В тот же миг перед глазами вспыхнуло ослепительно белое солнце и наконец-то возникло ощущение невесомости. Разорванный пополам, геликоптер вспыхнул и, словно комета, стал медленно падать на землю…
17
Он отчетливо помнил, что с ним происходило, до мелких деталей, слов, движений, и одновременно не мог отделаться от ощущения, что все это было не с ним. Это не он бегал по городу в поисках белых роз, не он сначала стоял на коленях, вымаливая их у директора резиденции, а когда не дали – ринулся в розарий и самовольно стал рвать цветы с куста. Вокруг стояли люди и пытались объяснить, что эти розы – искусственные, и их не нужно срывать, да и невозможно, стебли у них из колючей проволоки, покрытой зеленым полиуретаном. Марат их не слушал, драл изо всех сил, срывая кожу шипами, и только изломал куст. Потом приехала полиция и тоже объясняла, что розы в дендрарии ненастоящие, мол, русские отдыхающие все время норовят сорвать цветы, поэтому администрации пришлось однажды заменить их на пластмассовые, защищенные от вандализма.
Он не мог этого сделать в принципе, ни при каких обстоятельствах! Все, что сотворилось, сотворил другой человек, двойник, некая параллельная составляющая его души и разума, ничего общего не имеющая с реальностью. Только вот изодранные шипами, распухшие руки до сей поры горели и саднили, не позволяя шевелить пальцами.
Его самообладание, способное обмануть детектор лжи, дало сбой, подвело впервые в жизни. После имитации покушения Сторчак решил себя обезопасить, в строжайшей тайне прокатил начальника службы охраны через полиграф и был обескуражен отрицательным результатом – выходило, Корсаков не устанавливал заряда, не нажимал на кнопку и не высаживал целый автоматный магазин по взорванному «мерседесу». Это сделал кто-то другой! Еще тогда Марат заметил, как шеф стал от него закрываться, не давать щепетильных поручений, прекратил советоваться по личным вопросам, иногда и вовсе утаивал некоторые свои встречи. А Корсаков ждал как раз обратного результата – полного доверия…
Этот двойник так же внезапно исчез, как и появился, оставив его одного с воспоминаниями вчерашнего дня. Он не был так пьян, чтобы творить небывалые, невероятные глупости, да и во хмелю Марат никогда не терял чувства контроля, чем втайне гордился наравне со способностью вводить в заблуждение умный, чуткий компьютер. Однако будучи трезвым и вменяемым, он почему-то ринулся с розами на аллею кактусов и там ходил около получаса, кричал и звал Роксану, при этом ни разу не чихнув, и даже глаза не слезились и не краснели. Он помнил, как его схватила полиция, причем тот же самый наряд, что выезжал на пляж, когда он подрался с французами, помнил, как привезли в участок, где был составлен протокол для суда. Помнил даже щадящую формулировку, свидетельствующую о его трезвости, но сильном душевном волнении, граничащем с состоянием аффекта, в котором якобы он и совершал хулиганские действия – с корнем рвал искусственные розы на территории королевской резиденции.
И все равно из полиции его отправили в клинику Варны, где дежурный врач подтвердил ранее установленный диагноз и посоветовал не волноваться так по поводу исчезновения жены, поскольку Болгария – страна маленькая, компактная, и здесь очень трудно потеряться человеку. Де-мол, полиция и служба государственной безопасности непременно ее отыщут и доставят в Белый домик, а ему лучше остаться до утра в клинике, под наблюдением. Марат этого не захотел, настоял, чтоб отвезли домой, и по дороге еще, в медицинской машине, сознание отключилось напрочь.
Из памяти, словно ломоть штукатурки, вывалился кусок жизни – от момента, как возвращался вечером из клиники, до минуты, когда пришел в себя и обнаружил, что уже утро, а он сидит на железнодорожных рельсах, зарастающих травой, растопырив изодранные пальцы. Не проснулся, а именно пришел в себя и совершенно не помнит, что было в эти ночные часы.
Вылетело все – как сюда попал, что делал, отчего исчез двойник и вернулись нормальное состояние и ощущение действительности. Он как-то сразу подумал о затмении разума, но затмением сначала посчитал не беспамятство, а как раз наоборот – осознанную часть, когда он носился по Балчику в поисках белых роз. Привыкший к ежесекундному анализу своих действий, он мысленно отлистал время назад и попытался установить мгновение, когда и с чего все это началось.
…Он сидел в шезлонге у бассейна, а «герцогиня» купалась обнаженной и своими танцами провоцировала его на мужские поступки.
…Он смотрел и чувствовал полное к ней равнодушие, потому что голова была занята другим…
А чем?!
Да! Это же случилось сразу после того, как «партнеры»-разведчики ушли, и он мысленно перелопачивал состоявшийся с ними разговор. И анализровал свое поведение – не допустил ли ошибок…
В это время Симаченко в ботаническом саду ловил Роксану, вздумавшую затеять с ним игру в прятки. И отношение к ней было соответствующим – раздраженным до злости, потому как достала уже своими закидонами. Именно так и думал!
С какой стати вдруг бросился искать для нее розы, если хотел отомстить за подлую измену с Алхимиком? Когда щелкнуло? В какой миг все переменилось? Почему началось наваждение?..
Стоп! Он прикатил столик-бар и выпил вина. Потом коньяку. Хотел разогреть сексуальное желание…
А получилось, разогрел голову. Вино было отравлено! Симаченко зарядил психотропик. Только под воздействием такого яда могло начаться затмение разума. Потом провал, который должен был стереть из памяти все предыдущие действия. Именно так и работает эта гадость! Спасла могучая способность к самоконтролю, ничего не стерлось…
Но спасла ли?! Что, если за период провала памяти его выпотрошили? Сознание отключилось в машине медпомощи, врач был подозрительный, увещевал как-то странно… Почему оказался не дома, а на железнодорожных путях, причем каких-то заброшенных, в незнакомом месте? Да и вообще, Болгария ли это? Растительность очень уж напоминает подмосковную… И сколько здесь пробыл? Ночь или дольше?..
Марат с трудом поднялся. Ноги сводило судорогой, во всем теле ощущалась странная ломота, желание потянуться, словно после долгого сна, и немного кружилась голова. На рельсах лежали разбросанные белые розы, и он совершенно не помнил, откуда они тут взялись. Белые головки цветов почернели и почти высохли, а листья гремели, как жестяные, если тронуть ногой.
Он посмотрел по сторонам, наугад выбрал направление – ему все равно было куда идти, место незнакомое, – и пошел по зарастающим травой шпалам. И вдруг за сеткой кустарников обнаружил белое, покрытое снегом, поле на склоне холма. Конечно, по-утреннему было прохладно, но чтобы вот так лежал снег…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
