— Ты продержишь меня в неволе в «Рае» все выходные? — Я не возражаю, но было бы неплохо прогуляться, или, может, где-то поужинать.
— Нет, но неволю можно устроить. — Он засовывает вилку в рот и медленно снимает с нее кусочек фаршированного перца, глядя на меня с поднятыми бровями. Я это запомню.
Я не отвечаю, просто ухмыляюсь, поглощенная счастьем, продолжая попытки закончить ужин.
— Боже, мне нравится эта гребаная ухмылка. Покажи мне ее.
Сейчас я не ухмыляюсь, а широко улыбаюсь, и он благословляет меня своей предназначенной только для меня улыбкой, сияющим взглядом и всем прочим.
— Счастлив? — спрашиваю я.
— Чертовски безумно.
Глава 24
Я знаю, что улыбаюсь во сне. Мне даже не нужно открывать глаза, чтобы понять, где я. Прохладный морской бриз, доносящийся из открытых дверей, смесь соленого морского воздуха и цветочного аромата — все, что нужно для напоминания. Однако оба этих аромата не перебивают мой самый любимый аромат в мире, которым пропитана каждая ниточка хрустящих хлопчатобумажных простыней, на которых спал Джесси. Но его нет в постели.
Открыв глаза, первое, что вижу, — имбирное печенье, таблетки фолиевой кислоты и стакан воды. С улыбкой беру таблетки и запиваю водой, а затем съедаю печенье. Не беспокоясь о нижнем белье или одежде, пододвигаюсь к краю кровати. Мы одни на пустынном пляже, и я не забыла его требование каждое утро спускаться к завтраку в таком виде, за исключением того, что теперь можно не беспокоиться о визите Кэти. Поэтому отправляюсь обнаженной в главную часть виллы на поиски своего Лорда, но спустя несколько минут никакого Лорда не обнаруживаю. Замечаю, что занавеси на дверях гостиной, выходящих на веранду, развеваются от легкого дуновения ветерка, поэтому пробиваюсь сквозь массу колышущегося материала, пока не оказываюсь на деревянной веранде и глубоко вдыхаю свежий воздух. Идеально. Сейчас рано, потому что солнце еще низко, но печет сильно, бриз, разметавший мои волосы по всему лицу, лишь немного ослабляет жар. Собираю волосы в беспорядочный пучок, и как только вид передо мной проясняется, вижу его вдалеке. Он бежит в свободных шортах, без футболки и без кроссовок. Опираюсь на деревянную балюстраду и с удовольствием наблюдаю, как он становится все ближе и ближе, его мускулистое тело мерцает под лучами утреннего солнца. Он мог бы сойти за мираж.
— Доброе утро, — щебечу я, когда он находится в нескольких ярдах от меня, вспотевший и на самом деле немного запыхавшийся. Необычно. Когда дело касается бега, он — робот, никогда не проявляющий никаких признаков усталости или перенапряжения.
Джесси хватает висящее на перилах полотенце и, улыбаясь, начинает вытираться.
— Действительно, доброе. — Его взгляд скользит по моей наготе, которая лишь слегка прикрыта столбами, за которыми я стою. — Как себя чувствуешь?
Быстро оцениваю состояние своего тела, приходя к выводу, что чувствую себя идеально. Никакого недомогания.
— Прекрасно.
— Хорошо. — Он подходит к балюстраде и смотрит на меня снизу вверх. — Поцелуй меня.
Я наклоняюсь и чмокаю его в губы, его фирменный аромат усилен запахом пота, покрывающего его тело.
— Ты весь мокрый.
— Потому что здесь жарко как в аду. — Он отстраняется. — Завтрак?
Звучит вопросительно, но он даже и не думает спрашивать. Если скажу «нет», то получу в ответ рычание и, возможно, меня потащат к столу и накормят насильно.
— Я приготовлю тебе завтрак. — Отправляюсь через веранду к нашей спальне.
— Куда это ты? — зовет он меня.
— Накину что-нибудь.
— Эй! — кричит он, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть лицо, искаженное презрением. — Тащи свою голую задницу на кухню, леди.
— Прошу прощения? — Я смеюсь.
— Ты слышала. — Он выжидающе смотрит на меня, бросая мне вызов.
