Продираясь сквозь ветки и радуясь, что сегодня на мне одежда сдержанных тонов, я залезла на дерево и осторожно заглянула во двор. Ясно — возле калитки стояли два мордоворота, по плечам видно, что из охранников-профессионалов. Интересно, что и кого они тут охраняют? Уж не чахлые кустики смородины, которая растет возле окон, это наверняка.
В окне, кроме опущенной занавески, ничего не было видно. Эх, жалко, что я не экстрасенс, не умею глядеть сквозь предметы или хотя бы ткани, хорошо бы на досуге поучиться. Но если на руках перейти по ветке, то можно постараться тихо спрыгнуть в кораблевский сад. Где-то проехала машина, в которой был на всю мощность включен радиоприемник, охранники повернули головы на звук. Все, самое время, пока их отвлекает Валера Леонтьев своей песенкой про светофор зеленый. Несколько минут — и я уже сидела за зарослями малины, стараясь даже тише дышать. Вроде бы пронесло… Но почему в этом саду так паршиво все растет, спрятаться толком негде? Вот они, интеллектуалы, только бы им одни книжки читать. Взял бы вот Александр Денисович несколько раз лопатку в руки на свежем воздухе — глядишь, и почувствовал бы себя счастливым без всяких сомнительных бизнес-семинаров.
Музыкальная машина остановилась где-то рядом, и охрана приняла боевые стойки. Вряд ли подвернется момент лучше, чем этот, чтобы быстро-быстро, по стенке, пробраться к приоткрытой двери в дом.
Ого! Не успела я заскочить за порог, как в темноте меня схватили чьи-то сильные руки. Вот это дело — и здесь засада! Но мужик, который загреб меня в охапку, видимо, был все же не готов, что его жертва владеет приемами карате, а также вполне общеупотребимыми приемами защиты.
Раз — и некто так получил каблуком между ног, что сразу осел вниз, ойкнув и зажавшись. Пришлось весьма ощутимо дать ему также по солнечному сплетению, чтобы отключить бедолагу, а заодно избавить от острой боли. Жалко, что, падая, он задел ногой и разбил какую-то стеклянную банку, которая со звоном разлетелась вдребезги.
— Максим, что там? — услышала я знакомый голос Татьяны Федоровны, которая, похоже, двигалась мне навстречу. — Идет кто-нибудь? — Дверь в прихожую-коридор приоткрылась, в дверном проеме показалась знакомая стрижка, острый клюв. — Что, пришли?
Одним прыжком, словно пантера, я бросилась на свою, можно сказать, хозяйку и первым делом зажала ей рукой крепко рот и поднесла к виску отвертку, которую успела подобрать на полу. На всякий случай — когда человек чувствует у виска что-то холодное, он ведет себя гораздо осторожнее и вдумчивее.
— Пикнешь — убью, — прошипела я грозно в темноте. — Поняла? Только попробуй кого-нибудь позвать.
Тетя Таня оказалась смышленой и быстро-быстро закивала головой. Но при этом она все же выворачивала шею, пытаясь меня разглядеть в полумраке. Пришлось сдернуть с шеи шарф, чтобы уж наверняка смолкла. Обычно я удачно обхожусь широким лейкопластырем, но сейчас некогда возиться, главное, чтобы женщина не успела позвать подмогу. Она и не успела, только замычала тихо и покорно, особенно когда я вынула из сумочки газовый пистолет, который всегда ношу с собой.
— В комнате есть охрана? Отвечай жестами!
— У-у, — кивнула Кораблиха и показала пальцами: один.
— А где Николай? Мужик, который приходил? Здесь?
— Угу, у-у, — кивнула она, показывая на дверь комнаты.
— А девушка?
— У-у, — продолжала кивать она головой. Прямо как в передаче «Жизнь животных», где недавно человекообразных обезьян показывали.
— Наемники эти твои? Охрана? Сколько всего? — Татьяна показала на руке четыре пальца. Понятно, значит, трое — один временно лежит в отрубе, двое на воротах, один в комнате.
— Жить хочешь? Или как? — спросила я Татьяну зловеще в ухо — аж у самой по спине мурашки поползли.
— У-у-у-у, — закивала женщина с новой силой. Она так и не видела, кто стоит за ее спиной, но уже дрожала всем своим худосочным телом, словно и правда пришла смерть с косой. А точнее, со ржавой отверткой.
— Тогда слушай меня внимательно. Сейчас ты их всех, своих телохранителей, отпустишь. А потом поговорим. Учти, дача окружена, веди себя хорошо. Я вот здесь спрячусь, посмотрю на твое поведение. Если что — тебе первой конец. Лучше не начинай.
Татьяна шустро кивала, как китайский болванчик, — как только голова еще не оторвалась? А я отпустила ее из рук, спряталась в прихожей за занавеску и подумала: «Правильно ли я делаю? Ведь ничего не поймешь, что здесь происходит, просто черт знает что творится».
