— Нет-нет, не надо. Просто передай от меня привет, — сказала Ди. — Я обо всем его расспрошу, как только распакую чемоданы и приведу себя в порядок. Уиллс и Дейзи пробудут у меня до завтра, так что, если заглянешь в гости, они будут рады тебя видеть.
— Спасибо, — пробормотала Розалинд и, повесив трубку, бросила короткий взгляд в сторону отца. Похоже, он отчаялся найти то, что искал, а может, уже нашел.
— Садись и выпей чего-нибудь, если хочешь, — удивив ее, сказал отец. Он отодвинул стул и усадил ее. — Есть открытая бутылка?
— В дверце холодильника, — вяло проговорила Розалинд. — Это была Ди, если ты не догадался.
— Догадался, — ответил отец. Поставив перед ней бокал вина, он тоже сел и достал блокнот, с которым в последнее время почти не расставался. Пробежав глазами по записям, как будто хотел убедиться, что располагает временем, чтобы заняться этим вопросом, прежде чем переходить к следующему, он сказал:
— Да, собака. Мне нужно знать... Прежде чем я скажу... Есть одно...
— Говори уже, что там такое, — вскипела Розалинд.
— Я пытаюсь спросить, — быстро проговорил он, — будешь ли ты... я не хочу сказать...
— Я так не могу, — сдавленно сказала она, поднимаясь на ноги.
— Ты рада собаке? — торопливо спросил Дэвид. — Прежде чем я скажу Лоуренсу...
— Он этого хочет, так почему нет?
— Но собака — большая обуза.
— Знаю. Ничего страшного. Разберемся.
— Розалинд, сядь! — ни с того ни с сего гаркнул он.
Она послушно опустилась на стул и, увидев, что гнев в его глазах сменяется тревогой, почувствовала, что ее переполняет чувство вины. Зачем она вымещает на нем свое раздражение?
Отец взял ее за руку и мягко проговорил:
— Ты знаешь, кому принадлежит эта собака, поэтому, пожалуйста, скажи мне... Я должен знать, что это никак не повлияет на то, как ты будешь с ней обращаться.
Розалинд не сразу поняла, о чем он говорит, а поняв, бросила на него недоуменный взгляд.
— Неужели ты в самом деле думаешь, что я могу плохо обращаться с животным? — сказала она. — Люси не виновата, что принадлежит ей. У нее в этом вопросе не было выбора.
— Не было, — согласился отец. — Но мы с Лизой поговорили, и она хочет сделать это для Лоуренса. Если для тебя это проблема...
— Пап, я не хочу сейчас об этом говорить, — сказала Розалинд, убирая руку. — Мы с удовольствием примем собаку, если ты это хочешь услышать. Прости, мне просто ничего в голову не идет, пока между нами с Джерри такое происходит.
Дэвид со вздохом откинулся на спинку стула.
— Вообще-то, — сказал он, снова поглядывая на блокнот, — у меня есть новости.
Розалинд подняла на него полный надежды взгляд. Папа виделся с Джерри. Папа, как всегда, все уладит.
— Он звонил мне вчера вечером, — сказал Дэвид. — На следующей неделе он будет в Лондоне и хочет со мной встретиться.
Сердце Розалинд забилось между надеждой и страхом.
— Что ты сказал? — спросила она, попытавшись представить, что это может означать, и потерпев неудачу. — Ты пойдешь? Ах, папа, пожалуйста, скажи, что пойдешь!
— Конечно, — пообещал Дэвид и, схватив обе ее ладони, крепко сжал их. — Я сяду на лондонский поезд и выйду в Паддингтоне, — шутливо проговорил он, — и все мы знаем, как зовут медвежонка, который там живет.
Понимая, что детские сюсюканья могли скрашивать отцу тяготы взрослой жизни, Розалинд постаралась не показывать своего раздражения, когда высвободила руки и пошла к холодильнику.
