— Вроде как помогают разобраться с творческим кризисом? Такие, знаешь, музы на подработке? — поднимаю брови я: — интересно.
— Вранье — говорит нахохлившаяся Хината, глядя в окно на пролетающие огни: — тоже мне музы. Если б вы знали кто такая Кали…
— Если бы ты поделилась информацией — мы бы знали — парирую я, повернувшись к ней: — я же вижу, что ты что-то знаешь. Рассказывай, мы тебя не осудим… даже если ты там косяков натворила.
— Даже если там у них в «Ахимсе» сейчас пятьсот сорок одних Хикэру-доно — кивает Акира: — не осудим, поймем.
— Да, примем во внимание. Состояние аффекта, крайняя необходимость…
— Скорей всего у Хикэру-доно не было другого выхода…
— Ой, да ну вас — машет рукой Хината, поворачиваясь к нам и прекращая созерцание вечернего пейзажа за окном скоростного экспресса: — не было ничего у меня с ними. То есть… было, но не получилось.
— То есть как? — удивляюсь я. То, что у Хикэру-доно что-то да не получилось? Мы тут уже свыклись с мыслью, что наш мир от Хикэру-апокалипсиса останавливает только нежелание самой Хикэру иметь потом с самой собой дело. В семи миллиардах экземпляров. А свыкнуться с такой мыслью было нелегко, я вам скажу. Первое время особо впечатлительные — просыпались в поту от кошмаров и было от чего. Потому что осознавать, что мир таким как он есть удерживает от пропасти только отсутствие внутренней гармонии у одной вредной старушки — страшновато. А тут — раз и оказывается, что и на нашу старуху нашлась проруха. Вот какая?
Хината вздыхает. Хината закатывает глаза. Хината всем своим видом показывает, что ей неохота разговаривать на эту тему и только потому, что мы все тут друзья, а она сама считает, что для Основательницы Теории Решительной Любви — будет неправильно пройти мимо и не оказать помощь заблудшим агнцам — вот только потому.
Оказывается, как-то раз Ахимса и Митсуи уже пересекли друг другу дорогу — а было это чертовски давно и даже не в Японии, а в Индии, откуда эта зараза родом. И тогда Хикэру Митсуи уже вложила свою душу в одного из адептов этого учения. Однако произошло странное, никакого эффекта на него это не произвело, хотя все было сделано по правилам, и она клянется, что почувствовала эффект переноса. Тогда все обошлось, разошлись миром, но осадочек остался.
— Вот и все. — говорит Хината: — ничего больше интересного. — она снова отворачивается к окну. Я только открываю рот, чтобы задать вопрос, как дверь в купе открывается.
— Вот вы где! — говорит Линда, вваливаясь к нам: — О! Извините, Хикэру-доно. — она останавливается как вкопанная и обозначает уважительный поклон.
— А… ты. — говорит Хината, бросив на ее взгляд: — тебя-то тут только не хватало. Что говорит этот старый пердун?
— Э… он велел передать свои искренние пожелания счастья и любви молодоженам и искреннее сочувствие Синдзи-куну. — признается Линда, вздыхая: — ради бога извините, Хикэру-доно, это не мои слова.
— Ну надо же — отвечает Хината, снова отворачиваясь к окну: — он даже не добавил «старая клюшка» или «когда ж она сдохнет наконец»?
— Э… — Линда бросает на меня умоляющий взгляд, и я решаю срочно брать ситуацию в свои руки.
— Рад тебя видеть, Линда-сан — говорю я: — как ты тут оказалась? Хотя, о чем я спрашиваю… можешь не отвечать, это неважно. Важно сейчас следующее — ты знаешь кто такие эти Ахимса?
— Конечно. — Линда садится рядом и достает откуда-то коричневую папку: — «Ахимса и Ко» — формально предприятие, осуществляющее, цитирую «психологическую поддержку и коучинг, физическую защиту и активную помощь в гармонизации девяти чакр». Но это формально. Вы же знаете, что это на самом деле культ фанатиков, возглавляемый аватарой богини Кали?
— Аватарой богини? — повторяю я. Акира закатывает глаза и бормочет что-то про «опять она за свое». Линду это ни капельки не смущает. Я вообще заметил, что ее мало что смутить может, а уж когда она за свои теории берется, так и вовсе как глухарь становится, может токовать, не обращая внимания на происходящее вокруг.
