— А ты думаешь, что подняться на недоступные вершины можно, не принося жертвы? — громко спросил Кобба. — Впрочем, может быть, я и замолвлю словечко за твоих работников, механик. Машина готова, Пустой?
— Готова, — опустил голову механик.
— Тогда сюрприз, — улыбнулся жрец. — В голове у меня сейчас звучит настройка для нее. Я отправлюсь наверх и проверю все колокола — звук за звуком. Если ты ошибся хотя бы на мизерную долю тона, я убью одного из твоих друзей, и мы продолжим.
Филя судорожно расстегнул верхнюю пуговицу рубахи. Теперь уже ему не казалось, что Пустой зря ползал вокруг колоколов и зря стучал по ним. Теперь он думал, что Пустой недостаточно тщательно прислушивался к их звону и довольно небрежно подкручивал планки настройки. Филя посмотрел на бледное лицо Ройнага, который вечно подшучивал над мальчишкой, и понял, что теперь тот не шутит. Да и отверстие в стволе пулемета вовсе не казалось смешным. Так же, как и овитые когтями Тарану врата за спиной.
Сверху донеслись звуки колоколов. Верно, Кобба шел вдоль их ряда и вел по ним мечом великого мастера.
— Яни-Ра, — прошептал Пустой, — мне потребуется твое умение. Когда машина заработает, но до первого удара колокола мне будет нужен холод. Иней на стенах, холодный ветер, пар от дыхания. Поможешь?
— О чем вы там шепчетесь? — заорал Ройнаг.
— Ройнаг… — Голос Пустого был на удивление спокойным. — Я понимаю, что ты здесь не просто так, но ты никогда не казался мне идиотом. Чудиком, весельчаком — да, но не идиотом. Ни ты, ни твои солдаты не вернетесь обратно. Плоть мира смыкается. После того, что сейчас здесь произойдет, все переменится. Четырехмирие опять покроется коркой, а наши миры станут вновь недосягаемы друг для друга. Неужели за тридцать пять лет никого не осталось у тебя в Киссате? Неужели тебе не к кому вернуться? А эти молодые аху, что остались на улице, — их жизнь тоже ничего не стоит?
— А что сделал бы ты, Пустой, если бы знал, что от тебя зависит — ступит ли в твой мир нога твоего бога? — прохрипел Ройнаг.
— Сложный вопрос, — задумался Пустой. — Хотя мир-то как раз не твой. Понимаешь, Ройнаг, я всего лишь механик, поэтому у меня нет полной ясности в том, что такое мой бог. Но мне кажется, Ройнаг, что бога не вызывают машиной. Он бывает там, где считает нужным быть. Бог всегда где-то поблизости. Подумай об этом, Ройнаг, пока есть еще время.
— Я подумаю, — кивнул Ройнаг и поднялся, встал на дрожащих ногах, удерживая в руках пулемет. — Но это не помешает мне скосить всех вас, таких умных, одной очередью!
— Не спеши, Ройнаг, — послышался голос Коббы. — У меня радостная весть, приятель. Механик превзошел сам себя. Все колокола отстроены точно.
— Что ж, мы можем приступать? — спросил Пустой, кивая в сторону главного рычага. — Стоит опустить вот эту рукоять — и отключить твою музыку можно будет, только сорвав гири или заклинив шестерни… пуговицей!
— Еще один секрет! — засмеялся Кобба и подошел к рычагу. — Пусть я и не ее автор, но я ведь все-таки жил этой машиной. Как ты думаешь, почему твой отец не сломал машину заранее, а вставлял свою пуговицу прямо в процессе запуска? Почему он рисковал своей жизнью? Потому что существовал пробный запуск. Сейчас колокола подняты. Да, я сделал это. И пробный запуск покажет, гладко ли работают шестерни. Хорошо ли смазаны оси. И нет ли где пуговицы.
Кобба подошел к рычагу и сдвинул его в сторону. Наверху что-то зашумело, застучало, заурчало. Филя зажмурил глаза. Он был уверен, что через секунду услышит противный скрежет. Но скрежета не произошло ни через минуту, ни через две, ни через пять. Наконец вверху раздался короткий и звонкий удар, и рычаг вернулся в прежнее положение.
— Ты удивил меня в который раз, Пустой, — восторженно воскликнул Кобба.
— Просто тебе никогда не приходилось иметь дело с хорошим механиком, — объяснил Пустой.
— И разочаровал тоже, — продолжил Кобба. — Рашпик, достань резак из мешка. Быстро, противный толстяк. Филя, даю тебе пять минут. Ты должен срезать цепи со всех лебедок и заварить все лестницы. Бегом, маленькая мерзость! Ну вот, — удовлетворенно кивнул Кобба, когда через пять минут запыхавшийся мальчишка положил у его ног прибор. — Осталось только раздавить блок питания — и нам уже никто не сможет помешать.
— Можно подумать, что кто-то пытался, — неодобрительно покачал головой Пустой.
— Начинаем! — пропел Кобба.
Аху приложил к груди сложенную гнездышком ладонь и начал выстукивать одно и то же слово — Галаду, которое сливалось в беспрерывное гудение — ду-ду-ду-ду.
