его ударить. – Неужели ты неспособен творить добро?
Дакш опустил глаза:
– Я не могу даже надеяться сравняться с ним. По крайней мере, в этой жизни.
– Тогда старайся усерднее, – прорычала она.
Она повернулась к даян и снова поклонилась.
– Миледи, пожалуйста, простите нас и не обращайте внимания на глупую просьбу этого человека. Это разобьет сердце его отцу.
– А твое? – лукаво спросила даян.
– Мое сердце подсказывает, что сын не должен предлагать свою жизнь в обмен на жизнь отца, – сказала она, не замечая истинный смысл вопроса. – Мое сердце подсказывает, что для Ачарьи это было бы хуже смерти.
– Ты не имеешь никакого права вмешиваться, – сказал Дакш.
– О? Так я для тебя ничего не значу?
Если бы не чудовище, которое с удовольствием за ними наблюдало, Катьяни дала бы ему пощечину.
– Я этого не говорил, – пробормотал он, отводя от нее взгляд.
– Это то, что ты подразумевал. Однако пусть даже я ничего для тебя не значу, у меня есть право вмешиваться, и это право было дано мне не кем иным, как твоим отцом.
– Что ты имеешь в виду? – рявкнул Дакш, окончательно теряя контроль.
– Она говорит правду, – произнес голос за их спинами.
Ачарья вышел из экипажа, опираясь на свой посох. Он выглядел старым и усталым, ему следовало находиться у себя в постели, а не посреди дремучего леса.
Дакш схватил свой меч с земли и сделал шаг назад, прикрывая своего отца от даян.
Даян улыбнулась:
– Махавира. Пришло время.
– Уже? – спросил он. – Я надеялся успеть сделать перед смертью еще несколько важных дел.
– Важные дела никогда не закончатся, – сказала даян. – Выбирай свое оружие.
Ачарья схватил Дакша за плечо и оттолкнул его с дороги.
– Сегодня ты не сможешь защитить меня, сын.
– Я могу умереть, пытаясь, – сказал Дакш твердым голосом.
– И кто поможет Уттаму управлять гурукулой и защитить Нандовану? – спросил его отец.
– Уттам не нуждается в моей помощи.
Дакш обнажил свой меч.
– Он сделал бы то же самое на моем месте, и ты это знаешь.
– Дакш, не надо, – взмолилась Катьяни.
Но он ни за что бы ее не послушал, ведь жизнь его отца висела на волоске. Ей придется остановить его самой. Ее мышцы напряглись в ожидании подходящего момента.
– Да будет так.
Даян вытащила из висевшего у нее на талии мешочка изогнутый меч с похожим на хлыст лезвием. Сердце Катьи сжалось. Это был уруми, самый смертоносный меч во всем Бхарате. Без щита не было никакой надежды от него защититься.
– Пощади его, Девьяни, – сказал Ачарья.
– Ты смеешь называть меня этим именем? – рявкнула даян. – Девьяни мертва. Ее кровь на твоих руках. А твоя кровь будет на моих.
Она подняла свой уруми и с оглушительным визгом бросилась вперед. Катьяни бросилась на Дакша, отбросив его с дороги. Запах дыма становился все сильнее. Дакш оттолкнул Катьяни в сторону и с трудом поднялся на ноги. Она ухватилась за его ноги и повисла на них.
– Отпусти меня! – крикнул он.
Сталь ударилась о дерево. В лунном свете сверкнул посох Ачарьи – он попытался парировать гибкий клинок даян. Но уруми обхватил посох Ачарьи и вырвал его у него из рук.
Дакшу наконец удалось освободиться от Катьяни, и она с замирающим сердцем смотрела, как он побежал к чудовищу. Коса даян метнулась к Дакшу и связала его руки. В то же время своим уруми она ударила Ачарью. Он отшатнулся, с его лица и шеи начала капать кровь. Кровь в жилах Катьяни заледенела. Помоги ему, – кричал внутренний голос. Ее руки болели от желания выхватить меч из ножен и броситься на его защиту. Она обхватила себя руками, дрожа. Я не могу. Зачем только она дала то обещание? Тогда оно казалось таким простым. Таким же простым, как обещание позаботиться о Дакше.
– Помоги ему! – закричал Дакш, вторя ее внутреннему голосу, пока пытался освободиться от косы даян.
– Я дала клятву.
Катьяни шатало, перед глазами стояла пелена.
Уруми вспорол грудь Ачарьи, и мужчина упал на землю.
– Ачарья, – всхлипнула она, ощущая это жестокую рану и в собственной груди. Дакш застонал в агонии.
– Девьяни, – прохрипел Ачарья. – Могу ли я теперь так тебя называть?
Даян склонилась над ним и погладила его по окровавленной щеке.
– Махавира, – сказала она нежным голосом, – ты готов идти?
– Мой… сын… – сказал он.
Даян освободила Дакша от своих пут. Он повалился на землю и остался неподвижно лежать. Внутренности Катьяни сжались от ужаса. Она подбежала к нему и наклонилась, чтобы проверить его пульс. Он был слабым, но ровным. Она немного успокоилась и судорожно вздохнула.
– Я не причинила вреда твоему сыну, – сказала даян. – Он сам нарисует линии своей судьбы. Ты больше не можешь ему помочь.
– Катьяни…
Катьяни подошла к своему раненому гуру и опустилась рядом с ним на колени. Его грудь пересекали кровавые ленты, голос был хриплым шепотом. Но его ясные глаза сияли светом. Он протянул ей руку, и она вцепилась в нее так, словно утопала. Это был величайший духовный воин в Бхарате – ее учитель, человек, который ее спас, – а она и пальцем не пошевелила, чтобы ему помочь. Ее сердце заныло.
– Спасибо тебе, – прошептал он.
– За что?
Она сморгнула слезы.
– За то, что позволила вам умереть?
Ачарья сжал ее пальцы.
– Сдержи… обещание…
Он уронил руку, его глаза затуманились.
– Ачарья!
Катьяни склонилась над ним и положила пальцы ему на горло. Пульса не было. Это конец.
Мир закружился и замер. Она не могла дышать. Даян что-то сказала, но Катьяни ее не слышала.
Он ушел. Перед ней разверзлась бездна, а она балансировала на ее краю, размахивая руками, в кромешной темноте.
«Сдержи обещание», – раздался призрачный голос Ачарьи. Она моргнула и на шаг отступила от края.
Я это сделаю, – подумала она. – Я клянусь.
Она знала, какое обещание имел в виду Ачарья. Это было не то, что она дала яту, даян или даже Дакшу. Нет, это было молчаливое обещание, которое она дала Ачарье, когда он ее спас. Он рисковал своей репутацией и своей гурукулой, чтобы разорвать узы и дать ей свободу быть хозяйкой своей собственной судьбы. Пришло время ей именно так и сделать, тем самым отплатив ему за помощь.
Даян схватила ее за руку, и боль вернула ее в настоящее. Запах дыма стал таким сильным, что она закашлялась.
– Лес в огне, – сказала даян, указывая на восток.
Уставившись на чудовище, она снова начала погружаться в себя. Дым. Огонь. Лес. Гурукула. Дакш.
Катьяни развернулась. Дакш все еще неподвижно лежал на земле.
– С ним все в порядке, – сказала даян. –
