Сыновья Марии-Терезии и Франца-Стефана относились к зоопарку Шёнбрунна так же трепетно, как и отец. Иосиф II, например, привез новых, невиданных ранее животных из большого путешествия по Африке и Америке. Стремление пополнить зверинец было настолько велико, что императору пришлось разрешить свободный доступ, кстати, остававшийся бесплатным на весь период его правления. Благодаря Францу II, любившему и понимавшему природу, в зоопарке появился жираф. Странный зверь подействовал на венское общество еще сильнее, чем питомцы Иосифа: в столичных салонах демонстрировались вещицы для дома, одежда и дамские аксессуары а-ля жираф. Наряженные в пятнистые платья венские модницы толпами устремлялись в театр Леопольда, где с неизменным аншлагом проходили спектакли Адольфа Бойэрле «Жираф в Вене» и «Все как у жирафа».
Павильон Глориетта
Стараниями Франца II в западной части парка появился ботанический сад с оранжереями, где императорские садовники выращивали пальмы и множество других экзотических растений. Позже в той же стороне была устроена деревня Хитцинг – любимое место для летних развлечений высшего света. Здесь в кругу друзей весело проводил дни наследник трона Максимилиан, о вкладе которого в украшение замка свидетельствует бронзовый памятник, установленный рядом с построенной им виллой Максинг. Поблизости от деревни раскинулось Доммайрс-казино, в котором выступали Штраус и Швендерс. Являясь уже не заведением, а целой увеселительной местностью, оно привлекало светскую публику театром, концертными площадками, бильярдом и прочими изысканными развлечениями.
Император Иосиф II
В Тирольском дворе можно было любоваться видом на Вену, сидя за столиком в импровизированной таверне. Ее хозяин предлагал благородным гостям простые крестьянские кушанья и, в качестве дополнения, парное молоко, сыр, пиво, превосходное вино. Основателем этого прелестного уголка считается эрцгерцог Иоганн. Однажды посетив Тироль, он захотел воссоздать покоривший его край в Вене, для чего потребовалось разбить сад с плодовыми деревьями, привезти коров, построить настоящий альпийский дом, вместивший жилище пастуха и маленькое хозяйство.
В конце XIX века в саду появился еще один дом, выстроенный императором Францем-Иосифом для своей жены Елизаветы. После изгнания Габсбургов он был переделан в ресторан, затем долго пустовал и, к счастью, не попав под снос, дожил до 1990-х годов, когда о нем вспомнили и восстановили в прежнем виде.
В начале XX века зверинцем Шёнбрунна заведовал Алоиз Краус, сумевший увеличить количество обитателей вольеров до 3 тысяч животных 712 видов. К тому времени детище эрцгерцога сильно разрослось, приобретя вид, достойный столичного учреждения. Однако с началом Первой мировой войны возникли всяческие проблемы, и число питомцев решено было сократить, тем более у них не стало хозяина, ведь Габсбургов свергли, а у республиканцев едва хватало сил на заботу о людях.
Аллея в парке Шёнбрунна
Гораздо больше внимания досталось Бельведеру: в то время как его Нижний дворец служил музеем, Верхний долго использовался в качестве постоянной императорской резиденции. Внутреннее пространство барочного здания испытало значительную перестройку, поскольку, кроме парадных залов, хозяевам требовались спальни и служебные помещения. С водворением принца Франца-Фердинанда ранее холодные и темные комнаты преобразились в теплые и светлые, что стало возможным с появлением электрических люстр и батарей центрального отопления. После убийства наследника трона в 1914 году Верхний дворец опустел, правда, ненадолго. Нижний по-прежнему оставался музеем, и даже война не мешала его служителям пополнять коллекцию. В мирные времена собрание пополнили вещи, относившиеся к венскому барокко.
Живопись Бельведера мало пострадала в пору экономического кризиса 1930-х годов и почти не уменьшилась при фашистах. Бомбежки Второй мировой войны повредили только зданиям, восстановленным в прежнем виде к маю 1955 года, когда в Мраморном зале Верхнего дворца состоялось подписание договора о независимости Австрии. Однако уже за год до этого события бывшая усадьба Евгения Савойского манила жителей Вены своими отреставрированными фасадами и залами.
Открылась и дворцовая капелла, расписанная итальянскими живописцами еще в XVIII веке. Художественные ценности музея составляли работы французских импрессионистов Дега, Ренуара, Гогена и, конечно, самого знаменитого австрийского мастера, Густава Климта, чьи картины стали визитной карточкой страны. Сегодня созданные им образы можно увидеть всюду: на зданиях, рекламных плакатах, коробках шоколадных конфет, галстуках, ручках и записных книжках.
