Разрывы начавших рваться в воздухе снарядов буквально выкосили немецкую пехоту, и их командир заявил, что они сдаются. Наш ротный командир приказал прекратить огонь, и остатки немецкого пехотного батальона — около трехсот человек — вышли из леса, держа руки заложенными за голову. По словам немецкого командира, в лесу он оставил много убитых и раненых…
Маршруты наших оперативных групп сходились к Элсдорфу. Мы обнаружили, что город хорошо укреплен баррикадами из бревен на дорогах, противотанковыми минами, противотанковыми и штурмовыми орудиями, не говоря о многочисленной, вооруженной смертоносными панцерфаустами пехоте. Немцы намеревались сковать наши оперативные группы огнем и нанести силами танков контрудар во фланги. И действительно, вскоре началась их контратака, возглавленная четверкой «Королевских Тигров» PzKpfw VI и двумя PzKpfw IV.
К счастью, новенький «Першинг» из оперативной группы Лавледи находился на удачной фланговой позиции и застал немцев врасплох. С расстояния в 900 метров он подбил два «Тигра» и одну «четверку». Немцы понятия не имели, что у нас появился танк, способный подбить PzKpfw VI на таком расстоянии.
Насколько мне известно, это был первый случай, когда один из наших «Першингов» М26 столкнулся с «Королевским Тигром» в бою. Если бы «Тигр» шел в лобовую атаку, справиться с ним М26 едва ли удалось бы: наши самоходки М36, оснащенные тем же 90‑мм орудием, с трудом пробивали лобовую броню «Пантер».
На южном фланге Боевая группа А столкнулась с упорным сопротивлением в окрестностях Блатцхейма и Керпена. Одна только оперативная группа Доуна потеряла под Блатцхеймом четыре танка. Немцы отчаянно цеплялись за подступы к каналу — последнее серьезное препятствие перед обширной и плоской равниной у Кельна. К этому моменту дивизия уже преодолела от 15 до 20 километров на разных участках и столкнулась с сопротивлением любого возможного рода. Боевые группы А и Б сильно растянулись и понесли значительные потери. Генерал Роуз принял решение ввести в бой Боевую группу Р, чтобы захватить плацдарм на другой стороне канала, — и вскоре вся дивизия переправилась на противоположный берег.
Между каналом и окраинами Кельна, растянувшись на несколько километров, располагалось несколько открытых угольных карьеров. Эти огромные ямы имели неправильную форму — от полутора до двух километров в поперечнике — и доходили до двухсот с лишним метров в глубину. По склонам карьеров зигзагами вились дороги, по которым проезжали самосвалы и экскаваторы. Под тонким слоем почвы залегали колоссальные жилы бурого угля, или лигнита, которые уходили в глубину почти на 200 метров, а то и более. Экскаваторами уголь загружали в самосвалы, а те вываливали свой груз на ленту длинного конвейера, уносившую уголь от краев карьера на электростанцию.
Карьеры и соседствующие с ними электростанции тянулись на многие километры к северу. Эти электростанции снабжали энергией не только Кельн и соседние города, но прежде всего индустриальный Рур, сердце немецкой сталеплавильной промышленности. Боевой группе А удалось захватить электростанцию «Фортуна» в Бергхейме, по слухам — крупнейшую ТЭС в Европе. Предшествующие бомбардировки ее почти не затронули, и, когда мы приблизились к ней (это было 1 марта 1945 года), станция еще работала.
Рядом с башней возвышалось несколько огромных градирен — железобетонных башен высотой около сотни метров и диаметром около семидесяти пяти. С их верхушек немецкие наблюдатели корректировали артиллерийский огонь. Несколько выстрелов из танковых орудий оставили глубокие, зияющие выщербины в кромках башен и уничтожили вражеские посты, но, исключая это, электростанция почти не пострадала. Ее работники при нашем приближении погасили печи и заглушили турбины. Следует заметить, что электростанция была оснащена американскими турбоэлектрогенераторами фирмы «Вестингауз». Котлы и большая часть вспомогательного оборудования тоже были американского производства.
Крупный углехимический завод по соседству обслуживали конвейерные ленты, подвозившие бурый уголь к огромным вертикальным сушилкам. Только что добытое сырье походило в этом состоянии на сырой черный песок. После сушки часть угля шла в печи и котлы, а часть — на переработку. На заводе уголь прессовали в лигнитовые бруски для отопительных печей в немецких домах, а также перерабатывали в смазку и низкосортное горючее для армии. На железнодорожных ветках, подходивших к заводу, стояло множество полных таким топливом вагонов-цистерн, готовых к отправке на армейские склады.
Все подъездные пути и дороги, идущие на восток, проходили по узким полоскам между карьерами, и немцы плотно заградили их баррикадами. Местность между карьерами, открытая, ровная и почти лишенная растительности, открывала идеальные сектора обстрела. Поскольку при преодолении этого участка мы потеряли изрядное число танков, на территории ТЭС «Фортуна» мы разместили крупный СПАМ. Если немцам удавалось обездвижить танк попаданием в гусеницу, они продолжали вести огонь по подбитой машине, покуда та не вспыхивала.
Тягачи приволокли на СПАМ один из новых танков М4АЗЕ2 — индекс Е2 означал, что машина экспериментальная. Мы получили несколько подобных машин — спешных попыток преодолеть отставание М4 в броневой защите. На лобовую броню у них было наварено дополнительно по 25‑мм броневой плите и еще 6‑мм слябы — на спонсоны. Это давало машине суммарно 89 мм брони в передней части и по 76 мм — с бортов.
Хотя такая слоистая броня уступала в прочности цельным плитам, это было намного лучше, чем ничего. Кроме того, на новые танки ставилась литая стальная башня, утяжеленная дополнительной броней: 127 мм лобовой, по 76 — с бортов и 50 — на корме. В довершение всего толщина маски пушки составляла 76—102 мм. Нам сообщили, что новые модели танков предназначались для прорыва вражеских позиций, однако на них стояли старые, короткоствольные 75‑мм орудия модели М2. Было непостижимо, что армейское руководство озаботилось укреплением брони, однако оставило прежним вооружение! Дополнительная броня придавала танку лишних три-четыре тонны веса, а его гусеницы оставались столь же узкими, что и у первоначальной модели М4АЗ. Это еще более ограничивало их использование на пересеченной, болотистой местности.
Несмотря на дополнительную броню, танк был дважды подбит из немецкой противотанковой пушки, имевшей высокую начальную скорость снаряда. Первая пробоина располагалась в «правом верхнем углу силуэта», то есть в стыке между укрепленной лобовой броней, спонсоном и крышей башни. Снаряд прошел над головой помощника водителя и срикошетировал прямо в боевое отделение. Вторая пробоина была в башне справа от пушки, рядом с перископом стрелка. Снаряд пробил 102‑мм маску орудия, еще 127 мм брони рядом с его цапфой и проник внутрь башни. Было трудно представить себе, как кто-нибудь из экипажа мог при этом уцелеть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
