Из обращения польского полковника Лапинского лорду Пальмерстону касаемо ситуации на Кавказе
Еще характернее пример, явленный миру младотурками. Именно благодаря младотуркам слетел с престола последний оттоманский султан, а сама империя развалилась на части. Между тем террор, учиненный ими в собственной стране, не шел ни в какое сравнение с произволом, на который решались турецкие султаны в самые лучшие для себя денечки, скажем, когда их полчища осаждали Вену в XVI и XVII столетиях. Тогда, конечно, тоже, бывало, рубили головы направо и налево, без разбора, но четыре миллиона армян, греков и ассирийцев, зарезанных, когда власть в Стамбуле перешла в руки трех младотурецких диктаторов, Талаат-паши, Энвер-паши и Джемаль-паши459, выходят за любые, даже самые людоедские рамки. Говорят, младотурки хотели сделать много хорошего на пути к высоким общечеловеческим стандартам демократии и социальной справедливости. Но, будучи еще и панисламистами по природе, сорвались, пустившись во все тяжкие. Словом, звериная сущность взяла свое. А что, любимые Мадзини «младополяки» поступали бы как-то иначе с русскими, украинцами и белорусами, случись им только дорваться до власти? Разве среди них не ходили идеи киевского профессора Францишека Духинского460, эмигрировавшего во Францию после неудачного восстания в 1831 г.? Да «младополяков», надо полагать, охватывал экстаз, когда они слушали этого «выдающегося славянского этнографа», доподлинно установившего, что великороссы или, точнее, «москали» никогда не были ни славянами, ни вообще представителями белой расы, поскольку произошли от туранского корня. Вывод напрашивался сам по себе: полякам надлежит вымести чертовых туранцев из Европы поганой метлой. После чего возрожденная Речь Посполитая, простершись от Балтики до Лукоморья, станет надежным барьером, который не позволит варварам вернуться обратно. Ба, да это же прямо по Гитлеру! Или даже не так, это прямо по Версалю. Ведь именно по условиям того, достигнутого в Версале худого мира, предопределившего Вторую мировую войну (о чем много ниже), восстановленная Польша была назначена ключевым элементом европейской безопасности, которому полагалось любыми средствами не пускать русских в Западную Европу.
Кстати, стараниями польского полковника Теофила Лапинского461 об изысканиях вдумчивого этнографа Духинского стало известно самому Карлу Марксу. И тот, как говорят, пришел в неистовый восторг. Спустя пару месяцев, осенью 1863 г., автор «Капитала» писал другу Энгельсу о Лапинском: «Самый интересный человек, с которым я здесь познакомился. Это, безусловно, самый остроумный поляк, и притом человек действия. Симпатии его целиком на стороне немцев, хотя по своим манерам и языку он француз» 462.
Как и где могли встретиться эти люди, спросите вы? Они встретились в лондонской квартире Александра Герцена, к тому времени уже разбуженного декабристами. Что делали в Лондоне Герцен и Маркс, мы обсудим ниже, но что там делал польский полковник Лапинский, в ту пору сражавшийся с русскими на Кавказе?! Держитесь, друзья, не падайте. Он приплыл туда в конце 1862 г. во главе депутации кавказских горцев, чтобы встретиться не с кем-нибудь, а лично с премьер-министром Великобритании лордом Пальмерстоном. Когда рандеву состоялось, полковник толкнул зажигательную речь. Стращал британского премьера и прочих лордов «злобным русским медведем», который, разделавшись со свободолюбивыми горцами, вломится во владения османов и персов, а там и до Суэца с Голкондой – рукой подать.
Интересна характеристика Лапинского, данная ему приятелем Герценом: «Лапинский был в полном слове кондотьер. Твердых политических убеждений у него не было никаких. Он мог идти с белыми и красными, с чистыми и грязными; принадлежа по рождению к галицийской шляхте, по воспитанию – к австрийской армии, он сильно тяготел к Вене. Россию и все русское он ненавидел дико, безумно, неисправимо. Ремесло свое, вероятно, он знал, вел долго войну и написал замечательную книгу о Кавказе…»
Вот вам и пламенный революционер – без убеждений…
Еще одна примечательная деталь. Каюсь, я бы, пожалуй, никогда не узнал о Францишеке Духинском и его чудесной теории, отказавшей мне в праве полагать себя представителем белой расы, если бы не советники президента (теперь, когда я редактирую эти строки, уже экс-президента Украины) Виктора Ющенко. Это они выудили изыски Духинского из пыльного чулана, чтобы те снова пошли гулять по умам. Это Ющенко, искусив своих сограждан россказнями, какую комфортную, демократичную и уютную страну мы построим, без коррупции и с высочайшими социальными стандартами, получив власть, употребил столько энергии лишь на то, чтобы рассорить русских с украинцами. Поразительно, но он делал это даже вопреки чувству политического самосохранения, как какой-то заведенный механизм. Правда, к счастью, обошлось без кровавых потрясений. Зато, пока президент перелицовывал историю, за неимением других занятий, видать, страну старательно накачивали заокеанскими кредитами, будто громадный мыльный пузырь. Рано или поздно их придется отдавать. Что-то мне подсказывает, это будут делать не Виктор Ющенко и его многочисленные отпрыски…
Уделив ему столько внимания, чуть не забыл рассказать о другой «молодежной» организации, «Младе Босне»463, члены которой так крепко мечтали освободить родину из-под гнета австро-венгерских оккупантов, что расстреляли из револьверов австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда вместе с его супругой Софьей Гогенберг. Между тем эрцгерцог, уже примерявший императорскую корону престарелого дяди, лелеял замыслы преобразования Австро-Венгрии в Соединенные Штаты Великой Австрии, эдакую федерацию из двенадцати национальных автономий, что, безусловно, надолго разрешило бы межнациональные противоречия, раздиравшие империю Габсбургов.
