Первым полностью завершенным сооружением из ряда барочных построек «зеленого пояса» Вены стал дворец, к 1697 году построенный Фишером фон Эрлахом для князя Шварценберга. Будучи лидером в богатстве и почестях, надо сказать, не вполне заслуженных, этот аристократ занимал в государственной иерархии очень высокое место. О том, насколько высоко австрийцы ценили его деятельность, можно судить по обилию посвященных ему городских объектов. Помимо дворца, в старой Вене имелись Шварценбергплац и Шварценбергбрюке с бронзовой скульптурой, а также конная статуя самого князя, выполненная саксонским скульптором Эрнстом Хёнелем.
Центральная часть дворца Шварценберга
Фельдмаршал Карл Филипп Шварценберг командовал союзными войсками в войне против Наполеона, хотя всего за год до этого воевал на его стороне; говорили, что такая перемена была обусловлена хорошим вознаграждением. В эпоху беспрерывных баталий монархи нуждались в хороших полководцах, однако окружающие знали князя как жестокого, властолюбивого и корыстолюбивого начальника, платившего за свои победы жизнями десятков тысяч солдат.
Дворцовый парк со скульптурой Лоренцо Матиелли
Многочисленные покои дворца Шварценберга походили на музей: роскошная мебель, фамильные ценности, скульптура, живопись, включая парадные портреты членов княжеской семьи. Внимание привлекали даже стены, щедро украшенные лепниной, канделябрами, гобеленами и, конечно, работами лучших европейских живописцев. Дом был окружен прекрасным садом с крытыми аллеями, «заброшенными» водоемами, фонтанами, особым образом подстриженными деревьями, со вкусом устроенными цветниками. Убранство парка удачно сочетало в себе французскую четкость с английской естественностью.
Фишер хотел видеть свой родной город садом, и с устройством «зеленого пояса» эта мечта могла бы воплотиться в жизнь. Правда, первые возникшие вблизи него дворцы считались летними, поскольку были непригодны для проживания зимой. Возникла проблема отопления огромных залов, кроме величины, имевших эффектную, но неудобную овальную форму. Отдельные комнаты выстраивались в анфилады или являлись сквозными проходами из парадного двора в сад, многие имели слишком много окон: лишая жилища тепла, высокие проемы позволяли любоваться творением ландшафтного мастера. Спустя какое-то время владельцы роскошных особняков поняли, что использовать эти постройки в качестве дач нерационально, и начали перестраивать их для постоянного жилья: застеклили веранды, уменьшили размеры залов, поставили современные отопительные приборы.
Еще не закончив дворец Шварценберга, Фишер приступил к строительству дома для принца Евгения. Всякий мастер был бы счастлив иметь заказчиком столь колоритную, понимающую искусство личность, к тому же неразборчивую в средствах. Владелец будущего дома – прославленный полководец, любимец венских дам – нажил огромное состояние и тратил его так же решительно, как расправлялся с врагами на поле боя. Проведя первые 20 лет жизни во Франции, сын князя Савойского, член древнего рода был оскорблен отказом короля Людовика XIV дать ему полк. Покинув страну, он поступил младшим офицером в австрийскую армию, где вскоре проявил доблесть, отличившись при нашествии турок в 1683 году. После этого император доверил ему драгунский полк, произвел сначала в генералы, затем в фельдмаршалы, а в 1703 году Евгений Савойский стал гофкригсратом, как в Австрии именовалась должность главы военного совета.
Взлет от простого волонтера до верховного главнокомандующего был стремительным даже для времени легких карьер. Однако в данном случае слава соответствовала заслугам, ведь на счету принца было 24 битвы, в том числе и те, которые повлияли на ход мировой истории: разгром турецкой армии при Зенте (1697), Петервардейне (1716), захват Белграда в 1717 году. Отчаянно храбрый, решительный, выносливый и хладнокровный, он был сторонником жесткой дисциплины и, несмотря на строгость, пользовался любовью солдат. Влияние принца чувствовалось и на полях сражений, и при дворе. Титулы, власть и богатство позволяли ему не считаться с тратами, благодаря чему Вена приобрела несколько прекрасных зданий, а также уникальную библиотеку. Главу военного совета очень ценили люди искусства, отождествляя его с мифологическими героями: для них он был и «вторым Геркулесом», и «вторым Аполлоном», и «покровителем муз». Оставив армию, Евгений Савойский поддерживал молодых живописцев, литераторов, музыкантов, собрал большую коллекцию живописи, позже размещенную в залах Бельведера.