Машина заскрежетала, и по зданию пронесся тяжелый и заунывный гул.
— Филя, — прошептал на ухо мальчишке Пустой, — ты бы присел, что ли, и не высовывался пока. И так уж… нарезал и наварил выше крыши.
Филя присел на дрожащих ногах и начал медленно отползать в сторону ворот. Что-то подсказывало ему, что беда придет пока еще не с их стороны. По залу пронесся холодный ветер. В воздухе закружились снежинки. Только что мальчишка вытирал с лица пот — и вот уже холод заставил поднять его воротник. Кобба торжествующе заорал и воздел руки к стрекочущей, громыхающей и шевелящейся машине.
— Бум, — послышалось сверху, и звук пополз, расширился, охватил все помещение, заставляя зудеть у Фили не только зубы, но и каждую косточку.
— Бум, — повторилось через секунду, раздался скрежет, и огромные рычаги начали сминать ворота в ком кованой жести.
И тут Кобба завыл. Он завыл и затрясся, отбросил мечи и начал бугриться, горбатиться, кривить ноги и руки и вытягивать из пальцев страшные костяные клинки. И почти сразу в дверях громыхнул столб пламени, и Ройнаг рухнул, пытаясь зажать, ухватить вывернутыми руками изуродованную спину. Бледная, покрытая инеем Яни-Ра шагнула вперед и одну за другой метнула готовящемуся к прыжку чудовищу остро заточенные отвертки, которые вошли ему в глаза, лицо, грудь. Рук с цоканьем вцепился зубами в кривую ногу, а вылетевший из-за двери вихрь в мгновение порубил жреца на части.
— Все, — прошептала светлая, оборвав корчи Ройнага ударом носка в гортань.
— Ой, — обмякла в руках Коркина Ярка.
— Заждались мы тебя, — крикнул сквозь гул колоколов Пустой.
— Так я же обещал встретиться с тобой после девятой пленки! — усмехнулся Лот. — Разве я тебя обманул? Ни тебя, ни твоего отца никогда не обманывал. Не всегда все проходило гладко, но в целом… Да и приятеля надо было дождаться. Как же без него? На дело всегда втроем — настройщик, стрелок и мечник.
Горник, который вытирал курткой Коббы тесак, почтительно кивнул Пустому.
— А как же те двадцать аху? — осмелился встать на ноги Филя.
— Те двадцать молодых бестолковых аху? — переспросил Лот. — Те, которые прилетели в той ржавой трубе без окон, что раскачивается на железных качелях? Спят. Знаешь, Ленточка несколько раз убегала от светлых, и никогда с пустыми руками. Не знаю, сталкивался ли ты с подобным, но у них есть дивные бесшумные усыпляющие гранаты — я сделал запас.
— Поможет против Галаду? — спросил Пустой.
— Как тебе сказать, — почесал затылок Лот. — Он, конечно, не бог, но… Горник бы с ним справился, но он же близко не подпустит. Да и такое дело: мы без хорошего настройщика и не разыщем его. Мы и домой-то вернуться без него в теле не можем. Застряли здесь, как комары в смоле.
— Однако настройщик у вас, кажется, есть, — вздохнул Пустой. — Да и пленки не пропадут, пока Галаду тут поблизости.
— Я плохо слышу, — поморщился Лот. — Слушай, а не можешь ты остановить эту мерзость?
Над головами продолжали гудеть колокола.
— Могу, — кивнул Пустой. — Но не буду. Должно доиграть. Плоть мира затягивается от этих звуков. Хотя зубы у некоторых начинают болеть.
— А что ж тогда проверял этот Кобба? — попытался перекричать гул Рашпик.
— Он проверил все, как надо, — объяснил Пустой. — Но он не механик. Шестеренки я переставил. Крутились они хорошо, но колокола зазвучали в обратном порядке. А из здания нужно выходить. Когда последний колокол отзвучит, все это железо рухнет на головы. На всякий случай. Сломать что-то тоже нужно уметь. И этого уже не отменить. Филя постарался.
— Это правда? — растерянно спросил Коркин. — Правда, что твой отец, механик, вот так просто открыл ворота и ушел отсюда?
— Получается, что так, — кивнул Пустой.
— И ты тоже так можешь? — вытаращил глаза скорняк.
— Однажды у него это получилось, — с надеждой прошептала Яни-Ра.
— Так ворота смялись! — завопил Филя.
— Зачем нам ворота? — не понял Лот. — С нами настройщик!
— Так механик или настройщик? — переспросила Пустого Лента.
— Механик, — твердо сказал он, взяв ее за руку. — Иногда — настройщик.
000
В холодном тумане стоял человек. Вокруг бродили тени, вспыхивали огни, мерцали звезды, но человек не мог двинуться с места. Он был среднего роста, с крепкой головой, с крепкой нижней челюстью, с шапкой густых черных волос, но казался великаном. Казалось, что, если он ступит на землю, она прогнется под его весом. Он был силен и зол неимоверно. Но его сила пропадала зря, потому что для нее не было опоры. А злость от этого только росла. В тумане за его спиной показалось несколько фигур. Послышались голоса.