Почетный караул у калитки, охрана, людей зачем-то в плен захватывают… Как в этой кутерьме разобраться, что к чему? В странную историю я вляпалась, как обычно. Но, судя по всему, Татьяна полностью поверила моим словам, что теперь за ней с каждой груши следят по десять человек, потому что уже через несколько минут из дома, громко разговаривая с хозяйкой, вышел молодой человек, я услышала, как он говорил на ходу:
— Ну вот, только зря приперлись. Как знаешь. А Максимка, что же, опять остается? Во, пристроился! Переговорить бы с ним…
— Иди, иди, не надо. Сами разберемся, — толкала она мальчишку в спину, который недовольно проворчал:
— Сроду мне ничего не говорят. Как дурак на побегушках.
Потихоньку выглянув в дверной проем, я видела, что мужики возле калитки тоже недоуменно пожали плечами, о чем-то между собой переговорили, потом один из них выкатил из гаража машину, открылись ворота, незаметные в заборе…
Уф, уехали! Такое ощущение, что в саду сразу и воздух посвежее стал, не такой наэлектризованный.
Татьяна Федоровна медленно возвращалась к дому, и на нее было жалко смотреть. Плечи опущены, как у старухи, лицо серое и еще больше заостренное.
Вот идиотизм, неужели и правда поверила, что ее дача окружена, а сама она кому-то нужна до смерти? Кому? Для чего? Нет, ничего решительно в этой истории мне пока что было непонятно.
Когда Кораблева зашла в дом, я наконец-то вышла из угла на свет, и она застыла изумленно, узнав мое лицо.
— Ты? — только и проговорила она, присаживаясь прямо в коридоре на какую-то первую попавшуюся лавочку. — Как же я не догадалась? Ну ладно, ваша взяла. Но все равно поговорим еще — а то слишком жирно будет…
«Ты про что, тетенька?» — хотела я спросить, но вовремя удержалась.
— А сейчас пройдемте в комнату, и вы мне дадите подробные показания, — сказала я как можно более сурово. — Милиция.
При виде моей красной корочки, разумеется фальшивой, на лице Татьяны Кораблевой отразилась целая гамма сложных чувств — начиная от возмущения и до разочарования.
— Как? Вы из органов?
— Глухая, что ли?
— Сами пришли? Я же не обращалась…
— Послушайте, пройдемте в дом. Первым делом — где наши сотрудники?
— Какие? Николай, что ли? Он тоже ваш? — еще больше изумилась Татьяна, а я почувствовала, что перегибаю палку, и приняла грозный недоступный вид, как настоящий страж порядка.
И Николай, и Катя лежали в маленькой темной комнате на кровати со связанными руками, ногами и кляпами во рту — ровненько так лежали, как два барашка перед закланием, только даже блеять не могли. Интересная мода в этом доме — всем рты чем попало затыкать.
Первой, как и полагается по законам высшего света, я развязала прекрасную даму, пунцовую как роза.
— Сука! Где Сашка? — завопила прекрасная дама, как только путь словам был наконец-то открыт. — Что значат слова: спроси жену? Говори, быстро.
Катя уже даже пыталась лягать Кораблеву ногами, пришлось останавливать строгим армейским окриком.
— Теперь и сомневаться нечего! Это все она. Где Сашка? — громогласно закричал Николай, которому тоже был развязан язык. Впечатляющий получился дуэт, ничего не скажешь.
— А говорите, милиция? — усомнилась сразу Татьяна и заозиралась по сторонам. — Какая же это милиция? Вы чего мне?
— Нормальная. Советская, точнее — российская, — сказала я, перехватывая и фиксируя сзади освободившейся веревкой ее руки. — Садитесь, гражданочка. Сейчас будем проводить допрос с пристрастием. Что это вы за военизированное шоу у себя на даче устраиваете?
— Все вы врете! Никакая вы не милиция! Караул! Самоуправством занимаетесь. Да я вас за это за решетку засажу! Убивают! — громко заверещала Кораблева, но тут же увидела перед глазами крепкий кулак Николая весьма впечатляющих размеров.
— Будешь орать дальше? — коротко спросил Николай.
— Не имеете права. Где разрешение на арест? — затрепыхалась Кораблева, несколько сбавив тон, но вдвоем с Николаем мы ее скрутили быстро.
— Да я сейчас ее убью! Где Сашка? — бросилась на пленную Катя, вцепилась ей в волосы. Раздался визг, как будто сцепились две кошки. И обе из-за лысого, облезлого кота. Нет, не понимаю. Что за странные вкусы у этих женщин. Вот Николай со своей загорелой мускулатурой и грубоватыми шуточками хотя бы на настоящего мужика похож — из таких, на которых можно опереться в трудную минуту. Уж если бы пришлось выбирать — мой выбор пал бы на него.
