Сомневался он лишь в том, сможет ли составить достаточно красноречивое сочинение.
У него никогда не было хороших отметок по английскому языку и литературе, и он не умел писать сочинения. Даже в юридическом колледже его работы никто не назвал бы блестящими. Каким-то чудом он все же набрал достаточное количество баллов, выдержал экзамены и в награду получил поздравление от дяди Сэма в виде любезного приглашения отслужить свой срок в Армии Соединенных Штатов. Пройдя через дерьмо и болота своей четырехлетней службы, он был демобилизован как “отслуживший с честью”.
Ко времени демобилизации он решил, что не стоит тратить драгоценные годы жизни на то, чтобы завоевывать клиентов. Офисы размером с собачью конуру и гонки на машине “скорой помощи” были не для Мейера Мейера. Он поступил в полицию и женился на Саре Липкин, с которой встречался еще во время учебы в колледже. Он еще помнил дразнилку: “Не прилипали друг к другу пары так, как Мейер прилип к Липкин Саре”. Дразнилка никогда ему не мешала. Он слушал, как его дразнили, и терпеливо улыбался. Все было правильно, он действительно прилип к ней, как она прилипла к его губам (Сара очень любила целоваться, и, может быть, потому он и женился на ней, вернувшись из армии).
Решение оставить профессию юриста поразило прежде всего самого Мейера, но он все же наплевал на юриспруденцию и поступил на работу в полицию. По его мнению, эти профессии были связаны между собой. Как полицейский, он тоже стоял на страже закона, делая свое дело терпеливо и добросовестно. Он стал детективом третьей степени только на восьмой год работы в полиции. Для этого тоже надо было терпение. Теперь, терпеливо ударяя по клавишам пишущей машинки, он составлял свое послание.
– Как тебя зовут? – спросил Бернс девицу.
– Чего?
– Как тебя зовут? Куаль эс су номбре?
– Она знает английский, – заметил Уиллис.
– Не знаю я инглес! – возразила пуэрториканка.
– Она врет. По-испански она умеет только ругаться.
Брось, Анжелика. Будешь нам подыгрывать, и мы тебе подыграем.
– Я не знаю, что значит “подыгрывать”.
– Ах, какая невинность! – сказал Уиллис. – Слушай, потаскушка, брось ты эти глупости. Не делай вид, что ты только что сошла с парохода. – Он повернулся к Бернсу. – Она живет в этом городе почти год, Пит, и занимается главным образом проституцией.
– Я не проститутка, – возразила пуэрториканка.
– Конечно, она не проститутка. Простите, забыл.
Она работала целый месяц в швейной мастерской.
– Я мастерица, вот я кто. Не проститутка.
– Ладно, ты не проститутка, пусть будет так. Ты спишь с мужчинами за деньги. Это большая разница, согласна? Пусть будет так. Ну, а почему ты перерезала глотку тому парню?
– Какому парню?
– А их было несколько? – спросил Бернс.
– Я никому не резала глотка.
– Да? Кто же? – спросил Уиллис. – Санта Клаус? А куда ты дела бритву? – Он снова повернулся к Бернсу. – На нее натолкнулся патрульный. Но он не смог найти орудия убийства. Наверное, она бросила бритву в сток. Куда ты дела бритву?
– У меня нет бритва. Я никому не резала глотка.
– У тебя все руки в крови! Кому ты хочешь втереть очки?
– Кровь от эти наручники.
– О господи, это дохлый номер! – вздохнул Уиллис.
“Вся беда в том, – думал Мейер Мейер, – что трудно найти подходящие слова. Тон должен быть спокойным, без дешевой мелодрамы и без нажима, иначе могут подумать, что это розыгрыш или творение шизофреника. Это должна быть искренняя просьба о помощи с ноткой отчаяния. Без этого никто мне не поверит и от всего этого не будет никакой пользы. Но если послание будет слишком отчаянным, тоже никто не поверит. Значит, надо быть очень осторожным”. Мейер посмотрел на внимательно слушавшую Вирджинию. “Мне надо спешить, – подумал он, – ей может прийти в голову подойти и проверить, что я делаю”.
– Ты знаешь, кому перерезала глотку? – спросил Уиллис.
– Ничего не знаю.
– Тогда я открою тебе маленький секрет. Ты когда-нибудь слышала об уличной банде под названием “Арабские рыцари”?
– Нет.
– Это самая большая банда в нашем районе. Главным образом подростки. Кроме вожака банды, которому двадцать пять. Он женат, у него одна дочь. Его зовут Касым. Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Касым?
– Нет.
– В сказке это брат Али-Бабы, в жизни – вожак банды под названием “Арабские рыцари”. Его настоящее имя – Хосе Дорена. Знаешь такого?
– Нет.
