медсестра нашла её скончавшуюся. Она умерла ночью в своей палате.
Амелию охватила неистовая скорбь по маме. Она умерла в темноте, в одиночестве, в горе. А эта женщина двадцать два года прожила в счастье с украденным ребёнком. Она и Майкла украла, ведь Кимберли после родов, когда взяла Майкла на руки, передумала отдавать своего ребёнка. Но они воспользовались своим положением. Роберт был богатым, а Кимберли восемнадцатилетней бедной девушкой. До этого Амелия видела это под другим углом, что Кимберли сначала отказалась от ребёнка, а Камила и Роберт спасли её ребёнка, чтобы она не осталась одна с навороженным ребенком. А потом когда они всё приготовили и ждали его рождения с предвкушением, Кимберли передумала.
Сейчас же Амелия смотрела на это другими глазами, глазами истины и справедливости.
Амелия смотрела на Майкла. Он же сейчас чувствует, тоже что и она «амбвивалентность чувств»– любовь и ненависть к женщине, которую считает своей мамой. Он держал её руку и старался открыть ей доступ к воздуху. Приказал открыть окна, проветрить помещение. Он снял ремень от платья с её талии и освободил воротник. А затем положил ей в рот таблетку. Он затрепетал перед ней, не зная, что эта женщина и по отношению к нему шарлатанка.
Амелия развернулась от них в сторону двери и зашагала туда. Она не бежала, её шаги были средней скорости, но решительные. Майкл увидел как она уходит.
– Амелия, стой, – кричал он. Она была в состоянии аффекта, не мыслила адекватно. Сейчас её место должно быть только рядом с ним, чтобы он успокоил её и позаботился о ней, но она уходила буквально в лапы «О Боже храни». С ней могло случится всё что угодно. В прошлый раз это чуть не обернулось для нее трагически. А перед ним лежала мама, возможно, вдыхая в лёгкие последние глотки кислорода.
– Амелия, не уходи! – повторил он. Она его слышала, но была глуха к его возгласу. Она была слишком поглощена своими внутренними переживаниями чтобы осознать, что оставляет его между двух огней, выбирать и разрываться между ними двумя.
Лифта ждать пришлось не долго. Он подъехал через минуту после нажатия кнопки вызова. Амелия ехала на лифте одна и уже через две минуты была на выходе у вестибюля. Увидев улицу, она ускорила шаги, желая побыстрее оказаться снаружи, в далеке от этого зловещего дома. Выйдя за пределы здания, она решительно направилась вперёд. Ещё было рано, она потом решит куда пойдёт, сейчас главное отдалиться от этого дома как можно дальше. Она сделала несколько шагов, но с боку кто-то схватил её за плечи. Это был Алекс.
– Амелия, куда ты?
Ему хватило одного взгляда, чтобы понять её состояние. Затем без каких-либо слов, он заключил её в свои объятия и держал её так на короткое время, потом Амелия почувствовала движение его головы, как будто он кивает кому-то. Она повернулась посмотреть с кем он обменивается жестами. Амелия вышла из объятия Алекса и повернула голову. На лестнице у входа в здание стоял Майкл. Его грудь набивалась воздухом после пробежки. Он остался на месте и они с Алексом обменялись взаимными взглядами. Он доверил её ему, а сам развернулся и снова побежал в дом.
Сорок четвертая глава
– Амелия, тебе так идёт розовый цвет. Выбери его, – Камила уже допивала половину второй чашки капуччино на красном бархатном кресле в салоне бутика на пятом авеню.
– Мама, я всё таки выберу чёрное платье. У меня же будет серьёзная речь и я должна выглядеть соответственно.
– Хорошо, тогда возьми оба платья. Этот, – Ками показала на розовое шифоновое платье в среднюю длину, которое в данный момент было на Амелии. – тебе так идёт.
– Зачем, мама? Оно будет занимать место в шкафу и пылиться. Куда я с ним пойду? – Амелия вернулась в кабину и начала растягивать молнии на боку под левой подмышкой.
– Ты можешь пойти на вечеринку Сандры на следующей неделе, – с надеждой услышать согласие метнула Камила.
– Нет, мама. Там будет много людей и выпивки. Я буду чувствовать себя неудобно, – жалобно ответила Амелия, но потом интригующе заговорила.
– У меня запланирована другая вечеринка.
– Да? И где же? – глаза Камилы загорелись.
– У нас дома, – Амелия переоделась и уже вышла в салон в своём желтом коротком платье.
– Ты серьёзно?!
– Абсолютно! У нас в гостях будут : Крис Эванс, Бенедикт Кембербетч, Том Хиддлстон, – Амелия торжественно объявляла имена своих любимчиков.
– А-ме-лия! – Камила закатила глаза и безнадёжно вздохнула в голос, фыркая губами.
Амелия засмеялась.
– Это будет лучшая вечеринка года. Мы зададим всем жару, – она надела сумку через плечо, всё ещё сверкая зубами.
– Что последняя часть твоих Мстителей?– Камила встала с места с разочарованным лицом.
– О – да! Я наконец нашла время его посмотреть, – Амелия потянулась к маме и зацеловала её по всем местам на лице. – Ты освободишь дом для меня и моих парней в этот день? – с азорством говорила она.
– Нет! – язвительно бормотала Камила.
– Мама, ты украдешь у меня всех моих женихов. Эти трое должны быть только моими!
Белоснежная ортопедическая прямоугольная подушка с цветочными узорами по краям и длинные тёмные волосы Амелии стали как одно целое за эти три дня, что она провела в номере этого отеля. Тысячу воспоминании плыли в память. Амелия удаляла их одну за другой, вычёркивала из сердца и из головы как вирус в устройстве.
Вся её жизнь была сплошной ложью, постановкой, состоящей из целой энциклопедии интриги и плодом алчности одной женщины. Амелия чувствовала себя обманутой, преданной. Она стала жертвой аферы двух сумасшедших сестёр. Камила ещё сказала ей, что врачи решили спасти ребёнка Аурелии, обходя вниманием тот факт, что в такой ситуации жизнь матери ставится на первое место. Это только в кино для эпичности сюжета врачи выбирают кого спасти, а в реальной жизни такой вопрос даже не ставится. А Амелия слепо поверила ей, но сейчас удивлялась своей глупости.
Но она их засудит! И доктора Медисона тоже. Она добьётся этого. И не важно сколько лет уже прошло. Здесь фактор времени не имеет никакого значения. Каждый должен понести ответственность за свои поступки.
Амелия хотела только уединения и она попросила всех об одном, чтобы её оставили саму с собой на некоторое время. Она сняла номер в одном отеле в Бруклине, отключила телефон и осталась одна с глазом на глаз с жестокой правдой жизни. Амбвивалентности чувств больше не было, ведь любовь умерла, когда столкнулась с реальностью. И единственное, что она сейчас испытывала к Камиле –
