Сейчас от былой дикости ничего не осталось. Поредевший лес пересекли широкие трассы линий электропередач и дороги.
И все же я по-прежнему люблю этот уголок. Забравшись на вершину Мотаихи, долго сижу, отдыхаю и думаю. Вспоминаю свою юность, друзей, с которыми мерял таежные тропы, делил тепло походного костра и кусок хлеба.
У Чертова Городища.
КОЛДОВСКАЯ ПОРАМиллионы лет проходит по земле весна и за это время нисколько не постарела, все такая же молодая и сияющая. Перед свиданием с летом надушится сиренью, нарядится в кружево разноцветных лепестков. Бродит по перелескам, ищет своего милого, а он уже рядом, добрый молодец, расфранченный букетами рябины и алыми розетками шиповника.
Пройдет время, разбросав по лесам и лугам дары, сытое, довольное лето передаст эстафету печальной осени, а та — злой старухе зиме.
В течение этого круговорота перед глазами пройдут чудесные картины природы. У лета свои приметы, особая палитра. Шумные ливни и тоскующий голос кукушки, богатое разнотравье. Вспышки зарниц и тяжкие громовые раскаты. И самое главное — тихие белые ночи с плывущими по небу серебристыми облаками.
Недолго длится колдовская пора. После дня летнего солнцестояния пойдет на убыль светлое время, а ночи станут темны, как на юге.
Желанная пора — лето. Одно плохо — ждешь его целый год, а оно слишком коротко, промчится — и не увидишь.
ОГНЕННЫЙ УРАГАНОднажды занесли меня ноги в такое место, где стояла могильная тишина, а сама местность напоминала кладбище. Это был горельник. Видно, совсем недавно бушевал здесь огонь, оставив пепел, головешки да черные обугленные стволы.
Я знаю, что такое лесной пожар. Это стихия, злой джин, выпущенный из бутылки. По сравнению с ним пожар в доме — ничто.
Когда-то давно на Южном Урале я видел, что делает с лесом огонь. Сплошная стена пламени от земли до вершин высоких сосен мчалась с большой скоростью. Сильный огонь родил ветер, а тот усиливал и гнал пожар все дальше и дальше. Шум, грохот и треск сливались в неистовый рев. Это был огненный ураган, сжигающий все на своем пути.
Такой пожар не потушишь. Его можно только остановить, пуская встречный огонь. А это связано с риском, и немало лесников отдали свои жизни, спасая Зеленого друга.
Вот почему нет для меня на земле более почетной и нужной людям профессии, чем профессия лесника, выращивающего и охраняющего зеленый наряд земли. Низкий поклон вам, лесные солдаты!
ДВОЙНИКЯ люблю теплые лунные ночи. Идешь, а впереди тебя маячит на тропе длинная тень, словно проводник, указывая дорогу. По тому, как она меняется, угадываешь все неровности почвы.
Высоко в небе висит круглая добродушная луна, дающая тебе неразлучного спутника. Так вместе с ним, двойником, и добираешься до разъезда, где деловито пыхтит паровоз.
МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕВ окружающей нас природе, особенно там, где редко ступает нога человека, всегда приметишь такое, что крепко западет в память.
Для меня таким памятным местом, своеобразным ориентиром в отрогах Коноваловского увала служит лиственница.
На самой вершине дерева устроил себе гнездо орлан-белохвост. Гнездо большое, громоздкое. А ниже, в нескольких дуплах, гнездятся дятлы, сбоку, среди веток, висит круглый домик ремеза.
Так и живут вместе разные птицы. Живут мирно, не беспокоя друг друга.
ЛЕСНАЯ ШИШИГАНа одном из притоков речки Бисерть растет невысокая густая сосенка. Она напоминает мне лохматую рыжую девчонку, весело машущую зелеными ручками. Рядом торчит лесная шишига. Когда-то гроза разбила лиственницу и зажгла оставшийся пень. Огонь, словно скульптор, поработал над деревом, вырезал хищный нос, злой оскал рта и короткую крючковатую руку.
Мне нравится этот лесной чертушко, словно пришедший сюда со страниц старой сказки. Каждый раз, как попадаю в эти места, я обязательно его навещаю.
Еще недавно рыжая сосенка была совсем маленькой и, казалось, со страхом посматривала на черное чудовище. Сейчас она подросла и глядит на соседа уже свысока, а ветреный день уже похлопывает его покровительственно колючей рукой-веткой.
Пройдет время — обгорелый пень превратится в труху, а сосна будет расти, все выше поднимаясь к солнцу, и никто не вспомнит о стоявшей когда-то рядом страховитой шишиге.
ГОЛОС ЗЕМЛИМир звуков в природе неисчислим. В детстве я читал сказку о человеке, собиравшем эхо. Сейчас это доступно каждому с помощью магнитофона. Но чтобы записать все разнообразие лесных звуков — не хватит никаких пленок.
Птицы и звери, насекомые, листва и травы, вода и ветер создают необыкновенный голос земли. Там, где стоит тишина — жизни нет, там все мертво.
ЛИПАЛипа была очень старая, с бурыми морщинами на коре. Она затеняла окна, неся свежесть и прохладу. Когда прокладывали теплотрассу, строители спилили дерево, и сразу в комнате все изменилось. Чего-то стало не хватать, как будто ушло очень дорогое и необходимое тебе.
ЭСТАФЕТАНа старой лесосеке, превратившейся в луг, подпирает небо одинокая сосна. Крона у нее плоская, раскидистая, такая, какая бывает у очень старых деревьев.
Давно вырублены сверстники сосны. Несколько раз после этого вырастали вокруг звонкие сосны и покорно ложились на землю под топором человека. А она с каждым годом тянулась все выше.
Топор и пила обходили сосну потому, что высоко в ее стволе когда-то очень давно была выдолблена борть. От глубокой раны дерево болело, но потом золотистая смолка обволокла края борти, и сосна снова потянулась кверху.
Дикие пчелы заселили сделанный для них дом и поколение за поколением откладывают душистый лесной мед. Осенью, когда медосбор бывает богатым, соты переполняются и по стволу дерева начинает стекать прозрачный, как янтарь, мед.
Тогда сюда приходит лесник и забирает часть меда, оставляя львиную долю пчелам. Что-то тихо приговаривая, выбирает из сивой бороды запутавшихся пчел, выпускает на волю. Затем спускается к речке, где ждут его внуки. Ставит перед ними туесок с медом, вынимает из сумки хлеб, завернутый в тряпицу, и деревянные ложки.
Видимо, нет ничего вкуснее меда с черным хлебом, пахнущим кожаной сумкой. Ребята управляются с лакомством быстро и, облизав ложки, возвращают их деду.
Бывая в этих местах на охоте, я всегда отдыхаю в тени сосны. Слушаю гудение пчел и тихий шелест ветвей над головой. Мне кажется, старое дерево рассказывает о многих мальчишках и девчонках, приходивших сюда отведать лесное лакомство, и о том, как, в свою очередь, приводили они к сосне детей и внуков.