– Он очень важный человек среди блатных, этот Касым. Вообще-то он дешевка, слабак, но среди уличных банд имеет вес. Есть еще одна банда под названием “Латинская колонна”, и члены этой банды вот уже несколько лет сильно не в ладах с “Арабскими рыцарями”. Знаешь, какое условие перемирия поставили эти латинос?
– Нет, а какое?
– Отдать им как трофей одежду одного из “Арабских рыцарей” и покончить с Касымом.
– Кому это интересно?
– Должно быть интересно тебе, детка. Парень, которому ты перерезала горло, – это и есть Касым, Хосе Дорена.
Анжелика моргнула.
– Это точно? – спросил Бернс.
– Точно, Пит. Так вот, Анжелика, если Касым умрет, “Латинская колонна” поставит тебе в парке памятник. Но “Арабские рыцари” вряд ли одобрят твой поступок. Это куча злобных подонков, милочка, и им совсем не понравится, что ты порезала их вожака, приведет ли это к его преждевременной кончине или нет.
– Чего?
– Отдаст он концы или нет, все равно ты у них в черном списке, детка.
– Я не знала, кто он.
– Значит, это ты его порезала?
– Да. Но я не знала, кто он.
– Зачем же ты это сделала?
– Он приставал ко мне!
– Как?
– Он начал лапать меня.
– Ах, оставьте! – простонал Уиллис.
– Лапал!
– Да здравствуют непорочные девственницы! – воскликнул Уиллис. – Почему ты порезала его, детка? И на этот раз не рассказывай нам трогательные истории в рамке из сердечек и цветочков. – Он хватал меня за грудь на лестнице. У входа в дом, и люди смотрели. Вот я и порезала его.
Уиллис вздохнул.
Вирджиния Додж, казалось, устала от допроса. Она нервничала, но продолжала неподвижно сидеть за своим столом, держа в руке 38-й калибр. Бутыль с нитроглицерином стояла на столе перед ней.
* * *
Надо спешить, подумал Мейер, надо закончить, наконец, и действовать, не допуская ошибок. Если эта дама подойдет ко мне и увидит, чем я занимаюсь, она спустит курок и отстрелит мне полголовы. Сара должна будет сидеть положенные дни траура целую неделю. Во всем доме завесят зеркала и повернут к стене фотографии. Господи, это будет ужасно. Действуй, Мейер. Не стоит умирать в такой теплый день.
– Значит, он хватал тебя за грудь? – спросил Уиллис. – За какую, правую или левую?
– Это не смешно, – ответила Анжелика, – если мужчина лапает на людях, не смешно.
– И ты полоснула его?
– Si.
– Потому что он схватил тебя за грудь, верно?
– Si.
– Твое мнение. Пит?
– Чувство собственного достоинства не зависит от профессии, – ответил Бернс, – я ей верю.
– А, по-моему, она нагло врет, – возразил Уиллис, – и когда мы все проверим, то наверняка обнаружим, что она крутила целый год с этим Касымом, а когда заметила, что он положил глаз на другую девчонку, резанула его бритвой. Это больше похоже на правду, а, детка?
– Нет, я не знаю этот Касым. Он просто прошел мимо меня и снахальничал. Мой тело есть мой тело. Я продаю его, когда хочу, но не для такие свиньи с грязные руки.
– Ура! Тебе действительно поставят памятник в парке. – Уиллис повернулся к Бернсу: – Как мы определим этот случай? Злонамеренное нападение?
– В каком состоянии находится Касым?
– Его отвезли в больницу. Кто знает? Весь тротуар был залит кровью. И знаешь, что меня убило. Пит? Вокруг него собралась куча детишек. Видно было, что они никак не могут решить, что делать – плакать, смеяться или кричать. Они как-то странно прыгали на месте, понимаешь, о чем я говорю? О господи, расти на этих улицах, видеть такое каждый день! Можешь себе представить?
– Держи связь с больницей, Хэл, – сказал Бернс, – оформим ее потом. Сейчас мы не можем сделать больше... – Он повернул голову туда, где сидела Вирджиния Додж.
– Хорошо. Ладно, Анжелика. Скрести ноги вместо пальцев и молись. Кто знает, может, Касым не умрет, может быть, у него есть какой-нибудь талисман.
– Надеюсь, сукин сын сгниет в могила, – ответила Анжелика.
– Добрая девочка, – сказал Уиллис, потрепав ее по плечу.
* * *
Мейер вынул из пишущей машинки свое сочинение. Оно имело такой вид:
РАПОРТ
МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ
Детективы 87-го полицейского участка
Улица
ФАМИЛИЯ ЗАЯВИТЕЛЯ, УВЕДОМИВШЕГО О ПРОИСШЕСТВИИ
Захвачены женщиной, вооруженной револьвером и имеющей при себе бутыль с нитроглицерином.
Инициалы заявителя
АДРЕС ЗАЯВИТЕЛЯ
