Главным же успехом этой акции оказалось другое: едва ли на это рассчитывая с самого начала, отрицатели попали прямо в «сонную артерию» американской демократии – в первую поправку к Конституции США, провозглашающую свободу слова. И именно вокруг этого прокрутились все дебаты внутри университетов, отчасти выплеснувшиеся в те же университетские многотиражки, а отчасти и в крупнейшие центральные газеты[420].
В начале 1992 года Смит решил пройтись по второму кругу и разослал по редакциям университетских газет свое новое объявление под названием «Falsus in Uno, falsus in Omnibus» («Единожды солгав, будешь лгать всегда»), в котором обвинял Симона Визенталя и Стефена Визе в распространении слухов о «еврейском мыле», якобы производившемся нацистами из еврейских трупов. Но на этот раз его успех был уже равен нулю: ни одна из газет, в том числе те, кто напечатали его первое объявление, теперь не стали этого делать.
В целом же «кампусная» кампания Смита не просто достигла своей цели, но и превзошла ее. Во-первых, почти половина университетов не захлопнула перед ним свои двери; во-вторых, значительной частью студенчества, преподавателей и даже управленцев она была воспринята с немалым воодушевлением; и, в третьих, отрицателями впервые заинтересовалось телевидение.
Правда, побочным и несколько неожиданным следствием этой кампании стало то, что во многих университетах возникло или заметно усилилось преподавание истории Холокоста. Но и это, впрочем, стало реакцией не столько на саму кампанию Смита, сколько на ее успех[421].
4Одной из центральных фигур среди отрицателей Холокоста бесспорно является Эрнст Цюндель (Ernst ZÜndel; псевдоним – «Кристоф Фридрих»)[422], фоторетушер по первоначальной профессии, с 1958 года живущий в Канаде. Его перу принадлежат книга «Гитлер, которого мы любили и почему»[423] и дайджест «Holocaust 101». И все-таки его вклад в движение отрицателей не столько «творческий» (тут он редко выходит за формат листовки или брошюры), сколько организационный: он своего рода глобальный менеджер и наиболее эффективный шоумен среди отрицателей.
Подобно Г. Граберту, Цюндель рано осознал роль медиасферы в их общем деле. Основанное им в 1976 году в Торонто издательство «Samizdat Publication» вскоре стало едва ли не самым крупным в правоэкстремистской среде: оно выпускает и рассылает в Германию и по всему миру не только труды отрицателей, но и прочую антисемитскую и расистскую литературу, а также записи речей Гитлера, фильмы и песни того времени. С 1990 года он пропагандирует свои взгляды по радио, а с 1994 года – в Интернете: www.zundelsite.org. Сам сайт делается в США и управляется его женой и единомышленницей Ингрид Цюндель-Римланд.
В Канаде отрицание Холокоста вне закона, и здесь Цюнделя уже несколько раз судили. В 1985 году суд приговорил его к 15 месяцам тюрьмы за разжигание ненависти посредством издания и распространения очевидно лживых и провокационных текстов, но вскоре его выпустили под залог вследствие процессуальных ошибок[424]. В начале 1988 года его еще раз судили в Канаде, дав на этот раз всего 9 месяцев тюрьмы. На процессе в качестве свидетелей выступали Йозеф Гинзберг Бург[425], Р.Форисон, Д.Ирвинг, а также Ф. Лейхтер – инженер из Бостона, консультировавший правительства ряда штатов и отдельные тюрьмы по вопросам, связанным с оборудованием для исполнения смертных приговоров[426].
О «заслугах» и роли последнего следует сказать особо. Процесс над Цюнделем уже начался, когда Ирвинг и Форисон вышли на Лейхтера и после двухдневного плотного общения отправили его в недельную «экспедицию» в немецкие лагеря смерти на территории Польши, щедро профинансированную Цюнделем. В его свиту входили жена, чертежник, видеооператор и переводчик. В Освенциме и Майданеке Лейхтер брал пробы воздуха и строительного щебня из развалин газовых камер, которые потом отдавал для химического анализа в одну из лабораторий родного Массачусетса. Результатом этого блиц-анализа стал «Отчет Лейхтера: инженерный отчет о мнимых казнях в газовых камерах Аушвица, Биркенау и Майданека, Польша»[427], вскоре выпущенный двумя отдельными изданиями – в Цюнделевском «Samizdat»’е и в лондонском «Fokal Point Publications» (издательстве Д. Ирвинга)[428]. Исследование, сделанное, кстати, с многочисленными отклонениями от технологии взятия проб воздуха, не обнаружило значимых следов газа «Циклон Б», но обнаружило их в дегазационной камере концлагеря Аушвиц-1.
