Она закатила глаза и вздохнула.
— Полагаю, шутить всё же лучше. Просто чтоб ты знал, я не позволю им убить тебя.
— О, ты мой рыцарь в сияющих туфлях на шпильках?
— Ага. Я героиня в твоей истории. Не съешь меня, пока я не закончу свою работу.
— Хм. Съесть тебя, может всё же съесть тебя? — его голос стал ниже и сексуальнее. — Давай съем?
— Изврат.
— Я подожду здесь, пока ты приласкаешь себя.
— Ладно, я сейчас пойду спать.
— Ты не можешь. Ты уже сказала мне, что будешь рассказывать мне скучные истории, и ты никогда не должна нарушать обещание, данное умирающему. Это сулит тебе семь лет невезения.
— Я думала, такое случается если ты разобьешь зеркало.
— Картофель Карто-тоха. Боже, я бы буквально убил за картошку. Шесть месяцев на низкокалорийной еде, и мне до смерти скучно. И пиво. Я бы сделал ужасные вещи за пиво.
— Эй, пиво рифмуется с Виром.
— Ха. Один из членов моей команды иногда называет меня Бином, просто чтобы позлить. — Вир на несколько секунд замолчал. — Я бы также убил, чтобы снова услышать, как Нокс называет меня Биром. Я скучаю по их глупым голосам.
— Тебе нравится быть альфой?
— Нет. Я срал на это. Я не настолько заботился о том, чтобы команда сидела тише воды, чтобы мы были в безопасности. А теперь посмотри, что я сделал? Я позвал к себе свою команду. Попросил их попасть в это ужасное место, просто чтобы попытаться продлить свою жизнь. Альфы должны быть самоотверженными, а я нет. Я эгоистичное существо.
— Потому что ты хочешь жить. Это не эгоистично.
— М-м-м. Хороший альфа поставит свою команду выше себя. Но чаще всего это команда ставила меня выше. Они пытались удержать меня в равновесии, не дать мне ничего разрушить. Смена темы. Что ты ела на обед? Я серьезно, когда говорю, что еда здесь скучная, и я хочу пожить за твой счёт.
— Доставка. Куриные наггетсы, макароны под сыром и кусочки спаржи.
— Фу. Удар номер четыре.
Она фыркнула.
— Протестую. Моя кухня ещё не распакована.
— Если бы меня не было здесь, я бы помог тебе распаковать вещи.
Это было так неожиданно мило с его стороны, что она не знала, что ответить. В её животе порхали бабочки, и она поджала губы, чтобы смягчить улыбку.
— Признаюсь — я не умею распаковывать вещи, потому что никогда не задерживаюсь на одном месте достаточно долго, так какой в этом смысл?
— Живёшь как скиталец?
— Наверное. Я вообще довольно неусидчива в одном месте. Ты собираешься сказать удар номер пять?
— Неа. Я хотел бы быть бродягой прямо сейчас. Ходить по этой чертовой камере — это то ещё времяпровождение.
— Что ты сейчас делаешь?
— Снял подушку с лица, перестал пытаться уснуть, я буду отжиматься, пока руки не перестанут меня держать. Твои сказки на ночь недостаточно скучны.
— Тогда я сильнее постараюсь. Говори мне каждые десять отжиманий, чтобы я могла подбодрить тебя.
— Десять.
— Уже?
— Двадцать.
— О Боже. Хорошо, лучше называй каждую сотню отжиманий, иначе я никогда не расскажу тебе сказку на ночь. Давным-давно…
Вир фыркнул.
— Жил задира, который ударил электрошокером Эммета за то, что он назвал её принцессой, и был это рогатый дракон, который…
— Нет, я хочу реальную историю. Одну о твоей жизни. Сто.
— Вперёд, Вир, так держать! — Она напрягла мозг, чтобы вспомнить. — Хорошо, дай посмотреть. Раньше у нас были персиковые деревья.
— О, хорошо, это звучит очень скучно. Кажется, я уже засыпаю.
— Невежливо. У нас был фруктовый сад за трейлером, в котором я выросла. Мне там нравилось. Мой папа был обычным. Человек без способностей, и он много работал, так что моей маме не приходилось этого делать. Она не могла работать.
— Почему нет?
