Молчание затянулось, и Вилль решил помочь.
— Я голоден. Пока согласен на отбивную, но терпение моё на исходе.
— Хорошо, — неуверенно кивнул охранник. — Я позову старшего.
— Иди, пища, но если не уложишься в минуту, окажешься в моём завтрашнем меню, — милостиво разрешил аватар. И демонически расхохотался, чувствуя себя полным идиотом.
Охранник заискивающе улыбнулся и быстро зашагал по коридору, едва не сбиваясь на бег. Когда он свернул направо, Вилль прижал ладони к сетке, и его пальцев тотчас коснулись чужие, с коротко остриженными ногтями, как у мужчин, и огрубевшей кожей. В блестящих, точно у лани, карих глазах читались бесконечное обожание.
— Впусти меня, — ласково шепнул Вилль, пытаясь пробудить в себе хоть крупицу симпатии к этой горе мышц с головой. Иначе эльфийские чары бессильны.
Охранница послушно ткнула кнопку на стене, и преграда скользнула в землю.
Теперь не было смысла притворяться, и Вилль помог Лису подняться, но снимать путы не разрешил — рано. Охранница, не сводя горящего взгляда со своего кумира, отступила на шаг. Пожалуй, будь они одни, девушка предложила б себя прямо на пороге. От этой мысли стало нехорошо, и Вилль заторопился.
— Благодарю тебя…
— Лита… — прошелестела девушка.
— Лита… Сейчас ты догонишь напарника и сделаешь так, чтобы ни он, ни старший нам не помешали. Хорошо? А потом убежишь отсюда на берег Орлики. Я найду тебя там до рассвета.
Девушка просияла, будто сам Кэссарь предложил ей руку и сердце с половиной царства в придачу. Она послушно вытащила из кобуры огнестрел и пошла следом за напарником, быть может, другом или приятелем. А то и больше.
— Теперь понимаю, за что мужики вас не любят! — восхитился Лис.
— Нечему завидовать, — отрезал Вилль. Внутри его что-то сжалось до болезненного хруста. И сломалось навсегда.
Приворот — отвратительная и бесчестная штука, хотя большинство эльфов не считают зазорным использовать его, если хорошенькая человечка несговорчива или верна мужу. Не удивительно, что во время Алой Волны люди жестоко с ними поквитались. Сам Вилль раньше чаровал разве что в шутку да по мелочам. Но сейчас альтернативы просто не было. Начальник смены — маг, снявший иллюзию камня. Обмануть Одарённого не так просто, как охранников, которым стероиды спрямили последние извилины, тем более, загипнотизировать, и пришлось бы расписываться в журнале регистрации и отвечать на вопросы, рискуя вызвать подозрение.
Но удара от подчинённых маг не ждёт.
— Идём, — нетерпеливо позвал алхимик.
"Уходи!" — теперь это был не шёпот даже, а обречённый стон.
— Пойдём, Лис.
И прости, Альтея.
Чуткое ухо уловило сдавленный хрип. Отсчёт пошёл. Вилль надеялся, что охранница бегает так же хорошо, как привораживается. Ей он смерти не желал.
После освещённого вестибюля левый коридор, ведущий к порталам, казался тёмным, даже мрачноватым. Светляки, ввинченные в потолок, горели через два — соблюдали строжайшую экономию магии. На нулевом этаже располагалась складские помещения и пункт охраны, но Одарённые здесь не задерживались, поэтому не особо обращали внимание на комфорт сторожей. В итоге в подсобке с униформой завелись баги, и сколько их не травили, нечисть плодилась как на дрожжах, хотя на нижние ярусы не совалась. Это устраивало всех, кроме охраны.
— Цирк!
Лис вытаращился на фиолетовое существо в пол-локтя росточком, которое, пыхтя, выкручивало потушенный светляк. Вцепившись в него мохнатыми ручками, оно перебирало по потолку ногами на манер циркуля.
Вилль не стал дожидаться, пока баг шлёпнется вместе со светляком, и подтолкнул Лиса к тёмно-зелёным раздвижным дверям портала.
— Лифт, — пояснил он уже внутри и решительно ткнул в кнопку с цифрой пять.
Вспышка ослепила ядовитой зеленью даже сквозь плотно сомкнутые веки. На краткий миг перехода Вилль перестал существовать, растворившись в пространстве. Ощущение, так похожее на смерть…
— Отдел прикладной биологии! — доброжелательно оповестил безликий голос.
— Вот сейчас мы их и приложим… — ехидно пообещал Лис, смотав уже ненужные путы и убирая верёвку в мешок.
