На втором письме стоит дата, но нет обращения. Почерк узнаваем, но неаккуратный, как будто автор писал в спешке, мало задумываясь над формой.
Клянусь, я не собирался больше писать тебе. Но прошло шесть недель, а лучше мне не становится. Вдали от тебя — в тысячах миль от тебя — мне не становится легче. Я думал, что исцелюсь, если меня больше не будет мучить твоя близость, если я перестану каждый день видеть единственную женщину в мире и понимать, что она никогда не станет моей. Но я ошибался: стало еще хуже. Будущее кажется мне серой, пустынной дорогой.
Я не знаю, что и зачем пытаюсь сказать тебе, моя милая Дженни. Наверное, просто хочу, чтобы ты знала: если ты хоть на секунду засомневаешься в том, что приняла правильное решение, то мои двери всегда открыты для тебя.
Если же ты чувствуешь, что сделала верный выбор, то, по крайней мере, я хочу, чтобы ты знала: где-то на этом свете есть человек, который любит тебя, который видит, какое ты сокровище, какая ты умная и добрая. Этот человек всегда любил тебя и, к сожалению, судя по всему, будет любить тебя всегда.
Твой
Б.
— Дженни, — повторяет Рори. — Она не ушла к нему, — говорит он, не дождавшись какой-либо реакции от Элли.
— Да, ты был прав…
Рори хочет сказать что-то еще, но выражение ее лица заставляет его замолчать.
— Не знаю почему, — вздыхает Элли, — но мне стало очень грустно.
— Но теперь у тебя есть ответ. И есть подсказка, как найти ее, если ты и правда хочешь написать эту статью.
— Дженни… Этого маловато, — задумчиво произносит она.
— Все письма лежали в папках с документами по асбесту. Возможно, она как-то с ним связана. Думаю, тебе стоит просмотреть обе папки. Вдруг еще какую-то зацепку найдешь.
— Ты прав, — соглашается Элли, берет у него папку и, осторожно убрав письма в пластиковый конверт, кладет все в сумочку. — Спасибо тебе огромное. Я знаю, у тебя сейчас и так дел по горло. Спасибо.
Рори пристально разглядывает ее, как будто сканируя файл в поисках нужной информации. «А вот Джон всегда смотрит на меня с виновато-ласковым выражением лица, как будто постоянно просит прощения за то, кем мы друг другу приходимся».
— Ты и правда расстроилась.
— Да ладно… Просто, как всегда, надеялась на хеппи-энд, — вымученно улыбается она. — Почему-то решила, что ты нашел какое-то доказательство счастливого конца этой истории…
— Не принимай так близко к сердцу, — беря ее за руку, говорит он.
— Ой, да мне все равно, честное слово! — резко отвечает она. — Просто статью всегда лучше заканчивать на оптимистичной ноте, сам понимаешь. Мелисса может и не захотеть, чтобы я писала эту статью, когда узнает, что они расстались, — продолжает Элли, убирая челку с глаз. — Ты же ее знаешь: «Ну-ка, давайте пободрее! Наши читатели и так перегружены всякими ужасами из раздела новостей».
— Ну вот, я испортил тебе день рождения! — кричит он ей в ухо, пока они идут обратно к столику по шумному бару.
— Не переживай! — кричит она в ответ. — Довольно логичное завершение дня.
— Поехали с нами, — берет ее за локоть Рори. — Мы собираемся на каток. Кое-кто не смог присоединиться, так что у нас как раз есть лишний билет.
— На каток?
— Поехали, будет весело.
— Мне тридцать два года. И ты предлагаешь мне поехать на каток?
— Ну и что? — недоверчиво смотрит на нее он. — Да ладно, мы проследим, чтобы ты не упала со своих ходунков, старушка, — понимающе кивает он.
— Я почему-то думала, что на каток ходят только дети, ну, в крайнем случае — подростки…
— Да, мисс Хоуорт, а с воображением-то у вас так себе. Допивайте свое вино и собирайтесь, отлично проведем время. Если, конечно, у вас нет других, более важных планов.
Элли хватается за телефон, борясь с искушением включить его, но вдруг понимает, что ей совершенно не хочется читать очередные сообщения с извинениями. Не хочется, чтобы остаток вечера был окрашен отсутствием Джона, его словами, тоской по нему.
— Если я сломаю ногу, то тебе в ближайшие шесть недель придется возить меня на работу и с работы.
— Интересно, машины-то у меня нет. А если я тебя на закорках носить буду, сойдет?
Рори совершенно не в ее вкусе: саркастичный, слегка грубоватый, возможно, на пару лет младше. Зарабатывает, скорее всего, намного меньше, чем она, и до сих пор снимает квартиру с друзьями. Да у него, наверное, даже водительских прав нет. Но это лучшее, на что она может рассчитывать в четверть седьмого в собственное тридцатидвухлетие, а Элли довольно прагматична и гордится этим.
— А если я упаду и кто-то проедется мне по пальцам, будешь сидеть за моим компьютером и печатать под диктовку.
— Для этого и одного пальца хватит. И еще, кстати, носом можно. Ох уж эти мне журналистки, тоже мне, примадонны! Эй, ребята, допиваем! В билетах написано, что надо быть на катке в половине.
По дороге домой от метро Элли понимает, что бока у нее болят вовсе не от катания, хотя в последний раз она так много падала, когда училась ходить, а оттого, что два часа почти без перерыва она смеялась. Катание на коньках оказалось веселым занятием: сделав первые неуверенные шаги по льду и не упав, она ощутила редкое удовольствие от полного погружения в простую физическую активность.
Рори катался хорошо, как и большинство его друзей.
— Мы ездим сюда каждую зиму, — сказал он, махнув рукой на освещенный фонарями временный каток, притаившийся среди офисных зданий. — Лед заливают в ноябре, мы обычно выбираемся раз в две недели. Перед этим неплохо немного выпить, так легче расслабиться. Ну, давай! Расслабь руки-ноги. Немножко наклонись.
Он ехал перед Элли спиной вперед, протягивая ей руки, чтобы она могла схватиться за него, и безжалостно смеялся, когда она падала. Хорошо, что на его месте не оказался Джон. Ей было ровным счетом наплевать, что подумает о ней Рори, а вот с Джоном она бы все время думала, не покраснел ли у нее нос от холода.
А еще она все время думала бы о том, во сколько ему надо уходить.
— Спасибо, — благодарит она Рори, когда они подходят к ее дому. — День как-то с утра не задался, зато я прекрасно провела вечер.
— Но я же испортил тебе день рождения этим письмом…
— Переживу.
— Кто бы мог подумать? У Элли Хоуорт есть сердце.
— Не верь всяким сплетникам.
— Знаешь, а ты ничего, — заявляет он, и в глазах пляшут смешинки, — для стреляного воробья.
Ей хочется спросить у него, что он имеет в виду: каток или что-то другое, но она боится услышать ответ, поэтому просто отвечает:
