— Но если они не собираются ничего ему предъявлять…
— Уймись, говорят.
Я остановилась и выдохнула.
— Как они объяснили?
Мартынов хмыкнул.
— Машина ехала странно, петляла немного. Остановили, водитель пьяный, начал бурно возмущаться. Менты долго думать не стали, скрутили и в обезъянник отвезли. Пока он проспался, прошли сутки, потом воскресенье. В общем, все как бы ни при чём.
— Права грозятся отобрать, — усмехнулся Гена. — За вождение в нетрезвом виде.
— Да чёрт с ними, — пробормотала я, не сводя с дверей отделения нетерпеливого взгляда.
А потом появился Кирилл. В одном свитере, грязный, взъерошенный, небритый, под глазами тёмные круги, но вполне живой и невредимый. За ним шёл Пётр Янович, по телефону с кем-то разговаривал, очень деловым тоном, а потом нас увидел и победно улыбнулся. Генка с Мартыновым вперёд устремились, послышался довольный смех, обменялись с недавним пленником рукопожатиями, Филин пытался шутить в ответ, а я продолжала стоять у машины, и просто смотрела на него. Я вдруг совершенно растерялась.
— Дурак ты пьяный, — смеялся Мартынов. — Без прав теперь останешься.
Кирилл вынужденно улыбнулся, зябко передёрнул плечами и на меня посмотрел. Я машинально прикусила нижнюю губу, вдруг вспомнив, что мы наговорили друг другу при последней встрече.
— Ну вот, а ты волновалась, — продолжал радоваться Глеб, пытаясь разрядить обстановку. — Что с ним будет? Чёрт здоровый. — И ко мне Филина подтолкнул, несильно пихнув в плечо.
Кирилл подошёл и обнял меня. Я сразу в него вцепилась, почти не замечая, как он колючей щекой о мою щёку больно трётся.
— Кирилл…
Он губами моей щеки коснулся, слезу поймал, и на ухо мне шепнул:
— Всё хорошо.
— Ты замёрз? Устал? — Я всё никак не могла успокоиться, в лицо Кириллу заглядывала, а он лишь отмахивался, видимо, не зная, что делать с моей чрезмерной заботой о нём. Потом всё-таки сказал:
— Домой хочу.
— Да уж, съездил погулять, ничего не скажешь, — со смешком проговорил Мартынов, устраиваясь на переднем сидении. — Ты в следующий раз хоть записку пиши, что ли. — Обернулся к нам. — Ника, или ты ему пиши и в карман клади — такой-то такой-то, проживает по такому-то адресу.
Генка за рулём хохотнул, а Кирилл им обоим кулак показал. Только мне улыбаться совсем не хотелось. Я к Кириллу прижалась и молчала. Ему говорить не хотелось, и хотя у меня было миллион вопросов, я знала, что не время. Он обнимал меня одной рукой, потом, вроде от усталости, щекой к моим волосам прижался и глаза закрыл, а мне большего и не надо было. Сидела тихонько и уговаривала себя, повторяла мысленно раз за разом, что всё закончилось. Закончилось, и сейчас уже можно этому радоваться, не опасаясь всё испортить преждевременными надеждами.
— Воняет от тебя, конечно… — Мартынов выразительно скривился, на Кирилла покосился, и первым из лифта выскочил.
— А ты думал, что там санаторий, что ли? — Кирилл вышел следом, меня за собой, как на буксире волоча, потому что я никак не могла заставить себя его руку отпустить. — Что-то ты Глеб зажрался. Давно в ментовке не был?
— Давно, — сознался тот. — Мне нельзя. У меня тесть на должность мэра метит, подводить нельзя.
— Аристократ ты хренов.
Они хоть и откровенно посмеивались друг над другом, я всё равно их одёрнула. Как мальчишки, ей-богу, нашли время.
Оказавшись в квартире, Генка с Мартыновым сразу на кухню отправились, а я за Кириллом в спальню. Засуетилась вдруг, а всё от неожиданно свалившегося на меня облегчения пополам с неловкостью.
— Тебе, может, ванну налить? Или в душ пойдёшь?
— В душ. — Филин свитер снял и мне отдал. Попросил: — Выброси.
Я согласно кивнула, свитер у него забирая. К себе его прижала зачем-то, и вдруг поняла, что Кирилл внимательно за мной наблюдает. Губы сразу затряслись, он заметил и меня к себе потянул, и я обняла его крепко, свитер на пол уронила. Кирилл криво усмехнулся, погладил по волосам, и попытался меня образумить.
— Ника, мне в душ надо. Я на самом деле весь грязный.
Я поцеловала его в колючий подбородок.
— Я так испугалась… Они никак найти тебя не могли.
Он моё лицо в ладони взял и в глаза заглянул.
— Но я же дома.
— Дома…
— А чего ревёшь тогда?
— Кирилл…
Он к моему лицу наклонился и осторожно носом о мой нос потёрся.
— Я не буду тебя целовать, — шепнул он.
Я слёзы вытерла и вцепилась в его голые плечи.
— Пообещай мне, что ты закроешь казино. Поклянись.
Филин попытался отступить, но я не позволила. И взгляд его не отпускала. Кирилл попытался усмехнуться.
— Ника, милая, ты хоть понимаешь, сколько оно…
— Чёрт с ними, с деньгами. Я хочу, чтобы ты дома был, а не по милициям тебя искать.
Он всё-таки отодвинулся, руки мои от себя убрал, правда, попытался меня успокоить:
— Хорошо, потом обсудим. А сейчас, можно я в душ пойду?
Я его отпустила, одежду чистую приготовила, а после несколько минут стояла в дверях ванной комнаты, наблюдая за ним. В груди до сих пор что-то щемило. Кирилл дома, вполне живой и здоровый, и я заставляла себя в это поверить, после нескольких дней не отступающего ни на минуту страха. Только уставший он был сильно, это в глаза бросалось. Движения заторможенные, излишне плавные, видно, что последние силы бережёт. Но я знала, что спать он сейчас не ляжет.
Из кухни слышались весёлые голоса, довольный смех, звон посуды. Кирилла там ждали, а он всё медлил, одевался не торопясь, затем и вовсе дверь спальни закрыл.
— Они тебя ждут, — напомнила я.
— Подождут.
Кирилл поцеловал меня, зачем-то двумя пальцами за подбородок придерживая, словно боялся, что я уворачиваться начну.
— Значит, я тебе не нужен? — шепнул он мне через пару минут. Отстранился, но выглядел возбуждённым, взбудораженным и глаза лихорадочно горели. Я улыбнулась, и след от своей помады с его нижней губы стёрла.
— Ты почему не побрился? — Вместо ответа поинтересовалась я.
— Страшный?
— У меня завтра все щёки будут красные.
— Значит, будешь сидеть дома.
— Буду сидеть, — подтвердила я, — дома.
Хотела обнять его, просто захотелось, да и взгляд Кирилла словно пытался до дна моей души достать, долго такое не выдержишь. Но он так и держал меня за подбородок, не позволяя даже отвернуться. А когда из кухни послышался резкий свист, Кирилл руку убрал, из глаз ушла серьёзность, и он ухмыльнулся, а я осуждающе качнула головой.
— Ты знаешь, что твоему охраннику не хватает манер?
— А я ему деньги не за манеры плачу.
