В переливах солнечных лучей, игравших зайчиками на кустах, он увидел оленя, пришедшего на водопой. Изящное, грациозное животное подняло голову, но в огромных карих глазах не промелькнуло ни малейшего проблеска тревоги. Эти глаза так мучительно напомнили ему о Лани! Может, это всего лишь игра света, но она словно говорит с ним. Улыбается ему и Хизер. Дает свое благословение.
Несколько исполненных благоговейного молчания мгновений Слоан зачарованно смотрел на оленя. Только когда животное повернулось и исчезло из виду, он ощутил, как напряжена Хизер. Должно быть, подумала, что его до сих пор преследуют тяжкие воспоминания.
Слоан покрепче прижал к себе жену.
– Лань была бы счастлива за нас, - заверил он. - Счастлива, что я открыл кому-то свое сердце. Счастлива, что мы любим друг друга.
Он почти физически почувствовал, как она успокоилась и вновь расслабилась.
Добравшись до ранчо, Слоан попросил Расти расседлать коня, подхватил на руки растерявшуюся Хизер и, как жених новобрачную, перенес через порог. В доме никого не было - Кейтлин и Джейк, очевидно, увезли Дженну с собой.
Слоан встал посреди кухни, не выпуская Хизер.
– Хочешь есть?
– Не очень, - пробормотала она, отчего-то смутившись. - А ты?
– Изголодался. По тебе, - плотоядно ухмыльнулся Слоан и понес свою добычу наверх, в спальню, которую делил когда-то с первой женой. Изнемогая под гнетом сомнений, Хизер искала ответа в его застывшем красивом лице. Неужели он открыл перед ней двери своего святилища?
Но Слоан смотрел на нее так жадно, словно она была единственной женщиной на всем белом свете. Только ее он ждал, ее хотел.
– Обещаю, Хизер, - тихо поклялся он, - что Лань не будет третьей в нашей постели. Я навеки попрощался с ней. Но если хочешь выбрать другую спальню, я не против…
– Нет, все будет так, как решил ты.
– И я хочу, чтобы это произошло здесь, и нигде больше.
– Уверен? - В голосе Хизер прозвучало сомнение, но Слоан уже принялся развязывать ленты ее шляпки.
– Более чем когда-либо в жизни.
С нежностью, которую он так долго запрещал себе проявлять, он поцеловал ее ладонь и положил себе на грудь, чтобы она могла убедиться, как бешено колотится его сердце. Ее губы раскрылись в безмолвном призыве.
– Я люблю тебя, Хизер, - торжественно, словно принося обет, объявил он. - И готов доказывать это всю оставшуюся жизнь.
Она уже верила. Верила, потому что невозможно было не поверить прямому, искреннему взгляду и чуть дрожащему голосу. Любовь смягчила черты обычно хмурого лица, зажгла синевой его глаза.
Наклонив голову, он завладел ее губами в бесконечно нежном поцелуе. Его дыхание наполнило ее теплом, радостью. Они раздели друг друга, медленно, не торопясь, наслаждаясь каждой минутой. Да и куда было спешить: впереди целая вечность. Они упивались близостью, непередаваемой новизной отношений. Только руки, не ведая покоя, гладили, ласкали, дотрагивались.
Слоан зажмурился, как от яркого света, когда Хизер наконец предстала перед ним обнаженной. Светло-золотистые волосы рассыпались по плечам густыми волнами, совсем как в том далеком сне.
Но на этот раз она явилась не в грезах. Восхитительно-реальная возлюбленная, самое прекрасное видение, которое ему доводилось видеть. Его опора, сила и мужество. Счастье и торжество. Его сердце.
Желание охватило его, такое же настойчивое, как потребность дышать.
– Знаешь, ты мне являлась во сне, - тихо вымолвил он - Еще до нашей первой встречи. Даже тогда ты владела моими мыслями.
Ее ответная улыбка была так упоительна, что сердце Слоана забилось еще сильнее.
Он шагнул ближе, торопясь поскорее притянуть ее к себе, почувствовать трепет ее тела, услышать неровное дыхание. Увидеть восхищенно-изумленные глаза. Почувствовать любовь и доверие. Загладить все оскорбления, которые он ей нанес…
Но ему не требовалось никаких слов, чтобы выразить сожаление и раскаяние. Просто обнять ее, и она все поймет.
– Ты горишь тем же огнем, что и я? - шепнул он.
– Да, милый.
– Со мной это творится с того момента, как впервые увидел тебя. Прости, что так и не сказал, как много ты для меня значишь.
Она чуть коснулась пальцами его губ.
– Тише… сейчас не время для сожалений.
К удивлению Слоана, Хизер взяла его за руку и подвела к кровати. Он лег и попытался притянуть к себе жену, насладиться теплом ее тела, но у нее, как оказалось, были иные намерения. Слоан широко раскрыл глаза, когда она встала на колени и провела кончиками пальцев по рвущейся в бой, гладкой шелковистой плоти.
– Я хочу дать тебе то же наслаждение, что ты даришь мне, - смущенно произнесла она. Слоан встретился взглядом с ее горящими глазами, и буйная, безудержная страсть вспыхнула в нем.
– Мне всегда хорошо с тобой, - проговорил он хрипло, вздрагивая, когда ее пальцы сомкнулись вокруг нетерпеливой возбужденной плоти.
И тут… тут она склонилась над ним, и Слоан почувствовал восхитительное прикосновение ее губ. Мышцы его груди сократились, кожа покрылась испариной. - Хизер…
Он уже был готов вот-вот взорваться. Но ее ласки растопили кровь, а волосы мягким покрывалом закрыли его торс. Хизер неумолимо продолжала чувственную игру, лаская, мучая, изводя языком.
Слоан громко застонал; лицо исказилось болью и наслаждением. Но Хизер не собиралась отстраниться. Он громко, почти умоляюще выкрикнул ее имя, но обжигающие губы продолжали скользить то вверх, то вниз; сладостный вихрь уносил его все дальше.
Слоан лихорадочно зарылся руками в ее волосы, слепо приподнимая бедра навстречу ее жадным губам. Господи, она сведет его с ума!
Он вдруг осознал, что больше не в силах терпеть. Пусть примет его в себя, опустошит, выпьет до капли и вновь возродит.
Поймав ее плечи, Слоан перекатился на спину вместе с Хизер. Отчего так дрожат руки и сотрясается тело?
– Люби меня, родная. Пожалуйста, люби…
– Да.
Его лицо вновь приняло сосредоточенное, почти суровое выражение, привычное для Хизер. Не отводя взгляда, он развел ей ноги и, когда вошел в нее, оказался в скользком, живом, сжимающемся судорогами бархате, обхватившем так туго, что Слоану показалось, будто он не сможет пошевелиться.
Он судорожно дернулся и невероятным усилием заставил себя умерить безумие своего желания. Безуспешно.
– Я все еще недостаточно глубоко, - резко бросил Слоан. - Хочу делить с тобой каждый вздох, каждое биение сердца.
Последовал новый, более сильный толчок, на этот раз пригвоздивший ее, как бабочку - булавка.
– Ведь и ты хочешь этого так же безумно, как и я? - выдохнул он, начиная двигаться.
В комнате сгустилась тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием влюбленных. Он взял ее нежно, властно и, как награду, услышал ее тихие стоны наслаждения.