Кроме того, Франц-Фердинанд, без симпатий относившийся к сербам и русским, тем не менее был категорически против войны с Сербией и, уж тем более, Россией, полагая, что столкновение наверняка обернется гибелью для всех его участников.
Вот и получил пулю за такие соображения…
После убийства Франца-Фердинанда и его жены «Младу Босну» запретили. А зачем она была еще нужна, Первая мировая война уже началась…
IV. Наставники зловещего «Мавра»464
Я хочу построить себе трон на огромной холодной горе, окруженной человеческим страхом, где царит мрачная боль.
Карл Маркс, из юношеских поэтических набросков
Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма…
К. Маркс
Ни один человек не оказал на мир большего влияния, чем Карл Маркс в XIX веке.
Жак Аттали, член Бильдербергского клуба, первый глава Европейского банка реконструкции и развития
Рассказывая о «зоопарке лорда Пальмерстона», Вебстер Тарпли не обходит вниманием и английского дипломата (одно время трудившегося в Стамбуле и прослывшего там убежденным русофобом) Дэвида Уркарта465. Как и сам Пальмерстон, Уркарт слыл учеником Иеремии Бентама. Правда, если Пальмерстон стоял у руля государства, то сэр Дэвид, напротив, подвизался в оппозиции. «Карманной», чтобы никто не сомневался в последнем. Ведь карманная оппозиция – незаменимый и исключительно важный инструмент, если вы собрались верховодить всем процессом. Как представитель именно такой, карманной оппозиции Дэвид Уркарт во время чартистских волнений, например, рассказывал отчаявшимся британским пролетариям, что во всех их бедах виноваты не местные, английские олигархи, а – кто бы вы думали? Правильно, проклятые русские, черт бы их всех побрал. Утонченная логика, не так ли? В Британии Дэвид Уркарт контролировал еженедельник «Фри пресс». Постоянным автором которого стал перебравшийся на ПМЖ в Лондон (1849) Карл Маркс. Поразительная получается картина, не находите? В самом центре Лондона, в цитадели масонства, спиритизма и британского империализма, в финансовом сердце мира и вотчине международного синдиката банкиров Ротшильдов преспокойно обосновывается отец-основатель мирового революционного движения. Пишет себе, публикуется, грозится сокрушить проклятый международный капитал, созывает, как ни в чем не бывало, Первый интернационал (1864), то бишь всемирный съезд революционеров. И никто из прихвостней этого самого капитала не в состоянии врезать ему кирпичом по затылку? Странно как-то, не правда ли?
Читал я некогда у Юрия Каныгина466, что-де предки Маркса произошли от египетского жреца Маркоса, пробившегося на самый верх властной пирамиды во времена правления гиксосов467 и оставившего после себя методы закабаления коренного населения страны посредством взятой под контроль экономики. Не уверен, что хоть кому-то на Земле под силу проследить столь длиннющую родословную. Сомневаюсь также, будто Маркса уместно называть посланником Сатаны на том основании, что он, увлекшись красавицей Женни фон Вестфален, дочерью барона, потомка лендлорда Арчибальда Аргайла (свадьбу сыграли в 1843 г.), состоявшей в тайном обществе «Церковь сатаны», сам запал на люциферианские обряды, и это пристрастие определило в дальнейшем его симпатии и воззрения. Трудно сказать, насколько серьезными были его юношеские увлечения, в конце концов, у состоятельных и при этом неглупых людей порой возникают блажи и похлестче. Хотя признаю, стихи, которыми в молодые годы баловался Маркс, звучат, мягко говоря, диковато. Вот, например: «Видишь этот меч, Князь тьмы подал его мне. Ты, Сатана, падешь в пропасть, и я со смехом последую за тобой… И скоро я брошу человечеству мои титанические проклятия…» Наводит на определенные мысли, конечно, принимая во внимание те потрясения и откровенные кошмары, что постигли мир вследствие внедрения большевиками на практике разработанных Марксом рецептов всеобщего благоденствия. С другой стороны, впечатлительный молодой человек, куча амбиций, и вполне обоснованных, между прочим, голова у него варила будь здоров, а вокруг бюрократы-казнокрады либо крючкотворы в лучшем случае, напыщенные индюки-помещики, спесивое офицерье, лживые и корыстные пасторы и угнетенный до скотского состояния пролетариат. Накипело… Кто-то когда-то сказал: тупое общество делает поэта радикалом. Бывает…
