Я недооценил Крессиду, ее амбиции и хотел заставить ее съесть свои слова.
Но она повернула все вспять, и теперь я застрял с ней.
— Должен быть способ обойти это, — пробормотал я.
Папа глубоко вздохнул, проведя рукой по своим темным волосам. — Традиционалисты и так чувствуют себя обманутыми. Связь Марселлы с байкером, окровавленные простыни и наша связь с Каморрой — все это было для них непосильной ношей. Это должно стать переломным моментом. Я не стану ослаблять Фамилью кровавым заявлением только потому, что ты терпеть не можешь свою будущую невесту. Крессида станет твоей женой. У тебя есть годы, чтобы свыкнуться с этой мыслью, и ты, черт возьми, свыкнешься, или, клянусь, ты испытаешь на себе весь мой гнев.
Я взглянул на отца. — Да, Капо.
По дороге домой мы молчали. Я пытался найти выход из этой ситуации. Как сказал отец, у меня еще были годы до женитьбы. А до тех пор я должен был найти выход из этой чертовой ситуации. Идея остаться с Крессидой до конца жизни была слишком суровым наказанием за несколько паршивых трахов.
Когда мы вошли в наш особняк в Верхнем Ист-Сайде, мама была в гостиной с Валерио, помогая ему с домашним заданием. Один взгляд на ее лицо сказал мне, что она знает, что происходит.
Папа сказал Валерио, чтобы он ушел. Он поворчал, но послушался. — У тебя большие неприятности, — пробормотал он, проходя мимо меня.
— Спасибо, что предупредил... — я попытался взъерошить его непокорные светлые волосы, но он уклонился от моей попытки. Его рефлексы становились все лучше.
Мама разжала руки, когда папа направился к ней. Он коротко поцеловал ее, и они обменялись несколькими тихими словами. Мама кивнула, но я мог сказать, что она была недовольна.
Мама едва доставала папе до груди, но тем не менее она была его опорой. Она была рядом с ним и поддерживала его решения, даже если не одобряла их. По крайней мере, в присутствии других, даже нас, детей, так было всегда.
Она никогда не противоречила папиным решениям, но ее лицо, когда она смотрела на меня, говорило о ее беспокойстве. Она волновалась за меня. Она всегда хотела, чтобы я женился по любви.
Папа еще раз покачал головой, а затем направился к выходу, очевидно, все еще слишком злой, чтобы долго находиться со мной в одной комнате. Мама проследила за ним взглядом, а затем снова посмотрела на меня. Она тихо вздохнула и направилась ко мне. Остановившись передо мной, она коснулась моей щеки и посмотрела на меня затуманенными беспокойством глазами. — С тобой все будет в порядке?
— С женитьбой на Крессиде?
— Да.
— Конечно. Я всегда знал, что женюсь по тактическим соображениям, а не по любви, — солгал я. По какой-то причине я не мог заставить себя использовать ее как выход из положения. Она была единственной силой на этой планете, которая могла изменить мнение отца, если он был чертовски настроен на что-то, но я слишком восхищался их браком, чтобы вбить клин между ними, — Любовь — для мечтателей или слабаков. Я не являюсь ни тем, ни другим.
— Твой отец — много кто, но не мечтатель и не слабак.
— Отец — исключение из правил. Твоя история — не норма, мама. Многие супружеские пары едва терпят присутствие друг друга. Это то, на что я могу рассчитывать с Крессидой. Если повезет, через пару лет нашего брака она возненавидит меня настолько, что накажет молчанием, и тогда мне не придется с ней разговаривать.
Мама молча смотрела на меня. Я видел, что она задается вопросом, куда делся мальчик, которого она вырастила. Она почти смотрела на меня так, словно я мог быть самозванцем или словно мальчик все еще был где-то внутри. По правде говоря, я был уверен, что этот покладистый мальчик и был самозванцем. С учетом папиных генов все остальное было бы большим сюрпризом.
