– Я надеялся, что это не так, но, к сожалению, тревога не была ложной. Зато у нас есть время на подготовку. Он не застанет нас врасплох, как в прошлый раз.
– Слишком мало осталось тех, кто это помнит. Ты уверен, что они смогут удержать щит?
– Смогут.
Мэйсен изогнул бровь.
– Не зная того, что он на нас выпустит? Савин разорвет вуаль, и на нас хлынет неведомая дрянь.
– Знаю. – Альдеран вздохнул. – И очень боюсь, что мы увидим конец света.
– Если то, что сказал леанец, правда.
– Я доверяю ему, Мэйсен, и до сих пор факты оправдывали мое доверие. Савин с самого начала заинтересовался им. Пытался заманить мальчишку в свои сети, затем наслал шторм, чтобы избавиться от нас. А теперь это.
– Парень и вправду настолько силен?
– Да.
Мэйсен задумался.
– Что насчет Пенсаэки? Это наверняка попытка выманить нас отсюда.
– Пока что Савин пытается прорваться в разум Гэра. Мы будем ждать.
– Островитяне заплатят за это своей жизнью, – сказал Мэйсен, но Альдеран покачал головой.
– Все не так страшно, как тебе кажется. Северяне постоянно нападают на острова. Люди просто собирают вещи и уходят вглубь острова. Здешние холмы и долины они знают как свои пять пальцев, и северяне давно поняли, что преследование бессмысленно. Они просто берут в прибрежных городах то, что могут утащить, и снова отплывают на север.
– А будут ли они поступать точно так же, когда Савин станет кусать их за пятки? Как далеко он решит их загнать, чтобы дождаться нашей реакции?
– Насколько хватит его терпения? Ты не хуже меня знаешь, что терпение не относится к его добродетелям; впрочем, у него вообще нет добродетелей. Мы можем только ждать.
– И ты готов поставить на кон жизни людей?
– У тебя талант задавать сложные вопросы, мой старый друг, – сказал Альдеран. – И ждать сложных ответов.
– А у тебя талант этих ответов не давать, – мрачно усмехнулся Мэйсен. – Что ж, хорошо, я скажу К’шаа, чтобы он готовился. Он не захочет стоять на якоре, когда поблизости бродят пираты.
– Лучше поднимай мастеров, раз уж ты здесь. Если Савин снова попрет прямо на нас, для поддержки щита потребуются все, в ком есть хоть искра дара.
– Но что, если Гэр ошибся?
Они оба оглянулись на Танит, стоявшую на коленях над обмякшим телом молодого леанца. Ее окружал рой зеленых искр, и, несмотря на расстояние, ее работа с Песнью резонировала с даром Альдерана – настолько невообразимой была призванная ею сила.
Альдеран вздохнул.
– С этим медведем будем бороться, когда он проснется, не раньше. – Он посмотрел в небо и нахмурился. Столб дыма поблек до синевы, усиливающийся ветер играл с пеной волн в Пенсаэка Саунд. – Похоже, погода меняется. Кажется, будет шторм.
* * *
По пыльной земле змеились побеги плюща. Они выстреливали новыми лозами, которые быстро утолщались, темнели. Кожистые листья становились пурпурными, как воспаленные органы. Отростки двигались с потрясающей быстротой. Гэру пришлось бежать, чтобы увернуться от них.
Добравшись до поворота, Гэр замедлил бег и осторожно заглянул за угол. Ничего. Пустая грунтовая дорожка между зеленых стен. Он оглянулся через плечо. И позади тоже ничего не было. Похоже, на время он в безопасности, но ни на шаг не приблизился к выходу. Гэр вытер лицо рукавом и пожалел, что у него нет воды. В горле першило от пыли.
Что-то мягко сдавило его лодыжку и заставило опустить взгляд. Пурпурно-красный побег, толщиной всего с мизинец, обвивался вокруг его сапога. По всей длине побега уже распускались листья. Гэр дернул ногой, и плющ конвульсивно задрожал, а затем по-змеиному рванулся обратно к его сапогу. Гэр попятился и врезался спиной в кустарник. Шипы пропороли его рубашку и вонзились в кожу. Потекла кровь. Гэр ойкнул и развернулся. Из зелени стен рвались новые лозы плюща, и там, где они появлялись, терновник стремительно увядал. Сухие листья осыпались с ветвей, и ветви усыхали так, словно были мертвы уже много лет.
Гэр продолжал пятиться. Побег, который тянулся к его лодыжке, теперь был толще большого пальца и все так же упорно полз к нему, оставляя змеиный след на пыльной тропинке. Те ростки, что прорвались сквозь зеленую стену, извивались в воздухе, словно кобры. Терновник за ними погиб, лишь несколько зеленых пятен виднелось за листьями плюща, но они стремительно блекли под его напором.
