Только схемы приема лекарств и сами предлагаемые методы лечения любой болезни ни инфекций, ни возможности глистных инвазий, ни установления первичного заражения не учитывают и не требуют.
В моем, да, наверное, не только в моем городе, все зашедшие на прием к врачу должны побывать в кабинете профилактического осмотра. Там у больного измерят температуру и давление, взвесят его и поставят в листке очень важный штамп. На штампе надпись: «Наличие гельминтов отрицает». Ну, а что, скажите, больному еще отвечать, если он часто о существовании гельминтов узнает, когда для них становится инкубатором и они вживую его начинают поедать. И откуда ему знать, что его могут заразить (и не только могут, но и заражают) на приеме у гинеколога или стоматолога. Хотя знание это ему ничем не поможет. Ведь своего инструментария он не имеет, т. к. у нас у всех совсем другие профессии.
А вот вам, читатель, выводы медицины, скажем, относительно токсоплазмоза (статистика ВОЗ):
«Учитывая изменения характера токсоплазмоза, в настоящее время можно говорить о явном омолаживании болезни (болеют чаще люди молодого и среднего возраста), по следующим причинам: случайные половые связи с присоединением заболеваний, передающихся половым путем; лечение зубов в стоматологических клиниках и занесение инфекции инструментом; травмы, операции, аборты».
Так вот, вместо опаснейшего токсоплазмоза можно написать еще два десятка названий столь же опасных инфекций, и этот вывод останется прежним во всей полноте слов. Если вы обдумаете все то, что только что узнали, то, наверное, придете к выводу, что в деле восстановления вашего здоровья современная медицина способна помочь диагностикой, анализами, но только не лекарствами, т. к. лекарств стопроцентно подавляющих многие виды инфекции просто не существует.
* * *
Ранее меня удивлял один факт, который я долго не мог объяснить. Понятно, что иной раз ко мне обращались люди с уже финальной стадией онкологии, да еще отравленные, облученные и порезанные. Но лечение одних очень тяжелых больных сопровождается явной помощью Божьей, других же Господь Бог будто и не видит. Смерть таковых всегда ужасна. Очень тяжелая (при этом страдают все – и родные, и я).
Хотя мне хорошо известны слова Господа Бога: «Позднее покаяние ко спасению не ведет», но знал я и то, что первым в Царство Небесное вошел разбойник, уже на смертном кресте покаявшийся в своих грехах, за которые его поделом распяли.
Пребывал я в тяжелом недоумении до тех пор, пока не узнал такие слова: «Приходил нищий и ушел, ничего не получив… Ибо кто не дал, тот и получить может не надеяться… Христос за один кусок хлеба дарует Царство…»
Нет милосердия не оказавшим его…
Нищие – это мы с вами. Приходя в храм Божий, мы не имеем ничего, что могли бы принести в дар Богу. В деньгах у Бога нужды нет. В наших добрых делах тоже, потому что пока мы их делаем без вразумления и помощи от Бога, они ничто, более того, иной раз они вредны и греховны. Только милостыню и любовь к людям, и к Нему принимает в жертву Бог. И сейчас самое время нам творить милостыню и любовь с верой.
Так вот знайте, что святая Церковь Христова, то есть совокупность людей, которые войдут в Жизнь Вечную – Царство Небесное – состоит только из святых людей и людей, идущих дорогой святости. Ничто нечистое войти в Царство Небесное не сможет. Грехи не освящаются.
А потому и всякая помощь и духовное врачевание других людей есть услуга самому Христу. И потому отнюдь не в переносном, а в прямом и точном смысле скажет Христос на Страшном Суде: «…алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице и не посетили Меня» (Мф. 25, 42–43) и на вопрос людей – когда они видели Его алчущим или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице – ответит: «Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» (Мф.25, 44–45).
Нужно не только понять это определение, но постоянно помнить его, прочувствовать, проникнуться им и воспитать себя в его свете. Ибо если мы будем жить как члены Церкви – Тела Христова, то будем иметь общение и с Главою Тела, а это и есть настоящая духовная жизнь. Толкуя стихи 4 и 5 главы 12 и Послания к римлянам, Иоанн Златоуст говорит, что единение в Теле Христовом есть основание для взаимной любви христиан. «Апостол, когда ведет речь о внешних, говорит: аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте; когда же рассуждает о своих, говорит: братолюбием друг ко другу любезни». Там требует, чтобы они не ссорились, а здесь повелевает любить друг друга и не просто любить, но любить горячо: «Любовь, – говорит он, – должна быть не только непритворная, но крепкая, горячая, пламенная… Не жди, чтобы другой проявил к тебе любовь, но сам стремись к нему и начни первый, так как тогда ты приобретешь награду и за его любовь».
