- И все же, это так. Эти дикие скифы еще в древности умудрялись громить армии персов. Из-за действий этих русских вы не в состоянии наладить снабжение восточней рек Равки и Бзуры. Все обозы останавливаются из-за отсутствия переправ. Я имею задачу уничтожить партизан и возобновить снабжение армии. Вот именно поэтому мне необходимо в любом месте пополнять припасы.
- Со своей стороны, герр гауптман, наша служба сделает все, что в наших силах, чтобы обеспечить вас всем необходимым. - Интендатуррат гордо выпрямился за столом, будто бы почувствовав себя причастным к такому важному и ответственному поручению. Тем более, подумал он про себя, что при такой постановке вопроса открываются новые возможности для увеличения его, Артура Штольца, личного благополучия. В конце концов, никто не будет проверять с точностью до пачки патронов, литра газолина и банки консервов, сколько и что именно получал со склада этот гауптман из Берлина...
Закончив с вопросами снабжения, Генрих фон Штайнберг отправился в Лович, где его уже ждала рота прусских егерей. Туда же должны были прибыть автомобили, с помощью которых он надеялся добиться высокой мобильности своего отряда.
Гауптман оставил автомобиль возле ворот, а сам решил пойти посмотреть последствия диверсии. Зрелище его не обрадовало. Торчащие в разные стороны изогнутые рельсы и исковерканное железо в местах стрелок, лежащий на боку паровоз, который бригада ремонтников тщетно пыталась поставить на колеса с помощью талей, обугленные, воняющие недавним пожаром, остатки здания, бывшего, по всей видимости, раньше вокзалом, - все это говорило о долгом ремонте и восстановлении. Егеря уже облюбовали для проживания один из пакгаузов, сохранившихся после налета русских, и обустраивали там казарму. Распоряжались всем унтер-офицеры под присмотром коренастого, крепко сбитого блондина с погонами обер-лейтенанта. Увидев идущего фон Штайнберга, он поспешил навстречу.
- Командир роты обер-лейтенант Майер.
- Гауптман фон Штайнберг.
- Нас предупредили, что мы поступаем в Ваше распоряжение, герр гауптман. Но мне хотелось бы ознакомиться с письменным приказом.
Получив листок с машинописным текстом, обер-лейтенант Майер внимательно прочел приказ, предписывающий поступить в подчинение офицеру из штаба, аккуратно его сложил и спрятал во внутренний карман кителя. Затем, щелкнув каблуками, стал ожидать дальнейших указаний, первым из которых, по его мнению, должно было быть построение роты.
- Обер-лейтенант, кстати, как Вас зовут?
- Иоганн Майер, герр гауптман! - Командир егерей еще не до конца определился, как вести себя с гостем из Берлина.
- Генрих фон Штайнберг. В офицерском кругу можете звать просто по имени. - Такой порядок был заведен им еще во время командования авиаотрядом... При мысли о том, что произошло с ним, фон Штайнберг скрипнул зубами. - Командуйте построение, а потом я расскажу о стоящей перед нами задаче.
Через пять минут рота замерла в строю. Пока Майер доводил приказ, фон Штайнберг осматривал своих новых подчиненных. Ровные, неподвижные ряды, спокойные, уверенные в себе взгляды, фуражки с темно-зеленой тульей, в цвет мундира, добротное снаряжение с подсумками на поясе. На правом плече висит маузер, слева на боку у каждого - длинный егерский тесак. Отличные, опытные солдаты, не раз понюхавшие пороха... После того, как рота вернулась к своим делам, гауптман с офицерами уединился в отдельной комнате, которой в будущем суждено было стать ротной канцелярией.
В этой сырой, неуютной комнатушке едва успели прибрать на скорую руку. На чудом сохранившихся после взрывов оконных стеклах красовались грязные разводы, а под подоконником пауки сплели свои сети с таким искусством, что брабантские мастера от зависти сжевали бы свои кружева.
У гауптмана заныла шея, простуженная в продуваемой всеми ветрами кабине аэроплана, и он с тоской подумал о чашечке горячего кофе (пусть и без коньяка), как о манне небесной. Раньше после возвращения из полета его всегда ждал термос, наполненный свежесваренным кофе. Но, прусский офицер - это истинный солдат, а посему Генрих позволил себе лишь слегка поморщиться и мысленно поднять планку претензий к русским партизанам еще на несколько пунктов.
Внезапно Штайнберг почувствовал, что старина Гегель был все-таки прав, твердя о материализации мыслей. В дверь аккуратно постучали и, после прозвучавшего разрешения, в канцелярию осторожно вошел низенький, полноватый солдат с хитроватым выражением лица. Осторожность объяснялась тем, что в одной руке он держал сразу четыре жестяных кружки, а в другой (о чудо!), - старый, закопченный и слегка помятый кофейник, носик которого источал божественный аромат кофе.
