- Подглядывать и подслушивать нехорошо.
Я открыла глаза, показала ему язык и встала с кресла.
- Пойдемте спать, Марсия, - улыбнулся он, - я устал, как собака, а мне еще вас сторожить.
- Где моя комната? - спросила я, не имея никакого желания спорить.
- Все там же, - ответил Ормондт.
Я поднялась наверх, быстро приняла душ, накинула сорочку, приготовленную заботливой Бидди, и упала на подушку. Но только закрыла глаза, как дверь открылась и вошел наш всемогущий. Он уже переоделся, волосы влажно поблескивали. Но, пока ректор шел до кровати, они уже высохли. Кровать скрипнула, когда Ормонд с самой деловитой физиономией укладывался рядом.
- Эй! - я возмущенно села на постели. - Вы ничего не перепутали? Вы казали, что я буду спать одна.
Ормондт лег на бок, подперев голову рукой, и с интересом посмотрел на меня.
- Разве вы еще не слышали, что мужчины самые бесчестные на свете существа? - спросил он.
- Значит...
- Я солгал, - ректор широко улыбнулся, дернул меня, заставив снова упасть на подушку, и перестал улыбаться. - Я не могу отследить изменения в твоем состоянии и в ауре из-за стенки. Не спать я тоже не могу, и так несколько дней толком без сна прошли. Но опасность почувствую и сквозь сон. Как видишь, я в штанах и в рубашке, приставать не собираюсь. Успокоилась? А теперь спи сама и дай спать другим.
На этом он закрыл глаза, и вскоре дыхание лорда стало глубоким и ровным. Я некоторое время разглядывала его, затем нырнула на плечо, ну привыкла я уже так спать, и свернулась калачиком. Уже на грани сна и реальности я почувствовала, как меня обняли, удовлетворенно вздохнула и окончательно уснула.
Глава 18
Узкая тропа змеилась, петляла, уводила все выше и выше. Снизу осталась долина, покрытая пожухлой травой и скрюченными стволами мертвых деревьев. Долина, в которой нет жизни, потому что ЕЕ дыхания не выносит ничто живое. Я часть ЕЕ, я - почти ОНА, но еще не полностью. Тьма зарождается внутри меня, еще только зерно, но оно прорастает с каждым шагом. Я продолжаю идти, шагаю по камням, обжигающими стопы ледяным холодом. Огонь-это свет, Свет-это жизнь. Во Тьме нет жизни, во Тьме не горит огонь и не согревает воздух, потому иней все больше покрывает скалистую дорогу, по которой я поднимаюсь вверх. Дыхание вырывается из приоткрытых губ белым парком. На мне лишь белоснежный балахон, под которым ничего нет, как нет ничего внутри меня, кроме непроглядной Тьмы.
Тропка приводит меня к входу в храм, ЕЕ храм. На входе стоят Последователи, пока всего лишь охрана. Они преклонят колени, и я прохожу мимо них, не обращая внимания на опущенные головы. Дорога из льдистых звезд ведет меня дальше. Острые края ранят обнаженные стопы, и мой путь становится кровавым. Боль-это плата, и я без содрогания приношу ее. Коридор из кроваво-красного камня, подсвеченный лишь факелами, уводит меня вглубь обители. Факелы гаснут, как только я прохожу мимо, Тьма за моей спиной, ОНА идет по кровавым следам. Впереди пустая зала, где на полу начертана пентаграмма. На лучах уже заняли место девять магистров, готовых отдать свою жизнь во имя возрождения Тьмы. Мое место в центре, потому что я сердце пентаграммы, потому что я предназначена ей в жертвы, как когда-то была предназначена моя мать.
Делаю первый шаг и слышу, как девять живых мертвецов творят заклинание. Их бескровные лица не видны под белоснежными капюшонами, да мне и не нужно видеть. И вдруг неясный шепот, который кажется мне знакомым. Он зовет меня по имени, по новому имени. Я замираю и прислушиваюсь.
- Марсия... Остановись...
Голос, словно теплый ветер, касается моей кожи, и я чувствую, что замерзла, что я безумно замерзла. Начинают стучать зубы, дрожь бьет все тело, и я никак не могу унять ее.
- Марсия...
- Мне холодно, - шепчу я.
Последователи вскидывают головы и смотрят на меня черными без белков глазами. Зачем я здесь? Мне холодно. Мне так холодно, что я даже не могу стоять на ногах, так сильно они дрожат. Я падаю на колени и чувствую, как ноют кровоточащие стопы. Мне страшно, мне очень страшно и очень холодно.
- Забери меня! - кричу я. - Помоги!
- Я иду, - шепчет голос. - Зови меня.
- Я не знаю, кто ты, - восклицаю я. - И мне очень страшно!
- Чувствуй, живи, зови, - произносит голос.
И я вдруг оказываюсь на вершине горы. Надо мной только звездное небо, подо мной черная пропасть. Холодный ветер развевает полы моего балахона, взметает хлопья снега, которым покрыта вершина. Я чувствую сильную слабость и падаю в снег, с тоской глядя в равнодушное небо. И когда уже нет надежды, вспыхивает белое сияние, затмевая звезды. Вокруг меня плотной стеной поднимается снег, бешено кружа в порывах ледяного ветра. Все тело будто сковано льдом, и я кричу от страха, что больше не могу двигаться.
Сияние все ближе, и я вижу, как в небо поднимается черный, как ночь, дракон. Из его оскаленной пасти вырывается метель, лишая возможности что-либо видеть за белой пеленой, и все же я вижу, как навстречу черному дракону летит другой дракон-золотой. На нем сидит рыцарь в доспехах, сияющих, как солнце. Рыцарь вздымает меч из чистого Света. Я улыбаюсь, потому что знаю, это мой спаситель. В небе разгорается битва. Черный дракон снова окутывает рыцаря мраком. Но меч разрезает мрак, и он распадается, словно рваная бумага.
- Не сейчас, - шипит черный дракон, уходя от меча Света. - Но скоро.
Он исчезает, а золотой дракон опускается рядом, рыцарь спрыгивает, подхватывает меня на руки, и я смотрю в его лицо. Оно странно знакомо, но черты неясны. Это Ормондт, но временами я вижу Джара. Вспыхивает портал, наполненный Светом. Рыцарь шагает в него...
- А-ах, - я порывисто села на постели.
Почти одновременно со мной, с таким же вздохом, сел ректор. Он обернулся ко мне, обхватил, заглядывая в глаза, и с облегчением выдохнул, падая обратно на подушку. Лорд Ронан прикрыл глаза.
- Великий Свет, с такими атаками меня надолго не хватит, - негромко произнес он.
- Мне такой страшный сон приснился, - пожаловалась я.
- Знаю, - коротко ответил ректор.
Он встал, обернулся ко мне, подумал и поманил к себе. Я послушно поднялась с постели и подошла к нему. Ормондт накинул на меня халат, обнял за плечи, и перед нами появилось окошко в какую-то комнату. Первый раз в жизни я ощущала переход. Ну, это понятно, ректор выглядит уставшим, только где он мог так вымотаться? Но вопросов я не задавала, потому что неприятное покалывание кожи и треск в волосах занимали сейчас все мое внимание. Я начала ворчать, и лорд Ронан покрепче прижал меня к себе.
Вышли мы в первом общежитии. На кровати лежал очень бледный Джарлат Аерн. Ректор отпустил меня, подошел к кровати и осмотрел Джара, качая головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