Итак, Церковь есть Тело Христово, а не общество.
И проводить свою жизнь в Боге нужно, ясно осознав, что я живу уже не сам, но как часть в Теле Христовом – не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). В этом также есть путь к смирению. Это понятие Церкви не слова, не рассуждения только, их нужно воспринять всем своим существом, как это было у отцов Церкви. Тогда станут понятны и отношения между членами Церкви, ибо я должен любить их уже не потому, что они мне нравятся или что они мне близки, а потому, что они, как и я сам, являются частями Тела Христова, в них – в каждом в отдельности и во всех вместе – живет Христос. Вот мы пришли и ищем спасения в Церкви.
Ну а как те, которые вне Церкви находятся (сектанты)? Мы знаем, что говорят они: во мне Христос, в тебе Христос, в нем Христос – мы собрались и образовали Церковь. Будто за какое-то достоинство наше, за нашу чистоту вселяется в нас Христос. Православное учение говорит нам не то. Оно говорит, что не Христос в нас вселяется по заслугам нашим, а мы, недостойные и грешные, по Его неизреченной милости к нам, вошли в Его Тело и живем в нем.
Православную Церковь часто упрекают – вот, мол, у вас там и грешники, и прелюбодеи – разве это Церковь? Но не то же ли говорили о Христе, не так же ли и Его осуждали, когда Он ел и пил с мытарями и грешниками? Как Христос пришел взыскать и спасти погибшее, так и Церковь существует для грешников, а не для праведников. Здесь мы, по великой милости Господней, очищаемся Телом и Кровью Его, и если не отсеклись еще своими проступками от Тела Его, то не страшны нам упреки других, ибо ведь Христос всех звал и приходящего к Нему не изгонял вон, а прощал и очищал.
Поэтому на упреки мы отвечаем, что грешники, приходящие в Церковь, каются, желают жить лучшей жизнью, понимают, что не имеют сил сами исправиться, и верят, что в Церкви Христос очистит их. Вот глубокое различие между Церковью и всяким мирским сообществом: разве в сообщество допустят вора или блудника? На раскаяние его не посмотрят, а захотят, чтобы он прежде на деле доказал, что он исправился, и тогда, может быть, его примут. Церковь же поступает не так. Здесь кающиеся тотчас же принимаются, входят в Тело Христово, очищаются и получают возможность жить в Боге. И нам не страшно, когда нам указывают на этих грешных людей. Да, они грешные, но хотят исправиться и идут к исправлению, хотя, быть может, и часто падают. Но и тогда они тотчас же могут искупляться и омываться Кровью Господа. В конце каждой Литургии, после приобщения, священник вкладывает в потир частицы, вынутые из просфор за членов Церкви, и говорит: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде, Кровию Твоею честною».
Одним словом, мы должны совершенно перестроить наше понятие о Церкви. Это не есть какая бы то ни было организация, вроде приходской общины или хотя бы даже всей Русской Церкви. Внешняя организация нужна для нас, но не в этом, не в общественной жизни главное дело Христово. Основа Его дела – пречистое Его Тело и Кровь, ибо Христос не только воплотился, пострадал при Понтийском Пилате и искупил нас когда-то, но и дал нам Свое Тело, которое есть Церковь. Об этом учили отцы Церкви, а мы об этом позабыли.
Когда мы начинаем жить духовной жизнью, то не живем уже сами, как те, кто не в Церкви. В нас живет Христос, Который в нас и страдает, и плачет, и соединяет всех нас в Себе. И это не потому, что мы какие-то особенные, достойные, а лишь потому, что мы члены одного Тела. Святые отцы чувствовали это и передавали нам. В древние времена у далеких предков наших единение верных в Церкви было полным: народу же веровавшему бе сердце и душа едина (Деян. 6,32).
«А теперь не так, но совершенно напротив: между всеми множество разного рода браней; мы – члены – не расположены друг к другу хуже диких зверей. Христос соединил с Собою тебя, настолько отделившегося от Него; а ты не хочешь даже с братом соединиться надлежащим образом, но отделяешься от него, удостоившись от Владыки такой любви и жизни».