Леанец снова побежал. Гибкие лозы тянулись к нему, цеплялись за его одежду. Корни выбивались из земли, пытаясь подставить ему подножку. Гэр прыгнул и влетел в первый же поворот, ведущий подальше от плюща. Тупик. Гэр выругался и помчался обратно, к новому повороту. С первого взгляда там было чисто, но не успел он пройти и сотни ярдов, как услышал звук осыпающихся листьев.
Гэр увеличил скорость, хоть и цеплялся теперь за терновник при резких поворотах и мог не заметить тупик вовремя. Кровь стекала с него вместе с пóтом, расплывалась красными потеками на рубашке. Мертвые пятна теперь виднелись на всех стенах, темные лозы вились на всех терновых ветвях. С каждым новым ярдом все больше пурпурных листьев поднимало головы над дорожкой, вилось сквозь уцелевшую зелень.
Колотье в боку заставило Гэра остановиться, и он упал на колени, чтобы перевести дух. Его легкие были словно забиты горячим песком. Нигде вокруг пока что не было плюща, возможно, у него есть пара минут на отдых. Если бы только найти воду… Горло горело, воздух был раскален лучами невидимого солнца. Даже пот испарялся быстрее, чем намокала рубашка. Возможно, когда он найдет выход, ему удастся и попить.
Побеги плюща рванулись к ногам и рукам Гэра со скоростью атакующей гадюки. Они вздернули его вверх, оторвали от земли. Гэр затрясся от страха. Он попытался вывернуться, но кожистые побеги оказались крепче закаленных стальных цепей. Гэр лишь содрал кожу с пальцев. И через несколько секунд распластался на мертвой стене из терновника. Шипы впились ему в спину, ягодицы и бедра. Они смогли проколоть даже плотную кожу сапог. Гэра тянуло все глубже и глубже в терн, и он закричал…
«Достаточно», – сказал холодный голос.
Плющ конвульсивно сжался. Новые шипы вонзились в плоть Гэра, кровь потекла на осыпавшиеся мертвые листья.
«Хватит».
Пыльную дорожку залило ярким светом. Гэр зажмурился. Его левую руку обожгло каленым железом, и плющ ослабил хватку. Где-то далеко послышался визг боли. Гэр слепо вцепился в правую руку.
«Подожди», – сказал голос.
Гэр приоткрыл глаза и увидел в ослепительном ореоле света фигуру в мантии, увенчанную медным нимбом. Сияющий меч рванулся в его сторону, и правая рука оказалась на свободе.
Ангел. Ангел с пылающим мечом.
«Славься, Матерь, полная блага, свет и жизнь нашего мира…»
Слова молитвы сами собой возникли у Гэра в голове, размеренные, как движения четок.
«Блаженны кроткие, ибо в Тебе обретут силу они. Блаженны милостивые, ибо в Тебе обретут справедливость. Блаженны заблудшие, ибо в Тебе обретут спасение. Аминь».
Ангел подходил ближе, орудуя мечом с точностью хирурга, работающего скальпелем. Он рассекал паутину вьющихся стеблей вокруг Гэра. Свежим побегам требовалось время, чтобы набрать силу, а пока что Гэр с легкостью рвал их руками. Ангел в последний раз взмахнул мечом, и Гэр, освободившись, рухнул плашмя на тропинку. Кровь и сок пропитали его рубаху, сотни ранок от острых шипов горели, но он смог подняться и отползти от извивающихся в зловонной сукровице зеленых побегов.
«Пойдем, быстрее, – сказал ему ангел. – Нам нужно выйти отсюда». Рука подхватила его под локоть и помогла подняться. По обе стороны окровавленного пятна на терновнике стены умерли. Новые побеги плюща боялись тянуться к Гэру, поскольку ангельский меч взлетал и опускался, готовый рассечь все, что встанет у него на пути.
– Спасибо, – выдохнул Гэр.
Сияние ангела не позволяло как следует его рассмотреть.
«Мы должны идти».
Ангел двинулся по тропинке, и Гэр, спотыкаясь, пошел за ним. Ангел не ускорял шаг, но Гэру, чтобы не отставать, приходилось почти бежать следом. Ангел не медлил, выбирая путь: сначала налево, потом направо, снова направо. В одной руке он сжимал сияющий меч, другой проводил вдоль стены из мертвого терна. Там, где он касался ветвей, зеленые листья пробивались навстречу солнцу.
Плющ снова и снова атаковал Гэра, пытался схватить за ноги, выныривал на уровне шеи. Ангел рубил мечом, и лозы падали наземь. Вонь их черного сока жгла Гэру горло. Он потерял ощущение времени и не знал, как далеко они ушли. Каждый поворот открывал перед ними все те же терновые стены, иногда уже мертвые, раздавленные, задушенные плющом, согнувшиеся под весом этого паразита. Даже ангел вздрагивал и отводил от них свою ладонь.