Выступление Лейхтера на процессе и сообщение о только что полученных им новых «научных результатах», бесспорно, произвели на публику и на суд достаточно сильное впечатление. Оно явно застало обвинение врасплох, заставив его сосредоточиться не столько на представленном Лейхтером отчете, сколько на его профессиональной неподготовленности к такого рода экспериментам[429]. Лишь постепенно, после подключения экспертов, туман вокруг «Отчета» стал рассеиваться, и его достоверность улетучиваться, подобно самому цианиду, следы которого он так безуспешно искал…
Развивая свой успех, Лейхтер основал в 1989 году фирму, предлагавшую консультации по технологиям казни, а также оборудование для практически любого вида казни. В результате иска, поданного против него в 1990 году Шелли З.Шапиро (Chelly Z.Shapiro), председателем «Объединения переживших Холокост и друзей, ищущих справедливости»[430], и Беатой Кларсфельд (Beate Klarsfeld), Лейхтер признался в злоупотреблении титулом доктора наук и деятельностью инженера, отрекся от своего «Отчета» и других сомнительных текстов и обязался впредь держаться от всего этого на расстоянии.
Но это мало что изменило в уже сложившемся восприятии Лейхтера бывшими и будущими соратниками. Его вклад в дело отрицания Холокоста как таковое оказался куда как большим, нежели в судоговорение. «Отчет Лейхтера», независимо от своей вненаучности, спекулятивности и дубиозности (а, может, и благодаря им), явно попал в самое яблочко: многими он воспринимается как неоспоримое научное доказательство того, что Холокоста никогда не было! И именно поэтому для отрицателей «Отчет» стал такой же центральной иконой, как, скажем, фальшивка «Протоколов сионских мудрецов» для антисемитов в целом.
Что касается самого Цюнделя, то его процесс закончился в 1992 году, в целом ряде стран он был объявлен в розыск. В 2003 году он был выдан властями США в Канаду, а те передали его в Германию, где его судили в ноябре 2005 года за разжигание межнациональной розни, а затем еще и в феврале 2006 года – и приговорили к 5 годам тюрьмы – максимальному в ФРГ сроку за такое деяние, который он отбывал в Мангейме[431]. В 2011 году он вышел на свободу и вернулся к прежней правоэкстремистской и ревизионистской деятельности.
В 2007 году тот же Мангеймский суд и за то же преступление, что и у Цюнделя, запретил заниматься адвокатской деятельностью и приговорил к тюремному сроку в 39 месяцев защитницу Малера, Рудольфа, Хеннига и Цюнделя – Сильвию Штольц (Silvia Stolz). В 2015 году ее судили снова, приговорив к 20 месяцам лишения свободы, но приговор еще не вступил в силу.
В «отсутствие» Цюнделя хор отрицателей, хотя и ослаб, но не распался. Первую скрипку, однако, стали играть другие солисты. Это прежде всего Д. Ирвинг и новая звезда в созвездии отрицателей – швейцарец Юрген Граф (Jürgen Graf)[432], автор «Мифа о Холокосте», «Холокоста на испытательном стенде» и др. книг и брошюр[433]. Окружной суд города Баден в Северной Швейцарии счел его тексты антисемитскими и расистскими и приговорил его 21 июля 1998 года к 14 (по другим сведениям, к 15) месяцам тюрьмы, а его издателя Ферстера – к 12 месяцам. Кроме того, каждый из них оштрафован на 8000 швейцарских франков (5500 долларов США), не считая обязательства вернуть свыше 55 тыс. франков (около 38 тыс. долларов), полученных от продажи книг и брошюр Графа[434]. Суд приказал конфисковать и уничтожить сами издания. Как следствие, Графа уволили из частной школы, где он преподавал литературу. Уклоняясь от наказания, Граф эмигрировал в Белоруссию, а оттуда в Россию, где его приняли с распростертыми объятиями и где он и живет до сих пор.
Еще в 1995 году Граф и итальянец Карло Маттоньо (Carlo Mattogno) дважды наведывались в российские архивы – ГАРФ и РГВА, где они просмотрели десятки тысяч страниц и около четырех тысяч страниц скопировали, – и вот вывод, к которому они соблаговолили прийти: «Теперь мы знаем и то, какие документы имеются в русских архивах, и то, каких документов в них нет… Документы, ясно показывающие, что узников не убивали в газовых камерах, документы, опровергающие существование немецкой программы уничтожения евреев, были, вероятно, удалены из состава фондов и уничтожены»[435].
