— Вот и хорошо.
Он крепко обнял ее за талию, и они вышли на улицу. Было слишком тепло для сентябрьского вечера, хотя время от времени налетал ветер, развевая ее золотистые волосы. Высокие дубы темным куполом сходились над головой, закрывая небо. Теперь, когда они остались одни, Адриен показалось, что они слишком близко прижались друг к другу. Она немного отстранилась от него, когда они проходили мимо небольшой компании на стоянке для машин. Он отпустил ее и небрежно засунул руки в карманы.
Когда они подошли к шоссе, она нарушила молчание, спросив:
— Как дела на вашей новой работе?
— Неплохо, — лаконично ответил он.
— Я читала о вас в газете. — Она бросила на него взгляд. Нет, фотография явно проигрывала оригиналу.
— Правда? Я решил, что будет хорошо, если люди узнают, что у КТОО изменился имидж.
Она что-то пробормотала в знак согласия, хотя знала, что понадобится нечто большее, чем статья, чтобы изменить весь скучный настрой станции, а она была уверена, что он понятия не имел, что для этого нужно.
Они гуляли перед ярко освещенным домом в григорианском стиле, и он проводил рукой по остроконечным прутьям железной ограды.
— Давайте на время забудем о делах. Расскажите мне о себе. Откуда вы, и почему решили заняться именно работой на радио?
— Я из маленького городка Либэнон в Иллинойсе, — она замедлила шаги, и он отступил назад, чтобы идти рядом с ней. — Я работала на местной радиостанции в дни школьных каникул, и мне это понравилось.
Она наклонилась, чтобы понюхать розу на кусте ограды, и он остановился рядом с ней.
— А когда вы начали встречаться с Недом?
Вопрос Кристофера застал ее врасплох, но Адриен постаралась не показать этого.
— Несколько месяцев назад.
— Вы связываете с ним серьезные планы на будущее?
— Господи, да эта беседа начинает носить личный характер, — тихо ответила она.
— Вы тоже можете задавать мне личные вопросы, и мы будем в расчете, — ответил он с многозначительной усмешкой.
Ну нет, она на это не поддастся.
— Я уже знаю о вас все, что меня интересует; я прочитала все в газете, — шутливо сказала она и сменила тему. — Вы не думаете, что нам пора возвращаться на вечер?
Он мягко рассмеялся.
— Ладно, я понял. Вы не хотите, чтобы я лез в вашу личную жизнь.
— Пожалуй, нам пора возвращаться, — повторила она и повернула по направлению к дому.
Кристофер присоединился к ней, замедляя свои большие шаги, чтобы не опережать ее.
— Что вы скрываете, Адриен? — спросил он с усмешкой. — Вы — русская шпионка? А может, переодетый мужчина?
Она засмеялась.
— Нет, можете поверить мне на слово, что все во мне — подлинно.
— Я не думаю, чтобы вы разрешили мне проверить это… Нет? Этого-то я и боялся, — сказал он, разочарованно вздыхая.
Но его поддразнивание достигло желаемого результата: она стала чувствовать себя с ним непринужденно.
— Скажите, вы так все время себя ведете?
— Нет. Обычно я очень серьезен. Но сегодня понедельник, а понедельник всегда будит во мне зверя.
Адриен все еще улыбалась его шутливым замечаниям, когда они подошли к дому мэра. В эту минуту она почти пожалела, что они уже пришли. С Кристофером было очень приятно. Он говорил с ней так, что она чувствовала себя особенной. Может, в делах он был неудачником, судя по его работе на радио, но с женщинами он, видно, умел находить пути, ведущие к победе. «Так же, как и Бобби», — подумала она и отстранилась от Кристофера. Если она хоть чему-то научилась за время своего замужества, так это тому, что надо остерегаться таких вот мужчин.
* * *
Всю следующую неделю Адриен была занята на станции. Сентябрь сменился октябрем, и листья запестрели прекрасными оттенками малинового и ярко-красного цветов. Во вторник она работала допоздна. Поужинала с Недом, а затем вернулась в свой домик в Белвилле, находившемся рядом с мостом, соединяющим штаты Иллинойс и Миссури. Было уже темно, когда она повернула на мост и поехала над темной бархатной лентой Миссисипи.
Приехав домой, она включила телевизор, проходя через гостиную в спальню. Ей нравилось бормотание телевизора, создающее какой-то особый фон. В спальне с бледно-лиловыми обоями и фиолетовым покрывалом на кровати она переоделась в старые, обрезанные до колен джинсы и фланелевую рубашку ее отца, которую он уже давно не носит. Прошлепав босиком по лакированному дубовому полу в гостиную, она удобно уселась перед телевизором.
Шоу, которое показывали, она уже видела раньше, поэтому потянулась за пультом, чтобы переключить канал, но тут засветилась реклама. Знакомый голос Джонни Бернетта, поющего «Тебе шестнадцать», был фоном для рекламы, а на экране появилось несколько молодых людей, одетых по моде пятидесятых, которые резвились вокруг автомобиля с откидным верхом у придорожного ресторана.
— Помните, как вам было весело слушать КТОО? — мягким, вкрадчивым голосом спросил диктор. — Теперь вам будет так же весело слушать новую КТОО. Слушайте нас. А мы слушаем вас.
В знакомом голосе звучали вызывающие нотки.
Девочки в пышных юбках и мальчики в шортах на экране сменились изображением шикарного банкета с прекрасными, величественно улыбающимися женщинами и мужчинами с понимающими взглядами.
Адриен поднесла руку ко рту и потерла указательным пальцем верхнюю губу — бессознательный жест, который повторялся всегда, когда она чувствовала себя ошеломленной или смущенной. Именно так она чувствовала себя сейчас. Это была одна из самых блестящих, самых потрясающих реклам радиостанции, которые она когда-либо видела. Ей так захотелось, чтобы это была реклама ее станции!
«Сколько слушателей потеряет KXMZ и приобретет КТОО благодаря этой рекламе?» — подумала Адриен и нахмурилась, встревожившись от этой мысли. Однако мало-помалу морщины разгладились и сменились улыбкой. Не слишком ли бурно отреагировала она на одну, пусть и потрясающую, рекламу никудышной станции. Ну ладно, это была хорошая реклама. Может, она даже заставит нескольких слушателей переключиться на КТОО, но пока эта станция не сможет предложить что-нибудь стоящее, слушатели будут переключать приемники на привычную им станцию. Ее станцию, на это она, по крайней мере, надеялась.
«Кристофер делает попытки привлечь слушателей», — отметила про себя Адриен, опустившись на софу и подобрав ноги под себя.
Было бы нечестно по отношению к самой себе утверждать, что она не увлечена Кристофером. Какая женщина не увлеклась бы им?! Он безусловно был одним из самых красивых мужчин, которых она когда-либо встречала. Ей нравилась его гибкая стройная фигура, как у статуи Микеланджело, и поразительное обаяние. Ей импонировала его прямота, когда он, не задумываясь, признался, что поменял карточки на банкете, чтобы сесть рядом с ней. Нравился его юмор, блеск серо-голубых глаз, морщинки у рта, когда он улыбался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