— Потому что у нее были такие же силы, как у нас, но она не могла их контролировать. Она беспокоилась о незнакомцах и теряла контроль. Оборотни только что выходили на публику, и мы каждую ночь смотрели в новостях все те драки и протесты. Мои родители боялись, что кто-нибудь узнает о моей маме. Прирожденных ведьм не так много, поэтому мы были очень осторожны. У нас было немного денег, мой папа был шахтером, но нам хватало. Но когда персики вырастали, моя мама всегда набиралась смелости и продавала их на фермерском рынке. Она неделями готовилась быть среди людей, собирала травы, которые блокировали бы её силы, накладывала заклинания, которые сохраняли бы её спокойствие. Держали её в оцепенении ко всей этой дополнительной энергии рынка, или ещё от чего, я не знаю. Но мы так усердно работали, моя мама и я, собирали эти персики и загружали их в ящики, и мы ездили на нашем старом пикапе на фермерский рынок и продавали персики. Они были лучшими. Я до сих пор точно помню, какими они были на вкус. Иногда мы с мамой проголодались и устали собирать, так что мы садились и просто… объедались ими. Они были сочными, поэтому мы были покрыты липко-сладким персиковым соком. Вокруг нас всегда жужжали пчелы. Последние несколько лет моя мама делала варенье из персиков, и мы его тоже продавали. В месяцы на фермерском рынке мы могли сходить с ума в продуктовом магазине, потому что у нас были лишние деньги. Моя мама разрешала мне покупать желе, конфеты, фруктовые рулетики и дорогие хлопья.
— Что с ней случилось?
В её сознании вспыхнул взрыв. Её растопыренные пальцы, слёзы… хищники. Звери. Боль от силы, которую она не могла контролировать. Она отшатнулась от воспоминаний.
— Смена темы.
Мягкое, доисторическое рычание наполнило её голову.
— Двести.
— Ещё не устал?
— Нет. Если я не выберусь отсюда…
— Не говори так.
— Нет, дослушай. Если не выберусь, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Я знаю, что это грубо с моей стороны просить тебя о чем-то, когда мы едва знаем друг друга, но у меня нет связи ни с кем за пределами этого места. Я не могу связаться со своей командой. Я пробовал. По какой-то причине ты единственная, с кем я могу общаться снаружи.
— Хорошо. — Она тяжело сглотнула и свернулась на боку в клубок. — Проси.
— Если что-то случится, и я проиграю эту битву… скажи моим людям, что я был сильным, хорошо? Скажи им, что я не позволил Новой IESA и тюрьме сломить меня, даже если ты увидишь другое… бл*ть.
— В чем дело?
— Кровь из носа пошла. Подожди, я скоро вернусь. Не ложись пока спать. Я хочу пожелать спокойной ночи. Я потороплюсь.
— Поторопишься что сделать?
— Слишком много крови. Я попытаюсь привлечь внимание охранника. Всё в порядке.
А потом наступила гробовая тишина.
— Вир? — Рия села в постели. — Вир, ты там? Ты в порядке?
К тому времени, как прошло десять минут, Рия встала и начала ходить по комнате.
— Вир, ты здесь?
Дерьмо. Она надела джинсы, высокие каблуки и красивую черную блузку. Схватила сумку и побежала, как могла, в рабочих туфлях к своей машине. Черт, дерьмо, дерьмо, Вир истекал кровью. Прошло слишком много времени с тех пор, как он менялся, с тех пор, как он был в своей команде и в своих горах. Его поставили на колени, и она не могла просто лежать в постели, когда он переживал очередную волну увядания.
Подожди. Она сидела в своей машине, вцепившись в руль, тяжело дыша. Рия должна была хорошо подумать, прежде чем действовать. У неё был доступ в тюрьму, когда она бы захотела. Она всегда была на связи на случай, если кому-то из заключенных понадобятся её услуги. Но если она ворвется туда, стреляя из пистолетов, в то самое время, когда Вир истекает кровью, это вызовет подозрения у них. Если Новая IESA не знала, что он может читать мысли, она должна была защитить его, чтобы они не поняли.
— Вир, пожалуйста. Просто скажи мне, что ты в порядке. Скажи мне сейчас, или я приду к тебе.
Прошла ещё минута. Она пробормотала проклятие и завела внедорожник.
— Остановись. Рия, уже поздно. Выключи машину. Я в порядке.
— Где ты?
— Сижу в своей камере, на кровати, прислонившись к стене. Здесь группа людей в химзащите, которая убирает беспорядок. Всё в порядке. Я спокоен.
