– В десять лет, – неохотно отозвался Венсан. – В день смерти отца.
Карэле бросил на друга быстрый взгляд – этих подробностей он не знал. Альбин Малледи криво усмехнулся.
– Какое совпадение, – сказал он. – Мой отец тоже умер в тот день, когда во мне проявилась магия. Правда, мне было восемь.
Молодой человек задумался, нервно сплетя пальцы и покусывая губу.
– Я тогда мало что понимал, к тому же не успел толком проснуться, – медленно продолжил он, – и вижу всё как-то отрывисто, отдельными картинками. Помню, как отец в темноте поднялся ко мне в комнату – дверь громко стукнула о стену. От его рук пахло чем-то странным, сладким и неприятным. И глаза тоже были странными – слишком блестящими, но какими-то остановившимися… Это было очень страшно, и в тот момент всё вокруг поплыло, так что я почти ничего не видел. Только почувствовал боль от его рук, схвативших меня, прижал к себе Тимми, и вот тогда это случилось. Словно что-то переполнилось или сорвалось с привязи… Больше всего это походило на крик, только шёл он не изо рта, а откуда-то из груди.
Малледи постучал костяшками пальцев там, где находится грудная кость.
– Потом я прочёл, что в первый раз магия всегда вырывается прямо из-за грудины – оттуда, где спрятана душа. Это уже потом мы учимся брать её руками… Ну, коротко говоря, это она и была. И плюшевый медвежонок оказался прямо на её пути, впитав немалую часть.
– Артефакт, ненамеренно созданный во время инициации, – задумчиво кивнул Венсан. – Так это называется, но это большая редкость. В истории было всего несколько подобных предметов, но ничего похожего на ожившую игрушку в книгах не описывается…
– Дело в том, что в Тимми, кроме магии, попала часть моей души, – вздохнул Малледи. – Естественно, это я узнал только спустя годы.
Венсан побледнел.
– Так вот как…
Альбин Малледи коротко кивнул и объяснил остальным:
– Когда я пришёл в себя, комната была залита кровью, а отец лежал у дальней стены. С первого взгляда было понятно, что он мёртв, его лицо и руки буквально располосовало чем-то, острым, как бритва.
Джайс Сангри судорожно сглотнул, и Карэле бросил на него быстрый предостерегающий взгляд. Но капитан молчал, хотя и было заметно, что это стоит ему значительных усилий. Зато Сейли выглядела довольной – похоже, такой поворот казался ей наилучшим вариантом.
– А как душа оказалась в игрушке? – спросила она.
– В момент убийства её часть как бы отслаивается и теряется, – Малледи взглянул на девочку с холодной улыбкой. – Если только эту часть не притянет к себе какой-нибудь магический предмет, случайно или намеренно. В моём случае таким предметом оказался Тимми, поскольку через него всё ещё шла магия. Я понятно объясняю?
– Очень, – серьёзно кивнула Сейли.
– Интересно, что когда я почувствовал, как Тимми шевелится в моих руках, я даже не испугался. В конце концов, мне было восемь лет, и я привык относиться к нему как к живому существу. На фоне всего остального это казалось не столь страшным. Но тогда я решил, что это Тимми убил моего отца. Нужно было его спрятать – мне не хотелось лишиться единственного друга. Я знал, что мать не посмеет подняться сразу же, хотя она и должна была услышать какой-то шум. Так и вышло. Она пришла только тогда, когда кровь просочилась через перекрытия между этажами. За это время я успел отодвинуть от стены кровать и затолкать мишку в тайник, выбросив оттуда свои книги. К тому моменту, когда она постучала в дверь, всё уже было в порядке. Кажется, я ещё сумел отодвинуть щеколду, но дальше уже ничего не помню.
Малледи задумчиво потёр лоб, собираясь с мыслями.
– Потом были обычные процедуры: дознание, обследование… Прежде, чем меня отправили в интернат для детей-магов, я успел сбежать, пробраться домой и вытащить Тимми из тайника. Прятать его в интернате было непросто, но я не жалел, что взял его с собой. Мать продала дом в том же году.
– С тех пор вы и скрывали это создание? – спросил Карэле.
Молодой человек кивнул:
– Сначала я делал это из сентиментальных соображений, но через несколько лет понял, что мой секрет вполне может расцениваться как «укрывательство магического артефакта или существа, представляющего опасность для окружающих». Конечно, для несовершеннолетних закон предусматривал не особо серьёзное наказание, но… У меня тогда были совершенно другие планы. Я изо всех сил пробивался в отличники, чтобы отвоевать стипендию и возможность бесплатного обучения в Академии. Если бы история с Тимми вскрылась, на всём этом пришлось бы поставить крест. Так что я поневоле стал крупным специалистом по тайникам. Тем временем Тимми рос, и сначала я не понимал, чем он питается. Потом мне в руки попала книга, заставившая сопоставить кое-какие факты. Он кормился жизненной силой любого человека, до какого только мог дотянуться. Когда я прятал его в безлюдных местах, он почти не увеличивался и не менялся, но найти такие тайники было очень сложно. Поэтому здешние пещеры показались мне идеальным местом. Их можно было перегородить так, чтобы никто не смог приблизиться к Тимми на опасное расстояние. Правда, настойчивость Морских я не учёл.
– А почему «почти»? – поинтересовался Карэле. – Почему вы говорите, что он почти не меняется, когда не может дотянуться до людей? Это значит, что он всё-таки может развиваться самостоятельно, хоть и медленнее?
– Не может, – покачал головой Малледи. – Дело в том, что у него всегда остаётся доступ ко мне, мы же связаны. Я научился соблюдать баланс, находясь на таком уровне
