у нас в гостях. Как сказали твои друзья, которые тебя привезли, ты тут проведешь сутки. Я тоже как раз заступил на дежурство, так что провожать тебя завтра тоже буду я. Чтобы ты сразу все правильно понял. Тебя тут нет. Тебя тут никто никогда не видел. Про камеры ты уже слышал. Они тут не работают. Но я тебе честно скажу, у нас такие камеры, что даже если бы они работали, тебя бы в телеке мама родная не узнала. У нас тут был прикол один полгода назад. Зэк один, крыса, повадился хлеб в столовке тырить. А там же камеры. Ну мы его на пленке конечно нашли и как он по лоткам шарит увидели. Только вот его самого никак найти не могли. Искали этого чернявого, искали, и никак найти не могли, понимаешь? Это у нас, тут. У нас же веришь нет, кроме тебя посторонних отродясь не было, а найти не можем. Так знаешь в чем прикол? Этот зэк вообще рыжий. Он сука рыжий, а мы чернявого искали. Ну ты понял прикол? Не, не догадался? Ну прикинь, мы ищем чернявого, а он рыжий! Камеры у нас черно белые!
Брызжа слюной старшина заржал так, что наверное конь Буденного бы ему позавидовал. Пора его на серьезный лад настраивать.
— Старшина, ты ржать кончай, а то на ипподром служить загремишь. Пойдем к полковнику.
Старшина моментально собрался.
— К какому полковнику, ты чего несешь, Золушка?
Неужели я ошибся? Нет, невозможно.
— Ты совсем мозгом убогий? К хозяину говорю идем, мне с полковником поговорить нужно.
— Ты кукушкой поехал? Может тебя еще к доктору на осмотр отвести? К диетологу, чтобы он тебе карту питания прописал? — Старшина чуть помедлил и уже не так уверенно добавил. — Мне никто ничего не говорил, мне велено тебя сразу в камеру.
— Ты стишок Маршака про багаж помнишь? За время пути собачка могла подрасти. То, что тебе велели час назад сейчас уже может быть не актуально, понятно? Давай старшина, провожай к начальнику, я же здесь впервые, в вашем отеле, сам дорогу не отыщу.
Старшина ничего не ответил, но в задумчивости почесал затылок.
Мы прошли какими-то длинными узкими коридорами. Пару раз проходили через зарешеченные переходы, сначала поднялись на два этажа вверх, снова прошли череду коридоров, затем опустились на этаж. Наконец мы вышли в широкую комнату, даже скорее зал. Мой сопровождающий погремел ключами.
— Встань лицом к стене, руки за спину, ноги на ширине плеч.
Отперев ближайшую дверь старшина расковал мои наручники, отошел на пару шагов и скомандовал:
— Зашел и встал по центру.
Я вошел в небольшую, метров пятнадцать, камеру. Стены от пола до потолка выкрашены какой-то темной краской. В свете маленького, не больше пятьдесят на пятьдесят сантиметров, забранного решеткой грязного окошка цвет стен казался сине зеленым. По правую сторону стояла двухъярусная железная кровать без матрасов и белья. В углу матово мерцал металлический унитаз. Ни стола, ни стульев.
Дверь за моей спиной захлопнулась с металлическим лязгом. В скважине проскрипел ключ.
Все очень тонко. Если я ошибся в своих расчетах, если люди Титова договаривались о моем пребывании в тюрьме не с начальником, а, например, вот с этим вот старшиной, то весь мой план безопасности на ближайшие сутки идет псу под хвост. Каковы шансы, что, пусть и сильная, но все же не государственная структура, может посадить человека в действующую тюрьму без согласия руководства этой самой тюрьмы? Надеюсь до такого бардака мы еще не дошли. Хотя. Чтобы своровать из военной части горючее не нужно идти к полковнику, начальнику части. Можно пойти к прапорщику. И вопрос решится с тем же результатом, но в разы дешевле. Возможно тут та же история. Ведь может быть этот самый старшина другом, кумом, сватом кого-то из служащих Титова? Вот, за мзду малую, они и организовывают для сомневающихся экскурсию с интертейментом, чтобы люди посговорчивее были. Если так — то все плохо. Хотя… Я вспомнил слова Титова о том, что на помещение меня в это заведение ему потребуется час. Явно, я не первый его гость, кому он устроил такой отдых. Один, ну два раза можно договориться с младшим персоналом. Но если это система — тут без акцепта руководства никак. В пенитенциарной системе не могут работать без жесткой вертикальной структуры, где каждый последующий уровень жестче и авторитарнее предыдущего. Значит я прав. Значит без согласия руководителя меня сюда поместить не могли.
Второй тонкий момент — это день недели. Сегодня воскресенье. Я уверен, что и руководство таких заведений тоже работает не по общепринятому графику, а заступает на дежурства. Но каков шанс, что в воскресенье будет работать сам руководитель? Пожалуй, тут я дал промах. Нужно было сержанту приказать делать встречу с начальником тюрьмы или дать мне с ним по телефону поговорить. Нет. Тут тоже все в порядке. Если бы полковник отсутствовал, старшина сразу бы мне на это указал. Это самый простой способ ничего не делать, сотрудники уровня старшины не могут им не воспользоваться. Я приказал вести к полковнику, он ответил что того нет. Все, вопрос закрыт. Путь наименьшего сопротивления. Но он так не ответил, он засомневался, потому что ему об этой встрече не сказали.
Получается, я могу расслабиться. По моим прикидкам за мной придут через полчаса-час. До истечения этого времени меня никто не тронет. А это время начальник тюрьмы потратит на звонок Титову, чтобы уточнить, кого на этот раз ему дали в квартиранты. Ну что ж, это хорошо, чем больше обо мне узнает этот человек, тем проще мне будет с ним работать.
Обдумывая все это я не стоял на месте, а изучал свою камеру. Старая истина о том, что нужно надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Если я все же ошибаюсь, то вполне возможно именно в этой комнате меня и будут «убеждать» бояться тюрьмы в будущем.
В следующие две минуты произошли две вещи. Первая прям таки растоптала все мои расчеты и выводы, а вторая их подтвердила на сто процентов.
Сначала я услышал, как в двери провернулся ключ, затем дверь открылась и в камеру зашли двое в серо-синих арестантских костюмах. Замерев на долю секунды в дверях, они синхронно шагнули в мою сторону и замахнулись.
Моей реакции хватило на то, чтобы уйти от первого удара, в голову, но второй кулак, хоть и чуть смазано, но все же попал мне в правый бок, как раз под ребра. Острая боль в
