Ничего не произошло. Во всяком случае, сразу. Ричер не удивился, потому что немного знал об устройстве сотовых телефонов. Он читал большую статью в рекламном проспекте, забытом кем-то в самолете. Когда ты нажимаешь зеленую кнопку, телефон в твоих руках посылает по радио запрос к ближайшей ретрансляционной башне, которую создатели сотовых телефонов назвали базовой приемной станцией. Телефон говорит: «Эй, я хочу сделать вызов». Базовая приемная станция переводит просьбу к оператору базовой станции в микроволновом диапазоне, если в период планирования верх взяли бухгалтеры, или при помощи оптоволоконного кабеля, если победу одержали инженеры. Оператор базовой станции собирает все просьбы о разговорах и посылает их в ближайший мобильный центр переключения, где начинается серьезная работа.
Может быть, именно в этот момент вы слышите первые гудки. Но это ничего не значит. Гудки нужны для вашего спокойствия, чтобы вы зря не волновались. Однако до связи с другим абонентом еще очень далеко.
Мобильный центр переключения идентифицирует телефон человека, которому вы звоните, проверяет, включен ли он, не занят ли, не выставлен ли режим отказа. Число голосовых каналов ограниченно, а потому управление ими стоит дорого. Вы получите свой шанс только в том случае, если вероятность ответа будет велика.
Если все прошло успешно, начинает работать голосовой канал. Сначала он подключается от вашего мобильного центра переключения к удаленному номеру, по которому вы звоните. Может быть, по оптоволоконному кабелю, может быть, при помощи микроволн или даже через спутник, если расстояние велико. Затем дальний центр переключения находит ближайшего базового оператора, который, в свою очередь, связывается с ближайшей базовой передающей станцией, а та посылает к нужному вам телефону радиосигнал на частоте 850 мегагерц или импульс в 1,9 гигагерц, перемещающийся в форме идеального сферического фронта со скоростью, близкой к скорости света. Через наносекунду цепь замыкается, и фальшивый гудок в вашем ухе становится настоящим, а телефон вашего собеседника начинает звонить.
В среднем время задержки составляет семь секунд.
Воэн убрала палец и стала смотреть сквозь ветровое стекло. Двигатель «шевроле» работал, дворники продолжали очищать стекло от потоков воды, всякий раз образуя идеальные дуги. На стекле все еще оставалось немного защитного воска.
Прошло две секунды.
— Ничего, — сказала Воэн.
— Подожди, — ответил Ричер.
Четыре секунды.
Пять.
Они смотрели вдаль. Голубое сияние над заводом мерцало во влажном воздухе, бледное и туманное, дождевые капли дробили его, словно изменчивый звездный свет.
Шесть секунд.
Семь.
А потом безмолвный горизонт озарился огромной белой вспышкой, которая заполнила ветровое стекло и у них на глазах стала подниматься все выше и выше. Мгновенно разогревшийся воздух превратил дождевые потоки в струи белого пара, устремившегося во всех направлениях, подобно сотням тысяч ракет, запущенных одновременно. Вслед за испарениями возник ореол черной сажи, расходящийся в разные стороны, от небольшой шапки к громадной черной полусфере в мили высотой и мили шириной. Ореол колебался, складывался внутрь, его прорезали мощные струи пара, несущаяся на сверхзвуковых скоростях белая раскаленная шрапнель — скорость разлета осколков превышала пятнадцать тысяч миль в час.
И никакого звука. Пока. Только ослепительный свет и тишина.
В неподвижном воздухе звуку потребуется четырнадцать секунд, чтобы преодолеть три мили. Но воздух не был застывшим. Он двигался мощной спрессованной волной, которая несла с собой звук. Он дошел до них через три секунды. Пикап начал раскачиваться на тормозах, воздух ревел от ярости взрыва, раздался оглушительный «бум», а потом взвыли баньши — это шрапнель пронизывала воздух, миллионы осколков сметали все на своем пути, падали на землю, с жутким шипением уничтожая кустарник и растительность. Затем волна обратилась в противоположную сторону, воздух помчался назад, чтобы заполнить образовавшийся вакуум, «шевроле» вновь начал раскачиваться, черную тучу разорвал могучий ветер, и стали видны одинокие языки пламени и струи дрейфующего пара. Теперь Ричер и Воэн слышали лишь неумолчный стук шрапнели, падающей с неба на территории радиусом в три мили, а после десяти долгих секунд стихли и эти звуки — остался лишь терпеливый стук дождя по крыше пикапа.
