— Мне каждый день приходится иметь дело со странными взглядами в твою сторону.
Он ухмыляется.
— Да, и ты их уничтожаешь.
Я смеюсь и выхожу из комнаты.
— Мой ритуал уничтожения немного мягче твоего.
***
Рай становится только лучше. Позволить Джесси добиться своего, держа меня взаперти на вилле, было действительно очень заманчиво, но мне хотелось исследовать с ним окрестности, гулять, держась за руки, обедать и просто быть вместе. Такое случалось не очень часто с тех пор, как мы нашли друг друга, и хотя он все еще слегка дулся из-за этого, я знаю, что сегодня он получил со мной немного другое удовольствие. Он не переставал обнимать меня за плечи, прижимая к себе, а когда мы обедали в пляжном баре, заставил сесть рядом с ним, чтобы иметь возможность не прерывать контакт.
К тому времени, как мы трясемся по изрытой колдобинами дороге обратно к вилле, уже смеркается. Знакомый аромат ударяет мне в нос, когда мы проскальзываем через деревянные ворота и едем по мощеной дороге под зелено-белым навесом.
— Хорошо провела день? — спрашивает он, заглушая двигатель и глядя на меня почти с надеждой.
— Да, спасибо. А ты?
— Это был лучший день, детка. Но занятие на вечер выбирать мне. — Он расстегивает мой ремень и наклоняется, чтобы открыть дверцу. — Выходи.
Выполняю его приказ, выбираясь из мягкого кожаного сиденья.
— И чем же мы займемся?
— Поиграем. — Сейчас он стоит возле меня и смотрит сверху вниз, хитро приподняв бровь.
— Во что? — Очевидно, мне слишком любопытно.
— Увидишь.
Меня хватают за руку и ведут на виллу.
— Встретимся на ковре в гостиной, — инструктирует он, целуя мое растерянное лицо и оставляя болтаться у входной двери.
Куда он собрался? Хмуро наблюдаю, как его спина исчезает в направлении спальни, и мне больше ничего не остается, кроме как следовать его указаниям: бросив сумку, направляюсь к месту назначения на ковре, усаживаясь на мягкий, густой ворс. Мой пытливый ум лихорадочно работает, но недолго. Джесси появляется, тасуя колоду карт.
— Карты? — стараюсь не казаться разочарованной.
— Да, — короткий, простой ответ свидетельствует о том, что мы действительно будем играть в карты, как бы я ни протестовала. Карты?
— Не лучше ли тебе упиваться мной? — пробую тактику соблазнительницы, но без особой уверенности. Я знаю, когда могу выиграть, и сейчас — не тот случай.
Настороженно глядя на меня, Джесси опускается задницей на ковер, откидываясь спиной на диван и вытягивая вперед длинные ноги.
— Мы сыграем в покер на раздевание.
Я тут же ерзаю.
— Я не умею играть в покер. — Но разве проиграть так уж плохо? — Игра будет нечестной, раз я не знаю правил.
Кажется, дела плохи. Он такой самодовольный, и мне хочется стереть это дерзкое выражение с его лица. Моя соперничающая сторона только что вырвалась на свободу.
— Ладно, — медленно произносит он, тщательно размышляя. — Как насчет понтона?
Должно быть, он заметил мое смущенное лицо, потому что слегка улыбнулся.
— Двадцать одно? Вист, бридж, пике?
Я непонимающе смотрю на него.
— Нет, извини. Понятия не имею, о чем ты. — Вытягиваю ноги и откидываюсь на руки. — Снап? (прим.: снап — карточная игра, в которой игроки сдают карты и быстро реагируют на пары карт одного ранга)
Запрокинув голову, Джесси от всей души смеется. Обожаю такой его смех.
— Снап?
— Да, я очень быстрая.
— Ава, давай прибережем снап на то время, когда появятся дети. — Он усмехается и сдает нам по две карты каждому. — Ладно, я раздаю, а тебе нужно взглянуть на свои карты.
Пожав плечами, беру карты, обнаруживая десятку и шестерку.
— Хорошо.
— Что у тебя?
— Я не скажу!
Он закатывает глаза.
— Назовем это пробным туром. Скажи, что у тебя.
Я прижимаю карты к груди.
— Десятка и шестерка, — подозрительно говорю я.
— Значит, шестнадцать?
