— Лааль, учителям Оплота известно, что происходит на материке? — спросил я женщину прямо.
— Полагаю, дори подробно все расскажет, ведь не просто ради развлечения вы предприняли столь опасное и далекое путешествие, — согласился она.
— Безусловно, но я бы предпочел обсуждать такие вещи как минимум в компании Мастера. И конечно нам потребуется ваша помощь. Можно ли позвать моего спутника?
— Он спит, — ровно отозвалась Лааль, и я почувствовал, как участилось дыхание Марики.
Я смотрел на хозяйку дома, понимая, что тревоги девочки — не пустой звук. Лааль не даст мне разбудить Мастера и, клянусь, он ни разу не заговорил с нею за прошедшие дни об отплытии.
— Тем не менее, — будто опровергая мои мысли, продолжала Лааль, — Мастер думал о том же, о чем и ты. Его мысли тянутся к материку, и Оплот окажет любезность…
Она сделала долгую паузу, глядя на меня выжидающе, но я молчал, и она продолжала:
— В русле Атарды уже второй год стоит двухмачтовая каравелла Итилиата, взятая в бою у дальних островов. Пираты, грабившие на ней в прибрежных водах, были сожжены, а судно благополучно доставлено на Тур, но осадка каравеллы не подходит для наших нужд. Это большой корабль, но недостаточно, чтобы было выгодно загружать его, потому что для управления нужно слишком много людей. К тому же корабль не в лучшем состоянии. Но мы готовы продать его, и для этого наши мастера приводят судно в порядок. Они сделают все возможное, чтобы Итилиата дошла до материка, вам же останется набрать экипаж. Впрочем, я видела умения дори Мастера и, думаю, вам четверым не составит труда довести корабль туда, куда заблагорассудится.
Она снова замолчала, но я не стал благодарить ее за комплемент. Даже не представляю, как выглядит каравелла. Понимая, о чем я думаю, Лааль сказала, слегка наклонив голову:
— Два новых паруса будут хорошо держать ветер, но это судно значительно уступает вашей Бегущей в скорости. К сожалению, нам больше нечего вам предложить.
— Что же, и это — щедрое предложение, — проворчал я.
— Хорошо, что вы это понимаете, — женщина кивнула, чем вызвала гнев Марики. Благо, своенравная девчонка лишь возмущенно засопела, но так и не сказала слов оскорбления.
— Сколько времени потребуется, чтобы приготовить ее к плаванию? — уточнил я.
— Еще несколько дней. Во-первых, нужно подлатать дыры в обшивке и косые паруса еще не готовы. Во-вторых, даже если бы у вас уже был корабль, сегодня — первый день Стеклянной воды, и ни одна лодка не осмелится отойти от берега в течение трех дней. Посчитав мои слова пустыми суевериями туземцев, вы совершите ошибку, которая будет стоить вам жизни. Эти три дня в истории Тура принесли немало бед и кровью обучили еще наших предков, что не стоит пренебрегать обычаями.
— И в чем же опасность? — не сдержалась Марика.
— Вода прибрежных вод кристально чиста и на ней нет ни единой морщины, — ответила Лааль, но смотрела по-прежнему на меня, словно оценивая мое умение быть внимательным и держать взгляд. — Но вздрагивает вдруг Гуранатан, и рождается волна, сметая все на своем пути.
— А я думала, — с вызовом сказала Марика, — что волны превращаются в стекло, разя мечами своих гребней и стрелами летящих брызг.
— Боюсь, это уже красивая сказка, девочка, — Лааль наконец взглянула на Марику, и взгляд этот был преисполнен жалости и теплоты. — Вода не может стать подобной стеклу или хрусталю, она всегда текуча.
— Только туземцы могут так заблуждаться, — резко отозвалась Марика. — Холод сковывает воду, и он превращается в оружие, способное принимать любую форму именно благодаря своей текучести. Дори Демиан может достать мечи прямо из воздуха, и их ледяное прикосновение будет острее ваших железных клинков.
— Правда? — Лааль приподняла бровь. — Или хвастовство?
— Это ни к чему, — строго отрезал я. — У нас у всех есть разные таланты, но бессмысленно трясти ими перед носами друг друга в надежде определить, кто сильнее. Я не эту цель преследую, да и маги Оплота, я уверен, тоже. Многие годы пути с Тура на материк были прибыльной дорогой, и сейчас наша задача вернуть добрые отношения между двумя государствами, а не лаяться, выясняя, чья это кость закопана под кустом.
— У тебя, дори, пространный язык, такой же, каково твое мышление, — усмехнулась Лааль. — И все же, в дни Стеклянной воды все лодки и корабли заводятся в русла за излучины, а набережные пустеют, потому что безжалостные волны сметают все на своем пути, и даже волнорезы Велинерца не способны полностью остановить натиск воды.
— И так всегда?
Я оглянулся, с укоризной посмотрев на Марику, но та сделала вид, что не замечает моего взгляда.
— Нет, не всегда, — Лааль казалась покорной. — Волны могут прийти, а могут и не зародиться вовсе, но мы не хотим испытывать судьбу понапрасну. А теперь вы бы могли мне рассказать о том, к чему нужна такая спешка?
— На материке творятся чудные вещи, — сказал я, помолчав, думая о том, что вопрос Лааль даже не праздный. Он вышел почти равнодушным, дежурным, а ведь давно уже все пути на материк закрыты, и никакие новости с большой земли толком не доходят.
— Ты думаешь, ей это интересно? — насмешливо уточнила Марика, думая о том же, о чем и я, но, в отличие от меня, она не умел или не хотела скрывать свои мысли.
— Девочка, прояви уважение или я отправлю тебя вон, — проворчал я.
— Для девочек у нас в Оплоте найдется занятие, — сказала Лааль благожелательно. — Наш мастер красноречия научит ее уважительному обращению и светскому разговору.
— Я не нуждаюсь в других учителях, кроме дори Демиана! — громко заявила Марика.
— Тогда не позорь меня, — огрызнулся я. — Сядь рядом и помолчи.
Она не опустила головы и никак не показала, что ей стыдно, уселась на край кресла, снова заняв свою напряженную позу ожидания чего-то неизбежно дурного.
— Итак? — подбодрила меня Лааль.
— Дурная магия распространяется, будто чума, которую разносят крысы, — я вздохнул, собираясь с мыслями. Признаться, рядом с этой женщиной я немного робел, как робеешь перед строгой матерью, готовой отчитать тебя за проступок. — Целые деревни стариков, которые еще прошлой ночью были обычными людьми. Поселения, в которых почти никто не выжил. Говорят, их убивают ледяные големы, спустившиеся с гор. Их глаза — глаза светящегося льда, и их нельзя поразить ни одним оружием.
— Я видела, как их колдун сотворил из песка лошадь, — выпалила Марика.
— Не может молчать, да? — сочувственно спросила Лааль, обращаясь ко мне. — Рабам, которые слишком много говорят, зашивают рот. Зачем тебе служанка, на которую нет управы? Кнут — это все, чего она достойна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
