помощь.
«Он ничего не понимает!» – подумал мальчик. Хотелось просто ждать, когда всё само собой успокоится, когда его оставят, однако Страус не уходил. Лежать к нему спиной в тёмной комнате было страшно. Не выдержав этого напряжения, Денис перевернулся на кровати, отползая к стене.
– Сегодня надо переночевать у меня. Здесь… – он замялся, на ходу выдумывая причину, – здесь молния может ударить. В антенну.
«Как же, молния. Дедушка два громоотвода поставил» – подумал Денис. Нахмурившись, он, не поднимая глаз, натянул ботинки и принялся завязывать непослушными, снова дрожащими пальцами шнурки.
Дом дяди Володи пах табаком и одеколоном. Запахи были резкие, чужие. Звучало всё тоже по-чужому, более звонко. Денису выделили маленькую комнату с окном, смотревшим в сторону дедушкиного дома. На кровати лежали две подушки, скатанное трубкой шерстяное одеяло и постельное бельё, к которому было неприятно прикасаться. Когда Страус зашёл, чтобы помочь мальчику с постелью, Денис резко, тем же тоном, каким раньше ответил Артёму про девчонок, бросил:
– Я сам могу.
У противоположной стены стояли большой тёмный шкаф, два стула с развешанными на них майками и брюками и высокая табуретка. На табуретке дымилась чашка чая, белая с синей птицей; рядом лежала пачка печенья. «Юбилейное». Денис любил его – больше правда с какао. С некрепким какао, сваренным без сахара: такое пил дедушка. Сначала Денис не понимал, что может быть вкусного в горьком какао, но попробовав его однажды вместе со сладким печеньем, навсегда полюбил этот вкус.
Кровать он всё-таки заправил, разве что пододеяльник остался пустым: Денис укрылся им одним, отодвинув колючее одеяло к дальнему краю. До утра сознание мальчика, не способное погрузиться в тихие воды ночного отдыха, плавало по самой кромке сна, и миражи последних событий сопровождали его.
Глава 6. Свобода
Дядя Вова встал с рассветом. Шумел на газовой плитке чайник, стучали какие-то предметы, хлопали дверцы мебели. Звуки чужого дома, ме́ста, которым управляет большое незнакомое существо, должны были поддерживать холодок страха в груди мальчика, но бояться Денис устал: в это лето стремительно менялся не только мир вокруг него – менялся он сам.
Завтракали на веранде. Мама со вчерашнего вечера не сказала Денису ни слова и сейчас сидела в большом белоснежном халате с кружкой кофе напротив мальчика. Что-то поменялось в её отношении к Денису. Раньше она следила за мальчиком взглядом надзирателя или начальника, выискивая промахи и ошибки (порою мнимые), или просто теряла к нему интерес; теперь же она избегала смотреть на сына, будто боялась его.
Ковыряя неудобной ложкой омлет, Денис готовился задать вопрос, готовился тщательно: мальчик начинал понимать, как работает интонация, с которой произносятся слова. «Как с Артёмом» – это было самое сильное, секретное оружие Дениса. Ещё надо посмотреть на дядю Володю. Он точно знал – надо. И не отвести потом глаз. Собравшись, он положил ложку:
– Можно я пойду в наш дом, на чердак? Корабли делать.
Страус бросил короткий взгляд на маму, которая сидела так, будто не слышала этого вопроса или он не имел к ней никакого отношения, затем посмотрел на Дениса:
– Ну конечно можно! Да, Маш? Ты ведь уже взрослый и будешь аккуратен?
– Да, – коротко ответил Денис, внутренне сжавшись и ожидая реакции мамы. Но никакой реакции не последовало. Денис, не веря в свой успех, на секунду замер, а затем побежал в сад.
Забора между их участками не было – только канава. Денис перепрыгнул её и, ступив на знакомую дорожку, перешёл на шаг. Он оказался один на участке; он шёл по дедушкиной дорожке к дому, построенному дедушкой. Сколько свободы! На лице его появилась улыбка. Мальчик понимал, что свобода эта – призрачная, что всё может снова перемениться, именно поэтому нужно сполна насладиться новым чувством, сильным, пьянящим.
Не замечая времени, с азартом работал Денис на чердаке. Он смог сам заменить сломанную пилку лобзика – никогда ещё это не выходило без помощи дедушки. Теперь можно было выпилить любую деталь! Только нужен чертёж: не строгать же сухогруз из цельного бруска. Здесь опять сталкивался он с делом, в котором не хватало навыков, знаний, опыта: молодой возраст есть друг увлечений, и он же – их враг.
На первом этаже стоял молочный бидон на двадцать пять литров, полный колодезной воды (дядя Володя каждую неделю привозил пару таких из соседней деревни), в шкафу нашлись три пачки печенья и прошлогодний шоколад. Разобравшись с едой и водой, Денис надел клетчатую рубашку и пошёл в сарай за стамесками. Около высокого куста жимолости его окликнул дядя Володя:
– Денис, можно с тобой поговорить?
Мальчик опешил и удивлённо посмотрел на высокого человека в белой рубашке, озабоченно хмурящего брови. Не дождавшись ответа, тот продолжил:
– У всех нас сейчас сложный период. Я уверен, что всё само наладится, просто нужно время. Я и твоя мама… – он замялся, – мы думаем, что лучше будет жить у меня. Ты можешь ходить в старый дом, только говори мне. Главное, не делай ничего плохого. Чтобы всё было спокойно.
Дядя Володя засунул руки в карманы брюк и, стараясь говорить как можно беззаботнее, добавил:
– И приходи через час обедать.
Он развернулся и пошёл обратно. «Не мешай нам» – произнёс про себя Денис фразу, означавшую слишком много. «Вырасту – стану один жить. Нет, лучше устроюсь на корабль» – решил Денис и всунул зубастый ключ на длинной ножке в замок сарая.
Без пятнадцати восемь Денис включил радиостанцию. На частоте 14.300 снова шумело «море». «Только бы он вышел сегодня, – думал Денис, – два дня уже не говорили». Он подошёл к окну и посмотрел на небо: никаких признаков непогоды. Правда между ними, считай, вся страна – где-нибудь да идёт гроза…
Минутная стрелка скакнула на двенадцать. В эфире по-прежнему переливалось странное, сложное шипение. Денис немного покрутил ручку плавной настройки, затем откинулся на спинку стула и вздохнул. Внезапно из динамика раздался треск помех и затем ясный, разборчивый голос Луки:
– Здесь Ульяна, Дмитрий, Василий, Харитон… Я Лука́, «Равенск», приём…
– Я Денис, я Денис, приём! – радостно сжав микрофон, прокричал Денис.
– Слышу тебя отлично, Денис! Как дела? Вчера ждал тебя. Приём.
– Тоже тебя слышу очень хорошо! Вчера была гроза, и ещё много чего – долго рассказывать… – Денис вспомнил вчерашний вечер и замолчал.
– У тебя дома сложности? Приём.
– Вроде того, – Денис вздохнул. – Станцию дедушка построил, и я боюсь, что не смогу всё защитить. Сохранить. Если что-нибудь сломается, я даже починить не смогу, понимаешь? Приём.
– Я думаю, твой дедушка сделал хороший передатчик. Ничего
