Говоря это, она протянула к нему свой смуглые, округлые руки. Варадоль возмутился:
- Не для такой экспедиции требуется подготовка! Это ведь не поездка на пароходе из Траванкора в Марсель!
Но она рассказала, что втайне от Томаша выполняла те же самые упражнения, что и мы, всегда рассчитывая на то, что в последний момент ей удастся умолить нас взять ее с собой. Теперь она просто воспользовалась возможностью, выполняя давно принятое намерение. Она знает от Томаша, что там, на Луне, нас может ждать смерть, но она не хочет жить без него. И снова умоляла нас взять ее с собой.
Тогда О'Тамор, до той минуты не произносивший ни слова, повернулся к Томашу с вопросом, хочет ли он взять ее с собой, а потом, когда Вудбелл, не в силах произнести ни одного слова, кивнул головой, положил руку на густые волосы девушки и сказал, медленно и значительно:
- Поедешь с нами, дочка. Может быть, Бог выбрал тебя, чтобы ты стала Евой нового поколения, более счастливого, чем земное!
Эта сцена и теперь стоит у меня перед глазами... Но вот Марта снова зовет меня. У Томаша снова жар, нужно дать ему хинин.
Двумя часами позднее.
Жара, вместо того чтобы ослабевать, становится еще сильнее. Мы спустились еще глубже, чтобы от нее спрятаться. Пока она не кончится, нельзя даже думать о продолжении путешествия. Меня охватывает страх при мысли, что нам надо преодолеть около трех тысяч километров, прежде чем мы достигнем цели... А кто поручится нам, что там, куда мы идем, можно будет жить?.. Один ОТамор не сомневался в этом, но его уже нет среди нас.
Счетчик километров на нашем автомобиле показывает, что мы преодолели уже сто семьдесят семь километров, значит, учитывая время, продвигались со скоростью один километр в час. А ведь мы двигались как можно быстрее...
Мы отправились в путь через четыре часа после восхода солнца, направляясь к западу. Думая; что мы находимся на Синус Медии, мы собирались добраться до плоскости между горами Соммеринг и Шротер, а оттуда, обойдя Соммеринг с севера и запада, приблизиться к экватору и вдоль него продвигаться по направлению к горному кольцу Гамбарт и более высокому, расположенному дальше к западу Ландсбергу.
Прошло три часа, и мы проехали уже около тридцати километров, когда Варадоль, который в свою очередь стоял у руля, остановил машину. Перед нами возвышался невысокий продолговатый скалистый вал, тянущийся с юга на северо-запад. Вал можно было легко преодолеть, но нужно было определить направление, в котором нам следовало двигаться. В северо-западном направлении возвышались неровные, высокие скалы, которые мы принимали за горы кратера Соммеринг.
Теперь мы направили машину на север. Дорога стала гораздо более тяжелой. Грунт медленно поднимался в гору; тут и там встречались трещины, которые было необходимо объезжать, или целые участки, засыпанные обломками скал. Мы двигались теперь гораздо медленнее и с большим трудом.
Прошло уже двадцать четыре часа с восхода солнца, когда мы достигли гладкой поверхности скалы, по которой смогли двигаться быстрее. Здесь было решено остановиться на отдых. При этом странный вид окружающего нас пейзажа все больше начинал нас беспокоить.
Мы все были уже почти уверены, что находимся в какой-то иной части Луны, а не на Синус Медии. Следовало наконец сделать точные расчеты для определения долготы и широты того пункта, в котором мы находились
Наскоро поев, мы приступили к работе. Петр установил астрономические приборы. Середина диска Земли отклонилась от зенита на 6° к востоку и на 2° к северу, следовательно, мы находились под 6° западной долготы и 2° южной широты, то есть на границе Синус Медии, рядом с кратером Мостинг. В этом не могло быть никаких сомнений, измерения были точными.
Тогда было решено двигаться дальше не изменяя направления.
Мы уже собирались отправиться в путь, когда вдруг Варадоль закричал:
- А наша пушка? Мы оставили пушку!
Действительно, только теперь мы вспомнили, что наша пушка, единственное и последнее средство сообщения с Землей, осталась вместе со снарядами у могилы О'Тамора. Его смерть и похороны так ошеломили нас, что мы забыли забрать с собой такую ценную для нас пушку.
Однако вернуться за ней было нелегко. Прежде всего из-за огромного пути, который мы должны еще пройти, каждый час для нас был дорог, так как в случае непредвиденных задержек запас продуктов и воздуха может иссякнуть, и тогда мы обречены на неминуемую гибель. Мы и так долго задержались в связи с болезнью О'Тамора и знали, что мороз или жара будут задерживать нас в дороге еще десятки раз.
Итак, мы двинулись в дальнейший путь.
От восхода Солнца прошли уже третьи земные сутки, за которые мы продвинулись едва ли на двадцать километров вперед. Жара становилась невыносимой. В душной и разогретой атмосфере автомобиля от постоянной тряски Вудбелл снова впал в горячку. Раны, полученные им в минуты падения на поверхность Луны, снова стали докучать ему. Какое счастье, что, по крайней мере, мы трое обошлись без царапин! Меня охватывает дрожь при одном только воспоминании об этом ужасном сотрясении!
Сначала, еще в пространстве, глухой взрыв мин, помещенных в нижней части снаряда, которые должны были смягчить жесткость падения, потом выдвинутое нажатием кнопки стальное защитное устройство и... Нет, этого мне описать не удастся! Я только видел в последнюю минуту, как Марта, приподнявшись в своем гамаке, прижала свои губы к губам Томаша. ОТамор воскликнул: "Вот и приехали!"... и потерял сознание.
Когда я открыл глаза, ОТамор лежал весь в крови, Вудбелл тоже в крови, Варадоль и Марта были без сознания... Из погнутых труб защитного устройства мы потом сделали крест на могиле О'Тамора...
Наши хронометры показывали девяносто восемь часов после восхода солнца, когда, падая с ног от усталости и жары, мы наконец заметили, что приближаемся к вершине той возвышенности, на которую с таким трудом взбирались. За эти четверо земных суток, занимающих чуть больше четвертой части лунного "дня", спать нам приходилось очень мало, поэтому было решено остановиться и отдохнуть. Вудбеллу тоже требовались сон и покой.
Машину мы остановили в тени скалы, которая оберегала нас от того, чтобы живьем не быть зажаренными в горячих солнечных лучах, после чего все легли спать. После двух часов я проснулся, отлично отдохнувший. Остальные еще спали. Мне не хотелось их будить, и я надел свой костюм и вышел из машины, чтобы осмотреть окрестности. Едва выйдя из тени, я почувствовал такую жару, как будто оказался внутри доменной печи. Уже не тепло, а жар лился с неба, обжигая мне стопы даже через грубые подошвы специального костюма. Мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы не вернуться тут же назад в машину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
