моя маленькая кроха ждет меня.
Выйдя из лифта, интуитивно, не зная куда, двигаюсь по больнице с уверенностью, что иду именно к выходу. Уже даже не оборачиваюсь и не смотрю, есть ли погоня. Иду, как все люди, что идут рядом со мной по коридору. Я свободна, так же как они.
Таблички «выход» и красная стрелка ведут меня сейчас. А потом я резко оказываюсь в большом вестибюле, с широкой стеклянной дверью и видом на двор больницы. Не верю собственному счастью. В последний раз смотрю назад и решительно шагаю к двери.
Всё – я свободна.
Двор больницы прохожу быстро, не останавливаясь. Выхожу за ворота, оглядываюсь вокруг. Стоянка машин. У одной машины мужчина явно собирается ехать. В отчаянном порыве бросаюсь к нему. По дороге сдергиваю с лица маску.
– Мужчина, пожалуйста, помогите!
– В чём дело? – он оборачивается. Халат медсестры видно сыграл мне на руку и мужчина обеспокоенно спрашивает. – Какие-то проблемы?
– Да у меня большие проблемы, пожалуйста, помогите! Мой ребёнок, мой сын, он в опасности, пожалуйста, отвезите меня! У меня нет денег, но обещаю, я заплачу, когда приедем.
– Да не нужно платить, я Вас так отвезу, садитесь. Если ребёнок в опасности, нужно помочь. Садитесь.
Сажусь рядом с ним на пассажирское сидение. Он заводит мотор и выруливает со стоянки. Машина уже выезжает, когда я замечаю, как выбегает из главного входа человек, который меня охранял и беспомощно крутит головой в разные стороны, пытаясь определить, в какую сторону я пошла.
Пригибаюсь ниже, опасаясь быть замеченной, и задерживаю дыхание.
И только когда машина выезжает на дорогу, я вдыхаю глубоко и облегченно.
Теперь только вперёд. Только вперёд.
– Куда едем? – спрашивает мужчина за рулем.
– В детскую реанимацию, – решение приходит ко мне моментально.
Уверена, что мой сын в этом же городе, а реанимация, наверняка, одна.
Внимательно смотрю на дорогу, пытаясь вспомнить, сюда ли меня везли тогда. Вроде, да.
Мы останавливаемся у ворот больницы.
– Вам помочь? – спрашивает мужчина.
Молча киваю. Боюсь идти одна. Он выходит из машины и мы вместе идем к посту охраны.
– Вы к кому? – спрашивает охранник.
– Здесь мой сын, – произношу уверенно. – Я хочу его увидеть.
– В часы приема, – отрезает он. – По согласованию с врачом.
– Пустите меня! – требую и бью кулачком в окошко. – Пустите!
– Отойдите! А то я вызову полицию.
Но в этот момент к окошку подходит второй охранник. И его лицо кажется мне знакомым.
– Вы? – спрашивает он и выбегает на улицу к нам. – Как Вы здесь оказались? Егор Валерьевич в курсе? Заходите быстрее, чтобы Вас не увидели!
И он буквально заталкивает меня в свою каморку. Мужчина, который привез меня сюда, заходит следом.
– Олеся, – обращается ко мне узнавший меня охранник, – Вам туда нельзя. Не беспокойтесь, малыш под наблюдением. Я отвезу Вас к Егору Валерьевичу. Пойдемте.
Он дает инструкции второму охраннику, а я отпускаю своего водителя. И в последний момент вспоминаю, что не поблагодарила его. Поворачиваюсь, хватаю его за руку.
– Спасибо Вам! Вы самый настоящий человек, самый добрый. Добрее всех.
– Да ладно, пожалуйста, – он смущается и тоже жмёт мне руку. – Надеюсь, я Вам помог.
– Вы не просто помогли, Вы спасли меня и моего сына. Спасибо!
К дому Егора подъезжаем и я нетерпеливо дергаю ручку двери.
Выскакиваю из машины и стремительно кидаюсь к воротам. Они сразу открываются. Охранник уже позвонил Егору, пока мы ехали.
Он стоит в воротах и сразу же бросается ко мне навстречу.
Это он – Егор, мой любимый. О, Господи, я кажется не добегу. Кружится голова. То ли от общего недомогания, то ли от нервного напряжения. Чувствую слабость. Останавливаюсь и хватаюсь за голову.
Егор подбегает и хватает меня на руки.
– Девочка! Боже, Лея! Лея!
Он бежит со мной на руках в дом. Прижимает к себе, целует лицо, руки, плечи. Я тону в его поцелуях. Сажает на диван. Сам на коленях втсает передо мной, смотрит в глаза, жадно разглядывает лицо, гладит волосы. Хватает мои ладони, сжимает пальцы, прикладывает к лицу. Целует.
– Я не верю, что я здесь, – шепчу сквозь накатившую слабость.
Чувствую – всё. Слёзы рвутся, застилают глаза, захватывают. Я не могу дышать. Слезы душат. Объятья Егора такие сильные. Я вижу как он взволнован, как счастлив, что я, наконец, рядом. Я с ним.
– Лея, Лея, Лея, – повторяет Егор как безумный, как будто моё имя для него дороже всего. – Как ты смогла? Храбрая моя девочка. Только моя. Все будет хорошо. Не плачь. Все позади.
– Где наш сын? – выдыхаю, как только могу говорить.
– Не беспокойся. Любимая моя. Он вне опасности, его охраняют, день и ночь.
– Почему он не дома?
– Пока нельзя. Нельзя, Лея. Ему нужен уход. Но не расстраивайся, скоро он будет с нами. Наш мальчик. Лея… Это самый счастливый день в моей жизни. Девочка моя.
Вот теперь я точно понимаю – всё закончилось. Обхватываю Егора сильнее за шею, прижимаюсь к нему.
– Слава Богу, – слышу голос позади.
Вспышка… Это – Он… Тот голос! Это же он! Вот почему он казался мне знакомым! Как я сразу не поняла?
Поворачиваюсь…
ГЛАВА 98. Егор
Когда охранник говорит в телефон, что Лея вернулась, в меня как будто ударяет молния.
Выбегаю ей навстречу.
Вижу мою девочку. Худую, слабую, бледную, уставшую, но такую красивую. Такую родную и самую дорогую. Все мои чувства и эмоции не описать словами. Ещё никогда в своей жизни я не испытывал ничего подобного. Радость, восторг, любовь, нежность. Желание схватить, защитить, унести и заботиться. Спрятать ото всех. Только моя. Моя.
– Бедная моя девочка, что они с тобой сделали, – тихо говорю я, крепко-крепко прижимая ее к себе. И сам пугаюсь, что задавлю ее. Такую хрупкую. Но такую
