бабушка подготовила меня к этому.
Охваченный нервозностью пополам с любопытством, я решил быть максимально осторожным.
– Прошу прощения, мистер Кехлер. Не уверен, что я вас правильно понимаю.
– Здесь нет секретов, мистер Танит. Мне все известно.
Я собрался с силами и невозмутимо посмотрел на него.
– Ваш отец, Япет Танит, до революции был членом свиты царя Николая Второго. Это верно? – Я медленно кивнул. – Он учил царевича и его сестер музыке и классическим предметам. В результате его имя было хорошо известно большевикам, как и имена всех, кто был тесно связан с царской семьей. После Октябрьской революции, когда царь был свергнут и убит, ваш отец бежал, опасаясь за свою безопасность. Потом, когда он не смог вернуться за вами, вы последовали за ним, опасаясь за собственную жизнь. – Эрик явно был доволен своей осведомленностью. – Это близко к истине?
Все сказанное было правдой. Но он упустил из виду главное: историю Крига и алмаза. Я решил уступить из уважения к нему.
– Да, мистер Кехлер. Вы правы во всем.
Он встал и принялся неторопливо расхаживать перед окном, словно Эркюлль Пуаро, излагающий суть дела.
– По вышеупомянутым причинам вы всю жизнь находились в бегах, поскольку в любой момент какой-нибудь вояка из Красной Армии мог перерезать вам горло как члену царской свиты. – Кехлер выразительно приподнял брови. – Этот страх заставил вас пересечь Европу, меняя занятия и имена, если я не ошибаюсь.
Его объяснение было довольно близким к истине.
– Вы очень проницательны, мистер Кехлер, – сказал я.
– У меня было много времени, чтобы сложить воедино фрагменты этой истории. – Он снова сел на стул и запустил руку в ящик стола. – Теперь, когда мы вышли на чистую воду, я хочу, чтобы вы назвали ваше настоящее имя, ибо мы оба знаем, что вас зовут не Роберт.
Я промолчал.
– Полагаю, вы помните его? – почти сочувственно спросил Кехлер.
– Да, – пробормотал я. – Просто… это было в другой жизни.
– Понимаю. Хочу заверить вас в одном, мистер Танит: сейчас вы находитесь в безопасности от гонений со стороны советской власти. Их охота за сторонниками царизма завершилась более десяти лет назад, и ребенок учителя не представляет интереса для них. Обещаю, вам ничего не угрожает.
– Это… вселяет уверенность, – ответил я. – Спасибо, мистер Кехлер.
– В целом больше нет надобности убегать и менять имена. Вы гражданин Швейцарии по праву рождения, и если вы решите поселиться здесь, то будете радушно приняты в наше общество. А теперь, пожалуйста, назовите ваше имя.
– Атлас, – пробормотал я.
– Отличное начало! – жизнерадостно произнес Эрик.
Многие годы я прилагал все силы, чтобы скрыть свое настоящее имя. Конечно же, внимательный читатель заметит мое нежелание пользоваться им в этом дневнике. Тем не менее Криг все равно выследил меня.
– Как уже было сказано, мистер Танит, ваша бабушка хорошо подготовила меня, – продолжал Эрик. – Она рассказала мне, что царь взял под крыло ее сына после того, как музыкальные штудии привели его в Россию. За это вам нужно благодарить ее, а не меня.
– Я… мне хотелось бы это сделать, – честно ответил я. – Вы сказали, что я гражданин Швейцарии и буду радушно принят здесь. Но у меня нет паспорта и свидетельства о рождении. Как это возможно?
Эрик помахал рукой.
– Если я смогу доказать, что вы являетесь внуком Агаты Танит, что я и собираюсь сделать в ближайшее время, то путь к вашему гражданству будет сравнительно простым. – Он поправил галстук. – При поддержке моей фирмы, которая имеет весьма высокую репутацию, процесс получения документов не составит труда. Хотя, разумеется, это потребует времени.
Я был озадачен идеей подлинного гражданства.
– Вот так новость.
Эрик запустил руку в другой ящик стола и достал папку.
– Другие «Таниты», сидевшие на этом стуле, удостоверили свою личность, но после этого начались трудности. Зная о том, что у вас может не оказаться официального подтверждения вашей личности или происхождения, Агата придумала несколько вопросов, на которые мог бы ответить только ее настоящий внук.
– Как интересно. – Меня немного нервировала эта перспектива. – Что, если я не смогу ответить на вопросы?
Эрик пожал плечами.
– В таком случае, мистер Танит, мы будем вынуждены расстаться, согласно воле Агаты.
Я сглотнул комок в горле.
– Ясно.
– Здесь только три вопроса, мистер Танит. Можно продолжить?
Я передвинулся на край стула.
– Да, пожалуйста.
– Отлично. – Эрик откашлялся. – Итак, первый вопрос. Как называется пространство между звездными скоплениями Гиады и Плеяды?
– Золотые Ворота эклиптики, – без колебаний ответил я.
На лице Эрика заиграла широкая улыбка.
– Правильно. Это замечательно, мистер Танит. Я еще ни разу не доходил до второго вопроса. – Он подался вперед. – Можно спросить, откуда вы знаете ответ?
– Мой отец увлекался астрономией. Он научил меня всему, что я знаю о ночном небе.
Эрик издал смешок.
– Точно так же, как его мать научила его всему, что она знала. Теперь второй вопрос: кто изготовил скрипку Япета Танита?
– Джузеппе Гварнери дель Джезу, мистер Кехлер.
Он широко улыбнулся.
– Совершенно верно, мистер Танит. Это был подарок от Агаты перед его отъездом в Россию. Вы знали об этом? – Я покачал головой. – Тем не менее вы правы. Итак, перейдем к третьему, и последнему вопросу… вы можете сказать, почему Япет Танит получил скрипку Гварнери?
Я нахмурился и пожал плечами.
– Боюсь, мистер Кехлер, здесь мы едва ли придем к нужному ответу. По словам отца, он предпочитал более глубокое звучание скрипок Гварнери.
– Хмм, – пробурчал мистер Кохлер, явно не уверенный, стоит ли принять такой ответ. – Япет отдавал препочтение скрипкам Гварнери перед…
Я фыркнул.
– Да, перед скрипками Страдивари. Он часто говорил, что Страдивари «слишком велик для его башмаков».
Несмотря на то, что я почти несомненно провалил тест моей бабушки на определение личности, на моих губах заиграла улыбка. Мистер Кехлер посмотрел на меня, потом развернул лист бумаги, который держал в руках, и указал на одну фразу, написанную великолепным каллиграфическим почерком.
«Страдивари был слишком велик для его башмаков».
Не обращая внимания на мой разинутый рот, Эрик заговорил:
– Судя по всему, ваша бабушка очень хорошо подобрала свои вопросы. Пятнадцать лет назад на этом самом месте я горячо разубеждал ее в этой стратегии. «Нет, мистер Кехлер, – сказала она. – Мой сын постоянно говорил, что Страдивари слишком велик для его башмаков, поэтому все должны были слышать это!»
– Но… Агата никогда даже не видела меня, – ошеломленно пробормотал я.
– Да. Однако она была исключительно умной женщиной, которая знала своего сына лучше всех остальных.
– Мне очень жаль, что я не имел возможности познакомиться с ней.
– О, да. Так или иначе, мистер Танит, примите мои
