– Может, и так, – кивнула Бархотка, – впрочем, сначала расскажи, а там увидим.
– Эту гору явно выстроили люди или, по крайней мере, некто. Каменные ступени опоясывают гору наподобие террас, притом все они очень ровные и гладкие. Ступени ведут от подножия к самой вершине. Там – алтарь и огромный трон.
– Так вот что все это значит! – воскликнул Бельдин, прищелкнув пальцами. – Бельгарат, ты читал когда-нибудь Книгу Торака?
– Начинал пару раз и бросал – мой древнеангараканский язык оставляет желать лучшего.
– Ты умеешь говорить на древнеангараканском? – изумился Закет. – Здесь, в Маллорее, этот язык запрещен. Подозреваю теперь, что Торак кое-что переписал в книге и боялся, как бы кто-то не уличил его во лжи.
– Я знал это задолго до того, как запрет вступил в силу. Но что именно он там изменил, Бельдин?
– Помнишь этот отрывок в самом начале – ну, сразу после того напыщенного вздора? Торак заявляет, что он поднялся на высоты Корим, чтобы поспорить с Улом о сотворении мира?
– Смутно.
– Так или иначе, Ул не хотел ввязываться в это дело, а Торак повернулся к папочке задницей, сошел вниз, собрал ангараканцев и повел их в Корим. Там он объявил, какую судьбу им предназначает, затем, в духе ангараканских обычаев, все рухнули ниц, а поднявшись, принялись рвать друг друга на куски и приносить в жертву. В этом отрывке есть словцо «халагачак», что означает «храм» или что-то в этом роде. Я всегда считал, что Торак выражается фигурально, но оказывается, это не так. Эта вершина и есть храм. Алтарь на вершине – вернейшее тому доказательство, а на этих террасах стояли ангараканцы, наблюдая за тем, как гролимы приносят жертвы их богу. Если я не ошибаюсь, именно здесь Торак и беседовал с отцом. И не важно, как ты относишься к Обожженному Лицу, но место это – одно из самых священных на земле.
– Ты уже не один раз упомянул отца Торака, – Закет озадаченно заморгал, – а я и не подозревал, что у богов есть отцы.
– Разумеется, есть, – высокомерно заявила Сенедра. – И это всем известно.
– А вот я не знал.
– Отец богов – Ул, – будничным тоном произнесла она.
– Но разве он не бог улгов?
– Он не просто избран их богом, – сказал Бельгарат. – Горим с присущей ему эксцентричностью силой заставил Ула стать их богом.
– Как можно силой заставить бога что-то сделать?
– Осторожненько, – ответил Бельдин. – Очень, очень осторожно.
– Я встречалась с Улом, – сразила его Сенедра. – И я ему понравилась.
– Знаешь, временами она препротивная! – шеп нул Закет Гариону.
– А, так ты заметил?
– Тебе и не надо "меня любить, – тряхнула маленькая королева медными кудрями. – Пусть хоть все меня возненавидят! Покуда женщину любят боги, с нею все в полном порядке.
И в сердце Гариона затеплилась робкая надежда. Сенедра способна шутить, значит, она не столь уж убеждена в том, что скорая кончина ее неминуема. Но тут же Гарион сильно занервничал и испытал страстное желание как можно скорее отнять у нее кинжал.
– Удалось ли тебе в ходе твоих захватывающих исследований обнаружить вход в пещеру? – спросил Бельгарат у Шелка. – Я отчего-то полагал, что именно для этого ты рыскал в тумане.
– Пещера? – переспросил Шелк. – А, это на северном склоне горы. Перед нею нечто вроде амфитеатра. Вход на самой середине склона. Я обнаружил это в первые же десять минут.
Бельгарат захлопал ресницами.
– Впрочем, это не в полном смысле пещера, – прибавил Шелк. – Может быть, внутри горы и есть пещера, но вход больше напоминает огромную дверь. По обеим сторонам ее колонны, а над притолокой – знакомая харя.
– Торак?
Сердце Гариона упало.
– Собственной персоной.
– Может быть, пора двигаться? – предложил Дарник. – Если Зандрамас уже на острове... – И он развел руками.
– Ну и что с того? – поинтересовался Бельдин.
Все дружно уставились на маленького уродливого горбуна.
– Ведь Зандрамас не может войти в пещеру прежде нас, я правильно понял? – спросил он у Цирадис.
– Да, Бельдин, – ответила она. – Это запрещено.
– Вот и прекрасно. Тогда мы подождем. Уверен, она вполне насладится предвкушением долгожданной встречи. Додумался кто-нибудь захватить с собой что-нибудь вкусненькое? Я могу стать чайкой, но сырая рыба мне не по вкусу.
Глава 22
Они прождали около часа, покуда Бельдин не решил, что Зандрамас уже доведена до белого каления. Гарион и Закет воспользовались отсрочкой и облачились в латы.
– Теперь надо поглядеть, как там она, – наконец решил горбун.
Со всей возможной осторожностью Бельдин обернулся чайкой и скрылся в тумане. Вскоре он возвратился, злобно хихикая.
– Никогда не слыхивал, чтобы женщина употребляла такие выражения! – сказал он. – Даже тебя, Пол, она заткнула за пояс!
– Что она делает? – спросил Бельгарат.
– Стоит у входа в пещеру – ну, около двери или как там ее – в обществе сорока очаровательных гролимов. Именно столько их было.
– Сорока? – воскликнул Гарион. Он повернулся к Цирадис. – Но ведь ты говорила, что числом мы должны совпасть!
– Но разве ты не стоишь по крайней мере пятерых, Гарион? – просто спросила она.
– Но...
– Ты сказал «их было сорок»? – Бельгарат внимательно поглядел на брата.
– Видишь ли, наша страдающая звездной оспой подруга пыталась пропихнуть нескольких гролимов в эту самую дверь, а вход что-то упорно загораживало. Уж не знаю, что тому виной: эта самая преграда или гнев Зандрамас, опыт которой не удался. В общем, на данный момент пятеро уже мертвы, а Зандрамас мечется перед входом, изобретая все новые ругательства. Кстати, у всех гролимов пурпурные подкладки внутри капюшонов.
– Значит, все они колдуны, – бесстрастно произнесла Польгара.
– Колдовство гролимов не такое уж могущественное, – презрительно буркнул Бельдин.
– А ты заметил огоньки у нее под кожей? – спросил Гарион.
– О да! Лицо ее напоминает полный светлячков летний лужок вечером. Я еще кое-что заприметил. Наш альбатрос тоже тут. Мы раскланялись, но поговорить было недосуг.
– Что он тут делает? – подозрительно спросил Шелк.
– Просто парит в небесах. Ты знаешь, какие они, альбатросы. Взмахнут крыльями раз в неделю – и то хорошо. А туман начинает понемногу рассеиваться. Почему бы нам просто не выстроиться на одной из ступеней террасы прямо перед этим амфитеатром и не подождать, покуда ветер разгонит голубую муть? Если из тумана вдруг появятся темные фигуры, это произведет на Зандрамас некоторое впечатление, не так ли?
– Ты видел моего малыша? – трепещущим голоском пролепетала Сенедра.
– Он вовсе уже не малыш, моя девочка. Он крепенький мальчонка с такими же светлыми кудряшками, как у нашего Эрионда. По выражению его мордашки я понял, что он не в восторге от своей компании. Если судить по первому впечатлению, то он, похоже, вырастет таким же буяном, как все в его семействе. Сдается мне, Гарион может спокойно сойти вниз, вручить ему Ривский меч, а нам всем останется сидеть и наблюдать, как он там со всеми разберется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