Опускаю взгляд на свое обнаженное тело и вздыхаю. Он не будет предъявлять таких требований, когда я приму форму шара. Скоро он от меня этого не дождется, но сейчас мне комфортно в своем теле, и ему явно приятно на него смотреть, поэтому я возвращаюсь по своим следам и вхожу на виллу через двери на кухню, получая быстрый шлепок по заду, минуя Джесси.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
Если «нормальное» — это когда мы оба голые, я готовлю, а потом мы завтракаем, то мне нравится наша нормальность. Если «нормальное» — это потратить три часа на сборы, потому что никто из нас не может оторвать друг от друга рук, то я очень люблю нашу нормальность. Если «нормальное» — это когда я надеваю летнее платье и на меня смотрят так, будто я свихнулась, то мне не так уж нравится наша нормальность.
— Подумай еще раз, леди. — Он роется в моей одежде, ругаясь и бурча про себя, оценивая и отбрасывая каждое из моих пляжных платьев. — Ты сделала это нарочно.
— Здесь жарко. — Я смеюсь, стоя в центре комнаты в кружевном белье, наблюдая, как Джесси сходит с ума.
— Но, бог мой, Ава! — Он держит в руках комбинезон без бретелек с очень короткими шортами.
— Ты говорил, у меня отличные ноги, — спорю я.
— Да, у тебя все чертовски отличное, но это не значит, что я хочу, чтобы об этом знали все.
Он отбрасывает комбинезон в сторону и хватает длинное, свободное черное платье на тонких бретельках.
— Для моих глаз, — утверждает он. — Только для моих глаз.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — Я выхватываю платье у него из рук. — Тебе понравилось платье на юбилейной вечеринке и мои джинсовые шорты.
— Я был далеко не в порядке с этим выбором. Сделал исключение, но видел, как мужчины пялились на тебя.
Он что, заводит меня?
— Я тоже вижу, как женщины пялятся на тебя!
— Да, и ты можешь себе представить, как бы они смотрели на меня, расхаживай я полуголый? — Он кивает на платье. — Можешь надеть это.
— Ты часто ходишь без рубашки, — указываю я. — Кажется, я еще ни разу не опрокинула тебя на пол, чтобы прикрыть твое тело. Расслабься!
— Нет! — кричит он.
Наши хмурые взгляды вступают в противоборство, но преимущество, определенно, на его стороне.
— Ведешь себя неразумно, — выпаливаю я. — Я буду носить то, что мне нравится.
Швыряю в него черное платье, беру темно-розовое с завязками на шее и открытой спиной и натягиваю на себя.
Он наблюдает за моими яростными движениями.
— Почему ты так со мной поступаешь? — нетерпеливо спрашивает он.
— Потому что с твоей стороны неразумно думать, что ты можешь диктовать, в чем мне ходить.
Завязываю лямочки на шее и разглаживаю платье, игнорируя низкое, рокочущее рычание, исходящее от моего неразумного Лорда. Я никогда не откажусь от этого элемента наших нормальных отношений.
— Все не так уж и плохо.
— Ты чертовски красива, — угрюмо бормочет он.
Я улыбаюсь и засовываю ноги в шлепанцы.
— Но я твоя красивая девочка, Джесси.
— Да, — тихо отвечает он. — Моя.
Делаю успокаивающий вдох и прижимаюсь к его груди.
— Никто никогда не заберет меня у тебя.
Не знаю, сколько раз я должна это ему повторять. Я понимаю его страх, но также понимаю, что его проблема — армия обнаженных женщин, расхаживавших вокруг него большую часть его жизни. Он не хочет, чтобы мужчины смотрели на меня так, как они смотрят на тех женщин — как Джесси смотрел на тех женщин до меня.
— Знаю, — вздыхает он. — Но обязательно ли выбирать самое крошечное платье на этой гребаной планете?
Я целую его в щеку.
— Ты слишком преувеличиваешь.
— Не думаю, — ворчит он, прижимаясь свежевыбритой щекой к моим губам. — Мы можем пойти на компромисс?
— Что за компромисс? — Он присаживается на корточки и берет кардиган, а я начинаю качать головой. — Ни за что, Уорд. Я в нем в обморок упаду.
Делая смехотворно чрезмерную попытку продемонстрировать свое раздражение, он роняет кардиган и поднимается с корточек.
— Ладно, но я не несу ответственности, если какой-нибудь придурок странно на тебя посмотрит.
Смотрю на него немного озадаченно, он выглядит свежим и аппетитным в шортах из плотной ткани и белой рубашке-поло от Ральфа Лорена с поднятым воротником в стиле Джесси.