Лиза стояла у парадной двери и наблюдала за Дэвидом, который находился в конце подъездной аллеи. Похоже, он пытался открыть ворота, но если так, она не могла понять, почему он не воспользуется пультом дистанционного управления. Возможно, он обнаружил поломку и пытается ее исправить. Решив подойти и узнать, может ли она чем-то помочь, Лиза закрыла дверь на задвижку и пошла к Дэвиду.
— Какая-то проблема? — спросила она, приблизившись достаточно, чтобы он мог ее слышать.
Не оборачиваясь, Дэвид ответил:
— Кажется, я не могу открыть ворота.
У Лизы тревожно екнуло сердце, когда она увидела в его руках ключи от машины, которыми он, видимо, пытался воспользоваться для открывания ворот.
— Они электрические, — напомнила она.
Дэвид, выглядевший рассерженным и напряженным, повернулся и посмотрел на нее.
— Куда ты идешь? — спросила она.
— Я просто хочу выйти, — сообщил ей Дэвид и, схватившись за вертикальные прутья, изо всех сил потянул их на себя.
— Не делай этого, ты поранишься или повредишь... Дэвид, ворота электрические. Мы открываем их пультом дистанционного управления. Ты делаешь это каждый день, так почему ты...
— Просто открой их, хорошо? — зло перебил он.
— Не открою, пока ты не скажешь мне, куда идешь.
— Это еще что такое? — зарычал он. — Я хочу выйти на прогулку и вдруг оказываюсь запертым в собственном доме, как заключенный. Будь добра, открой ворота.
Осознав, что дальнейшие пререкания только разъярят Дэвида еще больше, она взяла у него ключи от машины и подошла к «мерседесу». Включив зажигание, она нажала кнопку на тыльной стороне зеркала, и ворота начали разъезжаться.
Не говоря больше ни слова, Дэвид прошел через них и зашагал по дороге.
У Лизы было искушение пойти следом. Но, поскольку ее не прельщала идея передвигаться короткими перебежками от тени к тени и от куста к кусту в попытках остаться незамеченной, она подождала, пока створки ворот опять съедутся вместе, и вернулась в дом.
Налив себе кофе, Лиза в задумчивости остановилась перед телефоном. Она чувствовала необходимость рассказать Эми о том, что только что произошло, но с тех пор, как та объявила о планах переехать в Австралию, Лиза решила не изливать ей душу по каждому поводу. Было бы нечестно нагружать своими проблемами и без того занятую по горло сестру. И потом, пора привыкать, что с Эми не всегда будет легко связаться.
Вторым человеком, которому Лизе хотелось позвонить, была Розалинд. Но если Розалинд в сердцах бросит трубку или, что еще хуже, расскажет отцу причину, по которой Лиза вышла на связь... Учитывая, каким переменчивым бывало настроение Дэвида в последнее время, Лиза не особенно желала представлять, какая сцена могла последовать.
В конце концов она решила вернуться к себе в кабинет, где уже пыталась сегодня сосредоточиться на второй главе книги, пока не услышала, что Дэвид выходит из парадной двери. Сегодня утром они были как чужие люди под одной крышей, и это сбивало с толку и расстраивало больше обычного, учитывая, какой прекрасный вечер они провели вчера. Дэвид приготовил ужин, они зажгли свечи и открыли бутылку дорогого вина, и он похвалил ее за то, как чудесно она обустраивает дом. Лиза не сказала ему, потому что тогда это было не к месту, что начинает охладевать к их новому жилью. Она никогда не будет отрицать, что это изысканный особняк и что любой гордился бы таким домом, но теперь бывали дни, когда ее почти до краев переполняло чувство, будто она зажата внутри него, а он вот-вот рухнет, погребая ее под своими стенами. Лиза понимала, что эти ощущения связаны с неопределенностью между ней и Дэвидом. Но легче от этого не становилось, тем более что страх перед домом еще больше отвращал ее от супружеской жизни.
