да, кроме того, сам не желает, чтобы его нашли!
Элькит без труда узнавала места, где появлялась Мара Джалина, легко улавливая шлейф собственной магии. Она видела его также ясно, как опытный охотник, различает в лесу след нужного ему зверя. Но такие места попадались редко. Видно, принцесса не задерживалась надолго, где бы ни появлялась.
Они бродили наугад, в надежде, что эльфийское сердце Лиарина, в конце концов, приведёт его к сыну и возлюбленной. Путники продвинулись за четыре года поисков далеко на север. Они повидали немало чудес Запада.
Приветственно заржали Флейгиран и Майрана, вступив на зелёный ковер травы в степях Тайрана. Со склона холма, по хребту которого ехали всадники, открылись взору свободные и дивные многочисленные табуны эльфийских лошадей. Лиарин с удивлением обнаружил: легенды о том, что кони Элдинэ всё еще благополучно пасутся на Западе, вовсе не вымысел.
Один из скакунов оторвался от прочих и догнал путников. Эльфийские кони снова заржали, будто здороваясь. Жеребец был великолепен: белоснежный, сияющий как луна, с золотой «звёздочкой» во лбу. Он подбежал лёгкой поступью к Лиарину и замер, ткнувшись в него безупречной мордой.
– Это Элилейн, – тихо молвила Элькит, – потомок боевого коня князя Огина. Звёздный свет. Так зовут его. Он учуял в тебе кровь Героя и желает служить тебе.
– Для меня честь иметь такого друга, как ты, Элилейн! – молвил Лиарин, поглаживая шею эльфийского скакуна.
Белоснежный жеребец отправился за путниками. На следующий день после ночёвки в лесу эльф пересел на Элилейна, а Уголька повёл следом.
***
Однажды на привале у реки Лиарин сказал Элькит:
– Госпожа, твоя магия даровала бессмертие Джастину, а можешь ли ты одарить вечной жизнью мою Эрсель?
Чаровница помолчала, затем, подняв свои изумрудные очи, ответила:
– Не думаю. Я знаю, она дорога тебе. Но я не могу сделать бессмертным всё человечество. Это слишком похоже на людское милосердие… – кошка поморщилась. – А сострадание не для меня. Я – не добрая волшебница, но есть правила, которые и я не могу нарушать.
Джастина я одарила вечностью ради собственной корысти, и мне это простилось. Но от сил Мироздания не утаишь, если я помогу подобным образом и Маре. В итоге всех нас постигнет гибель: и Вильсению, и Джастина, и меня.
К тому же, я не дала Джастину бессмертия, я лишь продлила его дни. Я делаю так, чтобы он не старел, или старел не так быстро, как все смертные, но однажды и он умрёт. От этого горько у меня сердце!
Его защищала и магия моего леса, но теперь Дриман мал и слаб. Не хватит его сил, чтобы поддерживать молодость ещё одного человека. Есть и кое-что иное… В жилах Джастина течёт частица эльфийской крови. Это в его роду с незапамятных времен, возможно с тех давних пор, когда союзы эльфов и людей ещё не осуждались миром. Эта капля великой крови разбавлена временем и почти ничтожна, но она всё же дарует ему долголетие, и облегчает мне задачу поддержания его молодости.
– Значит, нет шансов? – вздохнул Лиарин. – Ты даже не попытаешься, госпожа Элькит?
– Нет, – отвечала кошка, – прости, господин эльф! Но здесь я тебе не помощник. Важнее теперь найти Мару Джалину. А потом, может быть, судьба сама решит, как вам помочь. Нельзя ли даровать ей эльфийское бессмертие? Ведь ты умеешь исцелять. Можешь продлить её жизнь с помощью магии Элдинэ?
– Я сделаю всё, что смогу. Но, так или иначе, жизнь её оборвётся раньше моей. Если бы люди уходили за Море, я тут же последовал бы за ней. Но нам не будет встречи за пределами этого мира, – грустно молвил Лиарин.
– Скажи, а какую роль играют эльфийские камни? Говорят, что это они даруют бессмертие? Может, просто нужно достать такой для Вильсении? – предположила чаровница.
– Эти камни лишь символ бессмертия, но сами они не одаривают вечной жизнью. Эти камни вырастают на Кэнтрианэ, когда рождается новый эльф, и остаются на Златом Древе, когда Элдинэ тают. Легенда гласит, что бессмертие может получить и человек, если эльфы примут его в свой род, и кто-то из них отдаст ему свой камень – своё сердце.
Но подобного никогда не случалось, и никогда не случится! Камни священны для Элдинэ, никто не отдаст свою душу добровольно. Когда князь Галедан ушёл за Море, он хотел дать право на бессмертие и Благословенный Край любимой Каэлле, но эльфы не допустили этого. И она умерла от горя и разлуки со своим князем. Нам с Эрсель недолго быть вместе, – со вздохом продолжил Лиарин, – и оттого мне ещё горше, что поиски наши до сих пор ни к чему не привели!
Тоска в голосе Лиарина стала осязаемой, как морской туман.
– Семь лет, семь бесконечно долгих лет я не видел мою Эрсель! Мой сын теперь уже вырос в долговязого подростка, дни моей возлюбленной тают как свечи, а я вынужден быть вдали от них! Как много утеряно! О, как много, госпожа Элькит!
Чаровница хотела сказать что-то утешительное, но на берег вылетел Джастин верхом на взмыленном Флейгиране.
– Я нашёл её! Я нашёл её! – заорал рыцарь во всё горло. – Это точно наша Мара!
– Где она? Где? Ты её видел? – вскричал Лиарин.
Он вцепился в Джастина, который от волнения не мог объяснить ничего толком.
– Здесь неподалёку деревня, – наконец объяснил Джастин. – Я решил узнать там о Маре. Конечно, никто ничего не знает и не помнит, как и везде. Только они говорят, чуть подальше, к Мангару, есть небольшое поселение… Там, на окраине живёт женщина с сыном. Парень похож на эльфа! Но, самое удивительное, хоть их много раз видели, никто ничего определённого об этом семействе сказать не может. В деревне не помнят ни имени этой загадочной женщины, ни как она выглядит, ни сколько ей примерно лет. Это похоже на твои чары, Элькит!
– Это она, – Лиарин разжал руки, отпуская Джастина и пытаясь унять внезапную дрожь.
– Не спешите радоваться! – предостерегла Элькит. – В Диких землях немало странных существ и странных историй. Возможно, вы ошибаетесь.
– Нет, – тихо промолвил Лиарин, взгляд его застыл, устремляясь вдаль. – Нет, это они – Эрсель и мой сын! Это они…
И эльф стрелой взлетел на Элилейна.
***
Эльфийские кони мчались быстрее ветра, пока нужное селение не открылось взору их наездников. Остановившись на