Глава
73
Воэн вызвала на подмогу всех полицейских Хоупа, чтобы удерживать толпу. В течение тридцати минут появились четыре помощника шерифа, второй офицер и начальник смены, а также дежурный — они контролировали западную окраину Диспейра. Никого оттуда не выпускали. Затем подкатили полицейские штата. Через час прибыли три машины. Еще пять появились в течение следующих четырех часов. Они приехали кружным путем. Все знали, что на заводе есть уран. Полицейские штата рассказали, что база военной полиции блокирует дорогу на западе по периметру в пять миль. Шоссе было перекрыто еще до рассвета, и военные останавливали подъезжающие грузовики.
Наступил рассвет, дождь наконец прекратился, небо стало ярко-синим, а воздух кристально чистым. «Как нервы, когда стихает боль», — однажды прочитал Ричер в стихотворении. Утро выдалось слишком холодным, чтобы от земли начал подниматься пар. Казалось, до гор тысячи миль, но были видны даже мельчайшие детали. Обнажившаяся порода, сосновые леса, линии деревьев, снежные полосы. Ричер взял бинокль у командира смены и отправился на третий этаж самого западного здания. Ему пришлось повозиться с перекосившимся окном, но наконец он поставил локти на подоконник и сфокусировал бинокль.
Смотреть было не на что.
Белая металлическая стена исчезла. Остались лишь обрывки разорванного металла, разбросанного на сотни ярдов во все стороны. Завод превратился в черную дымящуюся яму, на дне которой валялись сломанные краны и дробилки. Прессы сорвало с бетонных оснований. Все, что было размером поменьше, взрыв превратил в столь мелкие кусочки, что идентифицировать их не представлялось возможным. Офисные здания исчезли. Жилой комплекс Тармана был сметен с лица земли. Дом превратился в смятый спичечный коробок. Каменная стена стала каменным полем, валуны были разбросаны по нему, как крупинки соли по столу. Все растения исчезли, лишь кое-где виднелись пеньки высотой около фута. Самолетный ангар был уничтожен. Следов «пайпера» Ричер не увидел.
Огромные разрушения.
«Лучше здесь, чем в любом другом месте», — подумал Ричер.
Когда он спустился вниз, все изменилось. Прибыли представители федеральных агентств. Начали циркулировать слухи. Радаром военно-воздушных сил в Колорадо был зафиксирован металл на высоте пятнадцати тысяч футов. Он провисел целую секунду, а потом упал на землю. Были запущены беспилотные летательные аппараты для замеров радиации, они описывали круги над территорией завода. Дождь все сочли за благословение. Пыль от обедненного урана гигроскопична, а значит, не следует ожидать ее распространения. Были призваны на помощь строители в радиусе ста миль, из Колорадо, Небраски и Канзаса. Требовалось возвести штормовую ограду длиной более чем в пятнадцать миль. Через каждые шесть футов на ограде будут висеть знаки, предупреждающие о биологической опасности. У агентств такие знаки уже были заготовлены, не хватало лишь колючей проволоки.
Горожанам не сообщили ничего конкретного. Агентства не задавали людям трудных вопросов. Все повторяли одно: «несчастный случай». «Несчастный случай на заводе». Это была часть так трудно приобретенной культуры. Несчастный случай на фабрике, несчастный случай на руднике. Вполне согласующийся с историей. Если у агентств и имелись сомнения, они не собирались их озвучивать. Пентагон отгородился от любых вопросов еще прежде, чем остыл последний осколок.
Появились официальные представители штата с планами на случай непредвиденных обстоятельств. Была организована доставка воды и пищи. Горожанам будут выделены автобусы, чтобы они могли найти работу в соседних городах. На первые шесть месяцев всем выдадут специальные пособия. Кроме того, будет предложена помощь на случай переезда. Ну а потом каждый должен будет заботиться о себе сам.
Сначала Ричер, а потом и Воэн были оттеснены на восток официальными властями. К полудню они завершили все свои дела и уселись в «шевроле», стоящий возле магазина розничной торговли. Они бросили последний взгляд на запад, а потом выехали на дорогу, ведущую в Хоуп.
Они вошли в дом Воэн, приняли душ и оделись.
— Госпиталь Дэвида будет закрыт, — сказала Воэн.
— На его месте появится что-то другое, — заверил ее Ричер. — И там будет лучше.
— Я не собираюсь его бросать.