Однако публика приходит в Бельведер не только ради живописи. С любой точки парка открываются восхитительные картины Венского леса, отрогов Штирийских Альп со «снежной» горой Шнеерберг и «лысой» горой Каленберг. Отсюда хорошо видны прекрасные дунайские острова, раньше называвшиеся Золотыми садами. В свое время вид из Бельведера, словно план архитектора, представлял зрителю обновленную Вену. Еще при первом владельце художники открыли одно место, откуда панорама выглядела особенно впечатляющей: на переднем плане озеро в обрамлении подстриженных кустов, на заднем – луг, занимающий пространство между старым, готическим городом и новым, выстроенным в стиле венского барокко.
Сегодняшних посетителей легендарный пятачок привлекает все тем же прекрасным обзором и, кроме того, свойством, присущим нашему времени: если, встав на него, оглянуться вокруг, не слишком вглядываясь вдаль, можно заметить, что пейзаж за три столетия почти не изменился.
Вид на Вену из сада Бельведера
В современном Шёнбрунне гости могут погрузиться в историю, или, как говорят здесь, примерить на себя рубашку королей. Теперь вовсе не нужно обладать императорским титулом, чтобы, подобно Францу-Стефану Лотарингскому и Марии-Терезии, сесть за стол в Глориетте. В ресторане павильона завтрак подается ежедневно с 9 до 11 часов, и каждый желающий может начать день, как император. Зверинец Шёнбрунна не однажды пытались закрыть, он подвергался разрушению, не однажды был ограблен, но всякий раз его спасали горожане, в итоге добившись того, что уникальный зверинец продолжает жить и, более того, процветает, обретая новые павильоны и новых питомцев.
После Первой мировой войны жители Вены откликнулись на призыв властей собрать деньги на ремонт помещений и покупку зверей. В 1924 году доктора Крауса сменил профессор-зоолог Отто Антониус, благодаря которому в зоопарке появились более просторные вольеры для хищных птиц, а также загоны для медведей разных видов. Однако после Второй мировой войны все пришлось начинать сначала. Старания сотрудников не уберегли от ран и голода двух носорогов, слона, большую часть рептилий; из разбитых клеток улетели все птицы. Тем не менее мысль о закрытии уже не возникала, и к 1960-м годам посетители Шёнбрунна могли видеть многое из того, что было раньше, и новое, например аквариумный зал, террариум, специальное отделение для крокодилов, обезьяний остров. Обитатели южных морей – пингвины и тюлени – резвились в бассейне со стеклянной стеной, поэтому их можно было видеть плавающими под водой.
В последние годы живой фонд зоопарка пополнился волками, обезьянами, гепардами, ягуарами и слонами, доставленными с разных континентов. Коллекцию рептилий теперь составляют гигантские черепахи и 5-метровые нильские крокодилы. Швейцарские коллеги доставили венцам 20 розовых фламинго. Любителей острых ощущений наверняка заинтересует огромный аквариум с коралловым рифом и стаей хищных пираний. Те, кто увлекается мистикой, совершают ночную экскурсию, прохаживаясь во тьме со специальным фонариком, который позволяет освещать путь и не тревожить спящее звериное царство. Вечером о закрытии парка гостей предупреждает звон колокольчика. Невзирая на малую величину, он издает громкий, резкий звук, прекрасно слышный из любой точки усадьбы. Так в Шёнбрунне было всегда, правда, в старину колокольчик звонил еще и тогда, когда к воротам летней резиденции приближались кареты императорского семейства.
Венская классика
Так получилось, что в Австрии переход от барокко к классицизму пришелся на период, когда замедлилось не только развитие Вены, но и всей страны. Грандиозная перестройка продолжалась не более полувека, после чего на город обрушились несчастья: буржуазная революция, в результате которой государство потеряло много провинций, и сопутствующие подобным явлениям материальные трудности, ведь деньги, предназначенные для дворцов, уходили на войну. Правители надолго забыли о грандиозных планах. В конце XVIII века на свободных участках парковой зоны появлялись только учреждения, но и те, изумляя величиной, не радовали взор изящным оформлением. Скупостью отделки отличались построенные тогда Главное таможенное и Горное управления, Монетный двор, Верховный суд. Дворец Разумовского – лучшее творение французского зодчего Монтунайе – возник уже в следующем столетии и, как ни странно, не вызвал желания построить что-нибудь подобное. Удивительно, что эпоха расцвета классицизма, во Франции вытеснившего барокко и далее захватившего все страны континентальной Европы, миновала Вену, где модный стиль не смог развиться из-за отсутствия крупных заказов.
