Обессиленные, мы с огромным трудом вылезли на кухню, чтобы поглотить какую-нибудь углеводную субстанцию. Штормило так, что порой приходилось передвигаться на четвереньках. Найденный кулечек карамелек «Клубника со сливками» пришелся очень кстати.
Остаток ночи не восстановил наши силы. День не задался с самого начала. Женина мать долго нас будила полвосьмого утра. Я сразу же полез под холодный душ. Пока там торчал, тете Лене позвонила подруга, работавшая в районной поликлинике. Так жекина мать узнала об опухоли в щитовидной железе сына, а сам Жека не нашел ничего лучшего, как рассказать ей о нашем ночном сеансе лечения. Такой же дубиноголовый осел, как и Вовка. Что мне оставалось делать? Только поддакнуть и наврать про своих далеких предков, промышляющих колдовскими практиками.
— Но все же опухоль, если есть, то лучше ее удалить операцией, — не давала себя уговорить Елена Сергеевна.
— Нет у него теперь никакой опухоли! — горячо возражал я ей, — Если не верите, то можете вырезать у меня селезенку и бросить собакам!
— Ну, зачем говорить про такие ужасы. Просто надо ничего не утаивать и все рассказывать своим матерям.
Ругая нас, женщина скормила нам макаронник и всякие пампушки к кофе. Жеку на матч она так и не пустила. Тот особо не возражал, к моему величайшему недоумению, и с удовлетворенным видом побрел спать.
— У меня единственный ребенок. Пока не выздоровеет, ни на какой хоккей не поедет, — говорила Елена Сергеевна с таким неприступным видом, какой мало где встретишь.
Ну и дела! Подавай им первое место. А сами… Нашли тощего и глупого попаданца и впрягли в телегу с ворохом чужих интересов. Сам виноват. Млеешь, когда пузико почесывают. Я, я! Самый первый, самый лучший! Вот и отдувайся за всех. Еле-еле доплелся к месту сбора на полусогнутых ногах.
Собравшуюся у дворца внушительную толпу хоккеистов и едущих на матч фанатов «обрадовали» известием, что автобуса не будет. Икарус неожиданно сломался. Когда подъехал на Волге Шумилов, то он не сдержался и выматерился. Хоккейная амуниция была частью распределена по легковушкам, частью взята на переноску болельщиками. Все потянулись на автобусную остановку.
Неожиданно объявился Вовка, подъехавший на машине скорой помощи. Один из Валериков-паркуристов имел брата, работавшего водителем скорой в просторской больнице. Таким образом моему другану и удалось организовать свой побег. К сожалению, машину использовать для наших целей было невозможно. Она была на дежурстве, и водителю нужно было скорее возвращаться.
Директор предложил мне погрузиться к нему в машину, но я решил разделить общую участь с командой. В общей сумятице ребятам пришлось оплачивать проезд из своего кармана. А если у кого карман оказывался пуст, то из моего. Я как-то стихийно заместил ренегатствующего Жеку на капитанском мостике. В Правдинске на станции перегрузились из рейсового автобуса в электричку. По причине выходных народа утренним рейсом ехало в столицу очень мало. Я объяснил Вовке понятную ему ситуацию с энергетическим кризисом. Тот неожиданно предложил мне повторить вариант с тетей Клавой. Вернее, найти здоровенную женщину прямо сейчас в поезде, пока едем в Москву, и подпитаться от нее сеансом тантросекса. Иногда котелок варит у гада. Пошли по полупустым вагонам и, о, удача! В третьем по счету вагоне сидела такая обалденная кандидатура, пальчики оближешь. Толстенная, здоровенная бабища в дубленке. Я прошипел другу, чтобы не вздумал третьим присоседиваться. Он согласно кивнул и присел невдалеке у свободного окна. Я с дружелюбной ухмылкой подвалил к женщине и попросил разрешения приземлиться напротив нее. В ответ меня смерили равнодушным взглядом и промолчали. Присел и осторожно так завел разговор об индийской философии, о переселениях душ, о том, что эта женщина удивительным образом напоминает мне бога Ганешу. Слава тому богу, что она не в курсе того, о чем говорю. Иначе схлопотал бы по хохоталу. Какой-то интерес все-таки пробудился. Ее взгляд уже фиксировался на мне, а не скользил куда-то мимо.
— Меня Валерой зовут, — с отчаянной решимостью выпалил я, зачем-то соврав.
— Марина Евгеньевна, — спокойно ответила женщина.
Теперь можно задвигать про тантрический секс. Естественно, в целях осторожности использовал нейтральное слово «контакт». Включив по максимуму свое обаяние, добился разрешения заделать «контакт на расстоянии». Женщине возможно было скучно, и она решила просто развлечься в дороге общением с занятным пареньком. В общем, проинструктировал ее, что делать. В смысле, сконцентрироваться. И сам начал действо, благо, что перегон между станциями оказался большим, и нечего не обещало нас отвлечь.
Это танго вдвоем с толстухой я отыграл с бешеным драйвом. Нескольких качков энергии хватило, чтобы полностью воскреснуть. Марина оказалась не аккумулятором, а целой атомной бомбой. Хапанул немного лишнего про запас и решил, что пора отключать контакт, не дожидаясь опасной концовки с криками, воплями и прочими вызовами милиции. Не учел, даже с высоты опыта своей первой жизни, что монументальная женщина в оргазме — это шимпанзе с той же бомбой. Мужчина как-то еще может че-то там сунуть-вынуть, переключиться и снова как огурчик, а женщина — случай тяжелый.
Короче, кончилось все тем, что меня хватают, как кутенка подмышку и волокут в тамбур, а потом в ту промежность, что между вагонами. Там в крохотном закутке, охваченные оба любовной лихорадкой, принялись с рычанием срывать с себя одежду.
Пришел в себя, когда кто-то стал вырывать из рук дверь. Оказалось, что мы перекрыли путь контролерам, проверяющим билеты. Какой-то здоровенный мужичище со всей дури дернул дверь перехода. Я не удержал ее, и открывшаяся картина привела присутствующих в тамбуре людей в состояние убийственного шока. Толстая Марина стояла раком и упоенно подвывала, как кошка в сметанном цехе. Весь ее верх был полностью обнажен. Только на плечах болтались остатки белой блузки. Колготки порваны. Платье было задрано вверх. Я со спущенными до шиколоток джинсами тощей голожопой микробой шустро жарил ее сзади в монументальности, не имея сил остановиться. Имея при этом выпученные глаза и высунутый язык как у собаки на полкилометра, по высказываниям некоторых особо одаренных наглостью свидетелей.
У пожилого усатого мужичка вырвался горловой звук, как будто он длинно икнул. Женщина-контролер свалилась в обморок. Отчаянно запахло корвалолом. Откуда-то появившийся Вовка дернул меня за руку и крикнул:
— Валим отсюда!
Я вышел из ступора и поскакал за ним, натягивая по дороге штанцы. Как-то некрасиво получилось: оставил почтенную женщину в интересном положении, свою кормилицу, можно сказать спасительницу. Пацаньи инстинкты подсказывали, что лучше унести подальше свою почти одетую задницу, а потом уже думать о содеянном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