— Надо складывать?
Он еще пожалеет об этом. Возможно, уже жалеет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, складывать.
— Ясно. В таком случае, у меня шестнадцать. — Я показываю ему карты.
Он кивает в знак согласия.
— Выигрывает тот, чья сумма окажется ближе всего к двадцати одному, когда все игроки сделали свой ход.
— Какой ход? — Сдерживаю усмешку, когда он откидывает голову назад, раздраженно глядя в потолок.
— Ход, который я пытаюсь объяснить, Ава.
— А, ладно. Объясняй.
Он снова опускает голову и устало выдыхает. Определенно, сожалеет об этом. Бьюсь об заклад, он жалеет, что не выбрал вариант «упиваться мной».
— Итак, у тебя шестнадцать, и тебе нужно как можно ближе подойти к двадцати одному, не перебрав. Перебор означает больше двадцати одного. Поняла?
— Поняла.
— Хорошо. Сейчас у тебя шестнадцать — недобор, а значит, я сдаю тебе еще одну карту. Поняла?
— Поняла.
Он пододвигает ко мне еще одну карту, и я украдкой беру ее, будто он еще не знает, что я держу в руке.
— Что у тебя?
— Король. — Я не карточный гений, но знаю, что у меня перебор. Бросаю карты на пол. — Я не хотела брать еще одну карту.
— Ты не можешь остановиться на шестнадцати, Ава.
— По крайней мере, у меня не был бы перебор!
— Нет, но, скорее всего, я побил бы твои шестнадцать, так что, могла бы рискнуть.
Джесси переворачивает свои карты, показывая валета и даму.
— Двадцать, — быстро подсчитываю я.
— Правильно. И я выиграл. — Он собирает карты в колоду и снова начинает тасовать. — Поняла?
— О, я надеру тебе задницу, Уорд. — Я потираю руки и устраиваюсь поудобнее.
Он улыбается моей уверенности, вероятно, думая, что я заблуждаюсь. В конце концов, Джесси Уорд великолепен во всем.
— Нам нужно поговорить о ставках, детка. (прим.: игра слов — на английском steak (стейк) и stake (ставка) звучат одинаково)
— Я не голодна, спасибо. Ты уже достаточно накормил меня сегодня.
Джесси снова откидывает голову назад, разражаясь смехом. Я пытаюсь сохранить серьезное выражение, но я так люблю, когда он смеется.
— Я имею в виду то, на что мы будем играть. — Зеленые глаза останавливаются на мне. — Боже, я чертовски тебя люблю.
— Знаю. На что играем? — Эта игра мне нравится все больше и больше.
— Сколько на тебе предметов одежды? — Его глаза пробегают по моему телу, будто он подсчитывает в уме.
Игра в карты теперь не кажется такой уж плохой идеей.
— Три. Платье, бюстгальтер и трусики. О, и обувь, так что, — пять. — Указываю на шлепанцы.
— Сними шлепанцы, — командует он. — На мне два.
Он указывает на футболку и шорты.
— А боксеры?
— Слишком большое препятствие, — небрежно бросает Джесси, сдавая нам по две карты. Я абсолютно точно знаю, к чему это ведет. Полное отсутствие препятствий.
— Первый, кто разденется догола, проиграет, — ухмыляется он. — Победителю достается власть.
Я ахаю от его веселого выражения лица.
— Что случилось с «где угодно и когда угодно»?
— Я веду себя разумно. — Он пожимает плечами, кивая на мои карты. — Не дави. Я всегда могу отказаться от своего предложения потенциальной власти.
Осторожно беру карты и подношу их близко к лицу. Джесси уверен в себе, как и всегда, оставляя мне дополнительный предмет одежды.
— Нет ничего разумного в том, чтобы торговаться за власть в наших отношениях. — Опускаю взгляд на карты, и вижу две семерки. — Еще карту.
Продолжая ухмыляться, он протягивает мне карту.
— Все это часть нашей нормальной жизни, леди. Вот, держи.
— Спасибо, — отвечаю вежливо, поднимая с пола карту и присоединяя ее к остальным. Восьмерка. Я драматично фыркаю и бросаю их между нами. — Перебор, — ворчу я.
Он улыбается и переворачивает свои карты, показывая валета и девятку.
— Думаю, я остановлюсь на этом, — рассуждает он. — Ты проиграла.