В пустом коридоре был почти не слышен тихий шелест сапог осторожного кицунэ. Аватар двигался абсолютно бесшумно, прислушиваясь к голосам, едва различимым из-за неплотно прикрытой металлической двери. Тревоги в интонации нет, значит, о визитёрах не доложили. Охранница свою работу выполнила. Отлично. Вилль нехотя оставил в покое узелок, который теребил в кармане безрукавки. Вот чего ему не хватало на чужбине — весточки из родных краёв. И Алесса поняла это раньше, чем он сам.
В кабинете замначальника отдела шла своим чередом корпоративная вечеринка, причём, никого не смущало ни отсутствие самого зама, ни даже его секретарши. «Демон» был своим в коллективе, и стучать не стал.
— Арвиэль?! — изумился хирург, имени которого аватар не вспомнил. Да и не хотел вспоминать.
Восемь человек приклеились взглядами к вошедшим. А Вилль посмотрел в угол на чучело полярного волка с янтарными пуговицами вместо глаз. На заспиртованные в банках эмбрионы уродцев, выставленные в серванте, словно изысканный хрусталь; на мышь, крутившую колесо в тщетной попытке сбежать. На письменный стол, где по соседству с анатомическим атласом стояли блюдо с шашлыком и початая бутыль кодьяра.
Скинул мешок и захлопнул дверь.
Нет имён, нет лиц, нет людей. Вокруг — маски. Они сами себя погребли под землю, устроив здесь змеиное гнездилище, но под землёй живым места нет. Исправить недолго…
***
На зачистку помещения ушло от силы полминуты. Люди даже не успели поднять тревогу. И звукоизоляция была на руку.
Вилль отёр лезвия салфеткой; тускло сверкнула вышитая золотом звезда, сейчас обагрённая кровью, да мелькнули руны чужого языка: "Alea jacta est".[14] В своё время шэдхе не заинтересовало это выражение, и аватар так и не узнал перевода, зато Володя сказал другое: "Homo homini lupus est".[15] Человек человеку — волк, говорят в его мире. Для убитых фраза стала определением. Они и не пытались друг другу помочь, а вирусолог, прорываясь к двери, толкнул на сабли младшего коллегу.
Но если бы утверждение услышала волчица Тиэлле, она возмутилась бы сравнению с людьми. Да, волчья милость обойдёт заплутавшего в лесу человека, но и от трусливого коварства, свойственного двуногим, Альтея серых хищников избавила.
— Лис?
Курган из бумаг зашевелился не сразу, рассыпаясь деловой документацией, набросками ещё не выведенных монстров и карикатурами на монаршие лица. Из-под запачканной скатёрки выглянул нос, острый, даже когда Лис принимал человеческое обличье, зеленью блеснули глаза.
— Друг, это… За тот ремешок ты на меня точно не злишься? — оглядев помещение, с преувеличенной бодростью поинтересовался алхимик.
— Я похож на дурака?
— Сказал бы я, на кого ты сейчас похож…
Вилль разозлился: Лис таращился так, словно перед ним стоял не обычный аватар с саблями, а шестирукий орк, вооружённый пудовыми национальными секирами.
— Давай заканчивай, я сейчас вернусь, — Вилль развернулся к двери.
Алхимик любопытствовать не стал.
***
Бестиарий вонял хлором, щёлоком, ещё какими-то химикатами, едой и тем, чем пахнет дикий зверь в неволе. Не то, чтобы этот коктейль выбивал слезу, но слишком уж был многосоставным.
Нашарив кнопку, Вилль зажёг светляки. Удачное приспособление для тех сотрудников, кто не владел магией.
Помещение затопил холодный туманно-серебристый свет. Клети стояли в два ряда вдоль стен. По металлическим ячейкам рябицы, которой были затянуты корпуса, блохами скакали магические искры. Ток, как поясняла Геллера, недостаточно мощный, чтобы убить, но продирающий до последнего нерва. Своеобразный урок для строптивых подопытных.
Дремавшее зверьё зашевелилось. Чужак. Резко повизгивали обезьяны; заскулили, почуяв Владыку, волки; кто-то крупный глухо заворчал…
"Бедные, несчастные зверьки… — зашептал внутренний голос. — Их здесь мучают, калечат и убивают… Они забыли, как греет солнце, они не помнят, как пахнет трава, как шепчет ветер в кронах… Я должен, я просто обязан освободить их…"
— Я за этим и пришёл, — Вилль разглядел ехидну в углу дальней клетки.
Нечисть подковыляла к сетке на трёх лапах, прижимая к груди переднюю левую.
— Издеваешься? — облепленная опилками мордочка скривилась, словно аватар сморозил откровенную глупость.
— Нет, — Вилль сжал замок и попросту вырвал его из скоб. Пошевелил, разминая, пальцами, туго обтянутыми эластичной гладкой тканью. Резину он причислил к полезным достижениям прогресса.
Ехидна встала на задние лапы, глаза загорелись. Свободна!
