— Амари-3, говорит Герцог-6, — в ответ она услышала уверенный голос Майка. — Прикажи им спешиться и продвигаться вперед под прикрытием машин. Там должна быть местная полиция. Работайте с ними.
— Все ясно, Герцог. — Джин повернулась к Михальчуку: — Вылезаем, и под прикрытием.
— Понял. Давай, ребята.
— Ястреб-3, Ястреб-3, почему не докладываете? — снова ожил украинский эфир. — Где находитесь? Ваше местоположение?
— Иди ты!
Несколько человек в форме ICDC, отделившись от толпы, уже бежали к БТРам.
— Вот, приехали, — Михальчук сплюнул, — как с ними разговаривать? По-ихнему мы вообще не бум-бум.
— Я знаю арабский. — Джин успокоила его. — Скорее всего, они говорят по-английски. Их учат.
— Мэм, — заметив ее форму, к Джин подскочил иракский лейтенант, — они были на белом пикапе, и сейчас уехали в сторону Эль-Кута.
На украинцев он вообще не обратил внимания.
— Ясно. Майк, — сообщила она по рации, — они уехали к Эль-Куту.
— Постарайтесь их догнать.
— Спасибо, лейтенант. — Джин кивнула иракцу. — Разбирайтесь здесь. Думаю, назад они не вернутся. Саша, — повернулась она к Михальчуку, — все в машину. Надо их догнать, а не допускать безнаказанность.
— Сейчас влупим, не волнуйся.
По шоссе от Эль-Хая до Эль-Кута мчались на полной скорости. Навстречу не попалось ни одной машины.
— Попрятались, ублюдки, — мрачно констатировал Михальчук. — Шмона боятся. Куда им тут спрятаться? — Он пожал плечами. — Кругом все какие-то поля, поля… Даже, впрочем, и не поля, а пустыня каменная.
Вдруг впереди показался автобус.
— Остановить его? — Михальчук повернулся к Джин. — Мало ли, кто такие. Может, на подмогу едут.
— Останови. Досмотр обязателен по всем инструкциям.
— Парамон, тормози туристов.
Несколько украинцев побежали к автобусу проводить досмотр. Через минуту к сержанту подскочил Парамон.
— Миха, там след от машины, причем слева. Они, видимо, тут с дороги съехали.
— Где? Покажи!
Джин и Михальчук побежали за ним.
— Точно, след от пикапа. — Сержант кивнул. — Очень кстати мы остановились, а могли бы запросто проскочить.
— След на камнях быстро исчезает. Верно, — согласилась Джин. — Пыль сметет ветром, и все.
— Куда они поехали? — Михальчук взглянул на карту.
— Миха, автобус осмотрели, — доложил Парамон. — Вроде ничего подозрительного. Обычный народец, в город едут. Женщины в основном.
— Отпускай их. Пусть отчаливают побыстрее.
— Слушаюсь.
— Джин, тут деревенька какая-то. — Михальчук показал на карту. — Думаю, сюда ломанули. Надо им где-то спрятаться, переждать, а тут от дороги далеко. К тому же они знают о запрете съезжать с дороги.
— Запрет?
— Мины. Могут быть мины. Молчи. — Он прикоснулся пальцем к ее губам. — Сам знаю, что идиоты.
— Мины, конечно, могут быть, но здесь один камень.
— Ослу понятно, но только не нашему комбату.
Автобус отъехал.
— Джин, шефу скажи, скоро к деревне поедем, — попросил Михальчук, забираясь на БТР. — Наверняка они там. Не так и далеко. Нашему лучше не докладывать. Он такое поднимет! Его инфаркт схватит, но съехать с дороги не разрешит ни за что.
— Хорошо. Герцог-6, я — Амари-3, — произнесла Джин. — Бандиты съехали с трассы и, скорее всего, укрылись в деревне. Собираемся продолжить преследование. Прием!
— Амари-3, я Герцог-6, преследование разрешаю. Действуйте по обстоятельствам. При необходимости вызывайте вертолеты огневой поддержки.
— Вот это командир. — Михальчук весело улыбнулся. — Говорят, амеры воевать не умеют. Кто еще не умеет, хотел бы я знать. Во всяком случае, команду дать у них не заржавеет. Ладно, ребята, по машинам. Наконец-то что-то серьезное.
— Миха, комбат…
— Парамон, заткнись. Ты для чего сюда приехал? На базе отсиживаться? Организуй комбату помехи, чтобы не вмешивался, не отрывал от дела.
— Слушаюсь.
Белый пикап увидели издалека. Он стоял на подъезде к деревне. Почти сразу послышалась перестрелка.
— Там уже воюют без нас, — произнес Михальчук с сарказмом и передал бинокль Джин. — Взгляни. Похоже, их в деревню не пускают.
Она поднесла бинокль к глазам. В окулярах виднелись языки пламени, вырывающиеся со стволов автоматов. Стреляли с двух или трех единиц в сторону деревни. Со стороны деревни тоже раздавались очереди.