- Спасибо, Ганс, очень кстати, - одобрительно произнес Майер, - но как ты сумел?
- Ничего сложного, герр обер-лейтенант, в лесах, да еще после грозы бывало и посложнее.
Поставив нехитрый сервиз на стол, и получив разрешение уйти, Ганс вышел, чуть припадая на левую ногу.
- Это мой денщик Ганс Ланге. - Иоганн Майер выглядел донельзя довольным. - Непревзойденный специалист по умению устраиваться с максимальным комфортом в самых невероятных условиях. До войны служил лесником. Хромота осталась на память об осечке ружья и встрече с кабаном. Кстати, большую часть окороков из него, Ганс закоптил и съел лично. Правда, здесь в роте у него появился достойный конкурент - Фриц Кляйн, денщик лейтенанта Курта Зайгеля. Готов держать пари, что и он скоро объявится. У них идет бесконечный турнир, по умению угодить своему офицеру... Ну, вот, что я говорил?
В дверь еще раз постучали, и, чуть пригнувшись, дабы не задеть макушкой о притолоку, зашел громадный, мощный солдат, достойный служить в гренадерах самого Фридриха. На двух алюминиевых тарелках были аккуратно выложены галеты, щедро намазанные яблочным джемом. Штайнберг сразу понял, почему такой богатырь служит денщиком: на указательном и среднем пальцах правой руки не хватало по фаланге.
- А это последствия схватки с браконьерами, - объяснил лейтенант. - Но железная хватка Кляйна оказалось прочнее стали. Герр обер-лейтенант, счет ничейный - 1:1?
- Не спешите, Курт, мне кажется, что Ганс заготовил еще один сюрприз.
И через несколько минут за дверью негромко зазвучала губная гармошка, наигрывавшая тирольскую мелодию. Отхлебнув кофе, офицеры почувствовали себя почти на Родине. С сожалением подавив нахлынувшее наваждение, гауптман решил поменять тему разговора:
- Итак, майне хэррен, наша задача заключается в уничтожении русского отряда, который занимается диверсиями. Вы уже успели рассмотреть, что творится на этой станции. Русские, сделавшие это, отличились не только здесь. Район их действий - вся полоса фронта 9-й армии. На протяжении более, чем ста километров с севера на юг невредимыми остались только две переправы, которые сейчас усиленно охраняются. Остальные уничтожены таким же способом. Все, что может быть взорвано, - в руинах, то, что может быть сожжено, - уже сгорело. Помимо этого уничтожены две гаубичные батареи и обозная колонна, в которой были снаряды к ним.
- Там же должна была быть толпа орудийной прислуги и обозников! Неужели они не смогли оказать сопротивление?! - Удивился лейтенант Курт Зайгель.
- Они в это время спали. Нападение было совершено под утро. Часовые не успели подать сигнал тревоги. Орудия взорвались, наверное, почти одновременно с повозками. Солдатские палатки стояли как раз между ними. Итог - остались в живых не более десятка человек, и те - контуженные. Кстати, у нападений есть общих черты: во-первых, во всех случаях часовые не успевали даже пикнуть, во-вторых, нападающие атаковали все объекты одновременно, по сигналу, и в-третьих, они мастерски владеют холодным оружием.
- Они, должно быть, хорошо тренированные, опытные солдаты, раз могут такое. - задумчиво произносит обер-лейтенант.
- Ну, наши егеря им не уступят! - вскидывается второй лейтенант, Отто Венцель, похожий своей мощной фигурой на медведя.
- Иоганн, можете рассказать, что за люди в роте?
- Конечно! Рота состоит из уроженцев Пруссии. Подавляющее большинство солдат в прошлом - охотники, жители лесных хуторов, лесничие. Одним словом, знающие лес и умеющие в нем воевать. Выносливы, неприхотливы, метко стреляют. Успели побывать в боях под Калишем и Лодзью. Офицеры также являются заядлыми охотниками. У Отто в охотничьем домике висит с десяток оленьих голов, - кивок в сторону покрасневшего от похвалы Венцеля. - Курт также промахивается очень редко.
- Хорошо! Что же касается поставленной задачи, то я считаю необходимым оставить на всех трех узловых станциях по тридцать человек под командой офицера, или фельдфебеля. Они будут прочесывать окрестности, не удаляясь слишком далеко, и отбивать нападения партизан, если те на них осмелятся. Остальных разбиваем на две группы и, начиная с южного фланга, от реки Пилица, прочесываем все подозрительные лесные массивы по обоим сторонам Равки, постепенно поднимаясь на север. Особое внимание следует уделять правому берегу. Если мы отрежем им путь на восток, на соединение со своими, то тогда они будут вынуждены нападать на обозы, чтобы не подохнуть с голоду. И здесь мы сможем подготовить им ловушку. Да, учтите, что они могут разбиваться на группы по пять человек, причем каждая может действовать самостоятельно. Этим и объясняется их высокая мобильность.