Первый заказанный Фишеру дом принц Евгений пожелал расположить в старом городе, на узкой средневековой улице, чьи формы определили резкую, низкорельефную моделировку фасада. Мощные порталы здания почти не отличались друг от друга, что давало возможность при желании увеличить дом, всего лишь продлив его вдоль улицы. Возможно, именно поэтому здесь отсутствует центральная ось – деталь, присущая большинству строений той эпохи. Внутри особенно впечатляет лестница, украшенная тяжеловесными статуями, как того требовал стиль барокко.
Городской дворец Евгения Савойского
Дворец Шёнборн
Памятник Евгению Савойскому и поныне стоит во внешнем дворе Хофбурга, украшая площадь императора Франца I и вход в новый дворец. Как положено герою и полководцу, о чем свидетельствует маршальский жезл, он восседает на могучем боевом коне, в компании бронзового эрцгерцога Карла, тоже прославившегося в битвах, но столетием позже.
Для венской архитектуры появление дома принца означало рождение типа городского дворца, который затем не раз повторялся в творчестве Фишера. Таковым стал большой дом графов Шёнборн, включавший в себя не только множество залов, но и домашний театр. На его сцене выступали молодые столичные актеры, ведь хозяева слыли щедрыми меценатами. Кроме дворца на Рингштрассе, сиятельные графы имели небольшой садик в самом центре Вены. Построенный в нем павильон, тоже похожий на дворец, видимо, не предназначался для жилья, во всяком случае, Шёнборны приезжали сюда редко и только для того, чтобы показать знакомым очередную картину, приобретенную для парковой галереи.
В 1710 году, спустя десятилетие после того, как был построен городской дворец принца, зодчий приступил к проекту Богемской придворной канцелярии, где, в отличие от предыдущего строения, четко прослеживалась центральная ось. Тогда же ему доверили перестройку дворца Лобковиц, точнее, устройство в нем портала и аттика, а также возведение очаровательного дворца Траутсон – по сути загородной усадьбы, обращенной фасадом к «зеленому поясу» столицы.
Портал дворца Лобковиц
Церковь Святого Карла (нем. Karlskirche) украсила Вену в 1713 году, после того, как город избавился от чумы. Правивший тогда Карл VI предложил назвать ее именем своего святого покровителя и поручил строительство Фишеру. Если монарх и священники видели в храме благодарность Богу за избавление от беды, то зодчий рассматривал свое будущее творение в качестве памятника погибшим и, возможно, поэтому решился нарушить традиции: великолепное культовое здание было наделено светскими чертами. Достраивал храм итальянец Мартинелли, которому пришлось заменить умершего Фишера на торжественном освящении в 1733 году. Работая по планам знаменитого мастера, он не устоял перед соблазном отойти от венского барокко и придал куполу овальную форму, характерную для архитектуры Италии. Середину резко расчлененного фасада занял классический портик с шестью колоннами. Дань памяти жертвам чумы – скульптура фронтона, оформленного выразительными сценами Великого опустошения. Вход в церковь обрамляли два огромных столба, похожих на римскую колонну Траяна, но с рельефами, на которых вместо варваров красовался святой Барромей, до канонизации носивший имя Карл Барромиуш.
Дворец Траутсон. Иллюстрация из трактата «Историческая архитектура»
Церковь Святого Карла
В своеобразном облике Карлскирхе отразилось тяжеловесное великолепие, свойственное архитектуре Древнего Рима, где соединение культовых и светских мотивов являлось нормой. Об античности в здании напоминало почти все, кроме 30-метровых колоколен с двумя боковыми башнями-проходами, сообщавших постройке местный колорит. Явно австрийский характер имела и Старая ратуша, выстроенная для заседаний магистрата в середине XVIII века. Вход в здание с пышным барочным фасадом находился во внутреннем дворе, куда, кроме депутатов, проникала праздная публика, чтобы полюбоваться прекрасным свинцовым рельефом с изображением Персея и Андромеды.
Одновременно с Фишером культовым строительством в Вене занимался его менее удачливый, но столь же талантливый коллега Иоганн Лукас фон Гильдебрандт. В отличие от именитого мастера ему доставалась в основном перестройка, как получилось с церковью Святого Петра. Возникший за стенами крепости, со временем этот храм оказался в деловом центре города и был по праву признан образцом купольных сооружений эпохи барокко.