— Всем укрыться за броней, — приказал Михальчук. — Парамон, возьми на прицел этих сыновей джихада.
Перестрелка продолжалась минуты две, и потом белый пикап медленно двинулся по полевой дороге в сторону трассы.
— Не пустили их. Так и надо. — Михальчук повернулся к водителю. — Давай, Виталька, жми на трассу назад. Мы перехватим злодеев метров через триста. Эх, если б это в другой местности какой, а так они нас сейчас увидят, конечно. Такую команду на БТРах не заметит только слепой, — он иронически щелкнул языком, — в голой пустыне. Впрочем, как говорится, не мы выбирали, где воевать. Постараемся их опередить. Мисс, доложи своему, — обернулся парень к Джин. — Сейчас подкатим к ним метров на сто — сто пятьдесят, пока они нас не видят. Личный состав за броней, наверху за башней стрелок на случай, если они надумают резануть из гранатомета. Сейчас еще так серенько все, солнце только поднялось. Ослепим фарой-луной и врежем справа-слева парой очередей из КПВТ. Обложим так, а потом, если не сдадутся, а они не сдадутся, идиотские шахиды, на двух БТРах гранатометами и пулеметами их сделаем. Разрежем легковушку пополам, и пусть отправляются к своему Аллаху. Парамон, слышал?
— Так точно! Отлично.
— Ты доложи своему.
— Зачем?
— Когда комбат очнется, я б ему сказал, мол, амера оповестили ранее, а то мне так шею намылят… Мало не покажется! Одно дело — воевать, а совсем другое — объясниловки писать. Нас мучают подобной чушью.
— Не волнуйся, — успокоила Михальчука Джин. — Я в курсе. Майк поддержит, если что. Главное, не упустить их, поэтому не будем терять время.
БТР выехал на трассу, набирая скорость.
— У нас подавляющее преимущество, товарищ майор! — Она услышала, как радист прокричал в трубку комбату Хмелеву. — Подавляющее. У них всего один пикап.
— Стоять! Стоять! — истерически кричал тот. — Вступайте в переговоры!
— Заткни его! — разозлился Михальчук. — Он меня достал. Какие переговоры, идиот! Они нас заметили, Джин.
— Я вижу.
Не доезжая метров десять до выезда на трассу, бандиты остановились и начали разворачиваться.
— Жми, Виталька, не упускай их. Петренко, куда? Вот придурки! Назад! Назад!
Второй украинский БТР умудрился проскочить поворот на полевую дорогу и умчался метров на четыреста вперед по трассе. Подобный просчет дал бандитам фору, и они успели снова отъехать от дороги обратно в поле.
— Виталька, поворачивай! Тормози! Вон они!
Резко свернув влево, БТР покачнулся, но стал снова набирать скорость. Расстояние между ним и машиной бандитов заметно сокращалось. Подтянулся и второй БТР. Пикап, похоже, застрял, так как, выпрыгнув из него, бандиты бросились бежать. Огонь открывать не стали, питая надежды уйти живыми. Джин осмотрелась — слева протекал ручей, справа виднелся чей-то огород. Несколько фигур с замотанными платками головами и автоматами в руках свернули туда. Если медлить дальше, они уйдут…
— Они ж знают, мы не стреляем боевыми. Миротворцы, хрен их! — выругался Михальчук. — Уходят, гады. Живьем не взять. Так, Парамон, готов? — Он повернулся к стрелку слева. — Заряжен боевыми?
— Да.
— Тогда стреляй. Огонь на поражение!
— Слушаюсь!
Загрохотал пулемет, и боевики один за другим попадали на землю.
— Виталька, тормози. Сделали гадов, — запыленное лицо Михальчука сияло.
БТР остановился. Парень спрыгнул на землю и протянул руку Джин:
— Пойдем, союзник, поглядим на этих сыновей джихада. Любопытно.
— Я сама, — ответила молодая женщина.
— Да ладно тебе, феминистка, — засмеялся Михальчук.
Два боевика лежали лицом вниз, а третий, наоборот, смотрел в небо остановившимися мутными глазами.
— Уроды! — Отдернув платок, Михальчук плюнул в его мертвое лицо. — У меня племянница живет в Москве, — сказал он, повернувшись к Джин. — Два года назад, в Театральном центре на Дубровке, беда произошла. Племянница пошла спектакль посмотреть, а их там и захватили с подружкой. Такие же исламисты, только наши, чеченские. Слава богу, жива осталась, вытащили, но страху натерпелась… До сих пор лечится у психиатра. Мы ведь только называемся теперь украинцами, — улыбнулся Михальчук, — а сами-то практически русские. У меня, например, только дед хохол, а бабка Полишина родом из Харькова. Мать так вообще родилась в Москве, учительница математики, Лапина Татьяна Ивановна. Отец там учился, вот и познакомился с ней. Приехали в Киев, а теперь оказывается, в другую страну.