Мама по-прежнему беспокоилась о моем эмоциональном благополучии. Если бы она могла заглянуть внутрь меня, она бы знала, что ничто не может ранить мои чувства или разбить мое сердце. Похищение Марселлы и его последствия закалили меня, сделали меня тем, кем я должен был стать. Мой дед сформировал из отца закаленного человека, который железным кулаком правил семьей. Папа сделал то же самое со мной не из любви к маме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Байкеры, похитившие мою сестру, доказали, что он был слаб.
Я наслаждался резней. Это было в моей крови. Возможно, в прошлом я сдерживался только из-за мамы. Я похлопал ее по плечу, когда она не перестала смотреть на меня затуманенными тревогой глазами. — Со мной все будет хорошо, мама. Мне не нужна любовь.
Я поднялся в свою комнату, но Марселла уже была внутри, просматривала журнал, скрестив ноги на высоких каблуках у лодыжек. Я подозревал, что она придет сегодня на ужин, потому что Мэддокс был на охоте за своими бывшими приятелями-байкерами. Ее темные волосы были зачесаны назад, обнажая искалеченное ухо, которое все еще заставляло мою кровь кипеть несмотря на то, что мы с отцом жестоко отомстили многим байкерам.
Марселла подняла глаза и покачала головой. — Я же говорила тебе держаться подальше от Крессиды.
Я закрыл дверь, прошел через комнату к своему столу и опустился на стул. Мой телефон пискнул еще одним сообщением и я положил его на стол, отвечу на сообщения Максимуса позже. — Я сделал это для тебя. Чтобы отплатить ей за то, что она говорила о тебе гадости.
Ее голубые глаза сузились. — И я говорила тебе, что ты навлечешь на себя неприятности. Ты понимаешь, что она сейчас, наверное, злорадствует как сумасшедшая, потому что она будет твоей женой, будущей женой капо. Заплатить за это ее девственностью — небольшая цена за то, что всю жизнь все будут поклоняться земле, по которой она ходит. Если я подумаю об этом, то благодаря тебе мне теперь придется быть с ней милой, так что ты действительно оказал услугу не только себе, но и мне.
Я бросил на нее раздраженный взгляд. Я знал, что облажался. Женитьба на Крессиде была на первом месте в списке самых ненавистных вещей. Не хотел, чтобы она была рядом со мной. Она и так вела себя как королевская особа, потому что ее отец был капитаном. Я мог только представить, насколько хуже она будет относиться ко всем вокруг, как только на ее пальце окажется мое кольцо.
— Теперь уже слишком поздно. Отец ясно дал понять, что у меня нет права голоса. Я должен жениться на ней, чтобы Фамилья была счастлива. Мой поступок был слишком бесчестным.
Марселла пожала плечами. — Бесчестным? Я не знаю. Полагаю, Крессида более чем охотно легла с тобой в постель.
— Так и есть. Убеждать и не пришлось.
— Тогда это ее проблема, что она потеряла свою девственность до замужества. Но твои действия все равно были глупыми. Есть причина, по которой большинство мужчин спят с аутсайдерами до брака, чтобы избежать этой неприятности.
Мысль о том, что я застряну с ней, была ужасна. Я полагал, что у нас будет брак только на бумаге. — У женитьбы на Крессиде есть свои преимущества. Мне плевать на ее чувства, поэтому я могу трахаться с кем хочу, даже когда мы женаты.
Марселла вздохнула. — Ты собираешься сделать еще худший беспорядок, я чувствую это в глубине души.
— Это говорит девушка, которая привела домой байкера.
Она встала и ударила меня по плечу, но она знала, что я был прав. Ничто из того, что я мог сделать, не могло вызвать большего скандала, чем тот, который устроила Марселла.
Месяц спустя наши семьи встретились за ужином, чтобы уточнить детали нашей связи. Марселла нашла слабую отговорку, чтобы не присутствовать. Я хотел бы сделать то же самое. Она, наверное, трахалась с Мэддоксом на его мотоцикле, а мне приходилось терпеть самодовольное лицо Крессиды.
После ужина я встал с вынужденной улыбкой. — Я бы хотел показать Крессиде окрестности.
Ее мать поджала губы от чрезмерного беспокойства. — Вы еще даже не помолвлены.