— Кали. Она же Дурга. Чанди. Андика. Бхагавати. Свадха. И это еще не все ее имена. Вы знаете генезис богини Кали? Нет? Мир не всегда принадлежал богам, когда-то он был отнят у них Махишасуром, повелителем асур. Вечное противостояние между светом и тьмой, между богами и демонами, между добром и злом. — Линда раскрывает папку и достает оттуда листы бумаги, покрытые вязью санскрита.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я выросла в католической, очень набожной семье — говорит она задумчиво: — на рождество у нас всегда стояло рождественское дерево, украшенное изображениями святых, а в школе разыгрывали сценку с дарами волхвов Иисусу. И я всегда задавалась вопросом — а чем Бог отличается от Дьявола, если убрать всю эту мишуру вроде нимба и рожек на лбу. Когда я выросла — я поняла. Бог — тот, кто победил.
— Ну да — говорю я: — историю пишут победители.
— Именно. Так вот, Махишасур тогда был богом со своим непобедимым войском асур и у богов было все отнято. А проиграл Махише сам Индра, Царь Богов, Властелин Сварги, Покровитель Воинов. Махиша же забрал себе власть Сурьи, Индры, Агни, Вайю, Чандры, Ямы и Варуны, и прочих девов.
— Это конечно очень интересно — ворчит Акира: — но как это связано с …
— Да погоди ты! — говорю я: — выслушаем ее. Время у нас есть. — в самом деле иногда и теории Линды могут пригодится, а иных источников у нас пока нет. Нам нужна вся информация. Кроме того, есть у меня теория, что в силу доказанности наличия бесконечного множества альтернативных вселенных — обязательно есть какая-то, где ее теория верна и значит она просто воспринимает поток информации оттуда… ну или просто получает удовольствие, придумывая все это. Хотя одно другого не исключает.
— Ох. Ну хорошо… — сдается Акира: — но учти, ты об этом пожалеешь.
— … и тогда боги решили создать себе не воина, но Убийцу Богов. — продолжает Линда, не обращая внимания на нашу короткую перепалку. Я ж говорю, когда она в таком состоянии — она обо всем забыть может. Акира снова закатила глаза, достала было сигарету из портсигара, взглянула на надпись «курить запрещено» с перечеркнутой сигаретой, бросила взгляд на отвернувшуюся Хинату и вздохнув — убрала сигарету обратно. Линда тем временем продолжала говорить речитативом, словно бы читая заклинание или произнося молитву.
— и ее лик возник из сияния Шивы, волосы — из сияния Ямы, руки — из сияния
Вишну, грудь — из сияния Луны, талия — из сияния Индры, голени и бедра — из
сияния Варуны, поясница — из сияния Земли, ступни — из сияния Брахмы, пальцы ног — из сияния Сурьи, пальцы рук — из сияния Васу, нос — из сияния Куберы, ее зубы были созданы светом Праджапати, а три глаза — светом Очистителя-Агни, уши возникли из сияния Вайю, и сияние всех девов стало Убийцей Богов. Кали. Дурга. Темная Шакти. Явилась в этот мир и не было ничего на этом свете, чего она бы не смогла убить.
— Напоминает нашу Читосе, а? — шепотом говорю я: — прямо вот очень.
— Две Богоубийцы в одном мире. Многовато как по мне. — бормочет себе под нос Акира, щелкая портсигаром: — думаешь мы правильно сделали, что Юки дома оставили?
— У нее выборы сейчас — пожимаю я плечами: — если там что-то, с чем мы не справимся — вызовем через Сакуру. Но вообще я в девчонках уверен. Скорее всего нам опять придется за ними трупы убирать и с Нанасэ разбираться «зачем вы опять половину Токио разнесли»?
— А мы уже разносили половину Токио? — хмурится Акира: — это ж в первый раз будет. В прошлый раз только одно здание… а научно-исследовательский корпус Инквизиции за городом, так что не считается.
— Да? — удивляюсь я: — ну и хорошо. В первый раз всегда проще потом прощения просить.
— Ну и потом — задумывается Акира: — если есть бесконечное количество альтернативных вселенных, значит есть и бесконечное множество Читосе и Майко. Если что… ну… на крайний случай — мы всегда можем найти других. Не смотри на меня так! — она поднимает руки, защищаясь: — но мы могли бы выбрать себе Майко и получше. Знаешь, такую, которая меня поменьше бесит. Такое же возможно?
