал желание вновь жениться на вдовствующей королеве Португалии, сестре Карла Пятого.
С тех пор Франциск начал прислушиваться к советам канцлера Дюпра и его легистов, говоривших о необходимости довести последнего явного врага монархии «до состояния дворянина, чей доход составляет четыре тысячи ливров».
«Еще совсем недавно с Карлом боролись с помощью шпаги, теперь для него устраивали ловушки в закоулках замка».32
Этот процесс действительно сокрушил вассала. Дело против него возбудили в августе 1522 года: корона требовала Овернь и Бурбонне, госпожа Ангулемская все остальное. По прошествии долгих недель судебных разбирательств в духе древних римлян, где неистовствовали королевские адвокаты, воодушевляемые Дюпра, Парламент настоял на дополнительном разбирательстве. Но Франциск в нетерпении приказал наложить секвестр на имущество, которое являлось предметом спора.
Госпожа де Бурбон поняла, что та феодальная башня, которую она возвела в центре Франции, готова обрушиться.
«Как будто бы к ней явился призрак Людовика XI и потребовал отчета за свой дар, которым она так плохо воспользовалась».33
Однако она не испытала никаких угрызений совести. Более точно: будучи уже на краю могилы, старая больная принцесса объяснила своему зятю, что единственным действенным оружием против их врагов могло стать создание могущественного союза. Карл Пятый еще не напомнил ему о старинном союзе дома Бурбонов и Бургундского дома, потомком которого он являлся? Нужно было прислушаться к его словам и объединиться с Цезарем, чтобы одолеть короля.
«Обещайте мне, что приложите все усилия к тому, чтобы сделать это, и я умру довольной».
Такое ужасное завещание оставила та, которая была хранительницей и правительницей королевства. Она скончалась 14 ноября 1522 года. Король тотчас же завладел вотчинами, которые достались ей от Людовика XI, а остальное ее имущество передал во владение Мадам.
Не видя другого выхода, Бурбон решился последовать роковому совету. Он направил послание императору, а также Генриху VIII Английскому, который не отказался бы от короны, которая одно время принадлежала Генриху VI. В секретной переписке двух монархов по этому поводу было сказано, «что этот доблестный принц (коннетабль), видя недостойное поведение короля и многочисленные злоупотребления, хочет реформировать королевство и облегчить жизнь несчастного народа».
***
Двадцать второго июля 1521 года граф де Сен-Валье остановился в Лионе, чтобы набрать рекрутов в подкрепление итальянской армии. Это удалось ему с большим трудом. В то время ни один сеньор не мог с ним сравниться в преданности королю. «Если сравнивать их со мной, — писал он королю, — я отдал бы жизнь и все то немногое, что у меня есть, за возможность служить вам». В качестве благодарности за его услуги господин выплатил ему пятьсот ливров.
Жан де Пуатье повел свои войска из Ла Грав в Оулкс, оттуда в Турин и, наконец, в Асти. Именно там им овладела «непонятная и длительная лихорадка», приступы которой преследовали его до самой смерти. Так, знаменитая «лихорадка Сен-Валье», как нельзя более кстати подходящая для драматизации легенды, появилась в лагере, а не на эшафоте.
Сразу по выздоровлении отец Дианы присоединился в Милане к Лотреку. Он принял участие в кровопролитном сражении в Бикоке, вновь лишившего Валуа обладания Миланской областью, отступил к Лоди. Италия была окончательно потеряна; он вернулся во Францию, поприветствовал короля и направился в Дофине, в надежде поправить там свое здоровье.
Весной 1523 года он узнал о том, что коннетабль покинул Париж после серьезной размолвки с королем, которая произошла в покоях королевы. Бурбон обедал с государыней, когда внезапно вошедший король спросил его:
— Так, значит, Вы действительно женитесь?
— Нет, Сир.
— Я знаю, я в этом уверен, мне известно все о Вашей сделке с императором… Запомните как следует то, что я Вам сказал!..
— Сир, Вы мне угрожаете! Я не заслуживаю такого обращения.34
Он уехал в сопровождении нескольких сеньоров, и никто не смог его задержать.
Сен-Валье отправился к своему выдающемуся родственнику и позже неоднократно возвращался к нему: он пытался утешить Бурбона и успокоить бурю, которая разыгралась в его сердце.
В пятницу, 17 июля, они вместе пообедали в Бутионе-ан-Форез и обсудили возможную женитьбу брата Дианы. Затем они отправились в Монбризон, где они должны были остановиться на ночь.
Коннетабль, погруженный в серьезную меланхолию, был сама любезность по отношению к своему собеседнику, подарил ему флакон с бальзамом и арбалет. Вечером он заявил, что хотел бы быть с ним откровенным, но только при условии соблюдения тайны. Внезапно достав «кусочек креста Христова», он показал его Сен-Валье и потребовал, чтобы тот торжественно поклялся, что все услышанное им останется между ними.
Граф поклялся, и в ответ Бурбон раскрыл свои карты. Карл Пятый и Генрих VIII предлагали ему: один свою сестру и двести тысяч экю, другой — примерно такую же сумму, оба обещали ему практически целое королевство — Прованс, Лионне и Шампань — за содействие императору обрести «его» Бургундию, а королю Англии — «его» вожделенную корону. Коннетабль слушал, но не брал на себя никаких обязательств и ни с чем не соглашался: ему хотелось обвести вокруг пальца обоих суверенов, которые, в свою очередь, пытались надуть друг друга.
Сен-Валье был ошеломлен. Видя, что сказанное не вызвало у собеседника большого возмущения, Бурбон решился сжечь мосты: этой же ночью он ожидал приезда сеньора де Борена, графа де Рё, посланника императора, и хотел попросить своего кузена присутствовать на их встрече.
Жан де Пуатье не отказался. Борен появился в назначенное время и ознакомил Бурбона с новыми предложениями своего господина. В его намерения входило раздробить Францию после ее завоевания, которое должно было произойти на фоне восстания в поддержку популярного в народе принца, желавшего «облегчить жизнь страны». Бурбон не дал определенного ответа. Кода Борен уехал, он позвал господина де Сен-Бонне, одного из преданных ему людей, и, дав указания, послал его к императору. Речь шла о том, чтобы сначала уладить дело со свадьбой.
Ночью Сен-Валье не сомкнул глаз. На следующий день он сказал Коннетаблю:
— Месье, я все слышал, как Вы и хотели, я проникся Вашими надеждами и ожиданиями, всю ночь я думал только об этом. Умоляю Вас, скажите мне: полагаетесь ли Вы на мое благородство? Доверяете ли Вашему другу?
— Я никого так не любил, как своего брата, которого я потерял, но даже на его благородство я не полагался бы больше, чем на Ваше.
— Прекрасно! Представьте тогда, что Вы говорите с братом, которого Вы так любили, и примите как добрый совет то, что он Вам скажет. Вы погибнете сами, или погубите Вашу родину. Взвесьте все, как следует. Если Ваш замысел раскроется… Вы умрете, и умрете бесславно. Если Вам удастся его осуществить, Вам придется противостоять Вашим родным, друзьям, всем, кто Вас любит, всему, что было Вам дорого.
