— Ты права, и мне очень жаль. Я никогда больше не побеспокою тебя, но я должен был позвонить и сказать, что ты сделала для меня такое, какого никто никогда не делал. И я не понимаю, почему ты была так добра ко мне, когда я обошелся с тобой так дурно, и теперь мне придется всегда жить с этим. Все, извини, не стану отнимать у тебя время, я просто хотел попросить у тебя прощения. От всего сердца.
— Ладно, — буркнула она, не зная, что еще сказать. Излить на него свой гнев, получше объяснить, что он натворил? Как-то уже не хотелось. — Можешь разделить со мной гонорар, когда книга выйдет, — полушутя предложила она.
— Книги не будет, — ответил он.
— Как же так? Им же понравилось.
— Понравилось, но сегодня, когда я встретился с редактором и он спросил мое имя, он мне отказал. Несколько лет тому назад я написал об одном его друге — плохо написал, и он мне это припомнил.
У Китти от изумления отвисла челюсть, она молча ликующе взмахнула сжатым кулаком, и плевать, кто мог в этот момент увидеть ее из банкетного зала. Неудивительно, что мелкий засранец так сокрушался, — его подлость таки вышла ему боком. Закончив разговор, Китти даже сплясала чуток.
— Что за дикарские пляски? — послышался ласковый голос. — Я не подслушивал, но я видел, как ты вышла из-за стола, и решил убедиться, что с тобой все в порядке.
Китти обернулась: Стив стоял в двух шагах от нее.
— Кажется, сегодня мой самый счастливый день! — рассмеялась она.
— Что ты еще отколола? — поинтересовался Стив, и от такого оборота речи Китти рассмеялась еще громче. — Что? — повторил он.
— Ты спрашиваешь так, словно я только и делаю, что неприятности наживаю.
— Так оно и есть. А я стараюсь вытащить тебя из неприятностей. — Он подошел ближе, и Китти вновь поймала тот взгляд — тот самый, от которого становилось тепло на душе.
— Стив?
— Да-а?
— Катя? — односложно спросила она.
— А! Катя — все.
— Что значит «все»? Ты зарыл ее на том вспаханном культиватором участке?
Стив костяшками уперся ей в спину.
— Оййй! — заверещала Китти и попыталась отодвинуться, но Стив придержал ее.
— Нет. Мы просто расстались.
— Почему?
— А ты как думаешь, почему? — Вновь этот пристальный взгляд темных глаз. Китти с трудом сглотнула. — Потому что тебе я уделяю куда больше времени, чем ей.
— Глупости, мы с тобой и не виделись почти! — воскликнула Китти.
— Значит, я забочусь о тебе больше, чем о ней.
— Разве это так?
— Китти, я оттирал краску и дерьмо от твоей двери, я уступил тебе ночью свою постель, а теперь потащился с тобой в Корк и пытаюсь кое-как фотографировать. Как бы ты это восприняла?
— Будь я твоей подружкой? Я бы тебе задницу надрала.
— Будешь?
— Что — будешь?
— Моей подружкой? — уточнил он. Стив выговорил это слово так застенчиво, с таким чувством, словно им было по десять лет. И Китти, как девочка, смущенно захихикала и потупилась.
Стив пальцем приподнял ее подбородок, принудил откинуть голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Видишь, какой прогресс с нашей последней ночи.
— Да уж! И у меня тоже.
— Не так уж это было плохо, а?
— Нет, — улыбнулась Китти. — Вовсе не плохо.
Стив, прикрыв глаза, подался к ней ближе — его палец все еще ласкал ее подбородок, и рядом шумела вода, и гремели аплодисменты, вновь приветствовали жениха и невесту, — и Китти тоже подалась ближе, чтобы поцеловать Стива, ее прекрасного, непредсказуемого, надежного Стива, но в этот момент за его плечом она увидела на берегу человека, который с недовольным видом поглядывал на часы и, казалось, собирался вот-вот покинуть набережную.
— Стив! — сказала Китти в тот самый момент, когда их губы должны были слиться.
— Что? — спросил он и открыл глаза.
— Арбитр! — Она поспешно высвободилась из его объятий. — Надо скорее привести Ендрека! Арбитр пришел! — Китти выпустила руку Стива и помчалась по травянистому склону обратно к дому. — Задержи его, я приведу ребят!
Глава тридцатая
— Да, моя дорогая, и я тоже тебя очень сильно люблю. Я бы хотел, чтобы ты была здесь сегодня, но это мой шанс доказать всем — доказать тебе, — что я что-то могу. — Голос Ендрека сорвался, он умолк, стараясь взять себя в руки.
Подтолкнуть бы, поторопить, но Китти не могла на это решиться, хотя время уходило. Она подслушивала разговор Ендрека с женой, и этот разговор был прекрасен и трогателен, вот только арбитр уже ждет и теряет терпение, и все свадебные гости собрались на берегу посмотреть на попытку побить рекорд. Все услышали Китти, когда она шумно ворвалась в холл и возвестила о прибытии судьи, все заметили, как из-за одного столика поднимаются и торопливо выходят люди, в особенности же обратили внимание на двух мужчин с педальной лодкой. В итоге и вся свадьба последовала за ними, собралась на берегу, и теперь ждали только, пока Ендрек закончит разговор с женой.
Наконец он попрощался, утер глаза и гордо, уверенно обернулся к зрителям.
— Мы справимся, друг мой Ачар! — Он протянул ему руку, и так, держась за руки, они спустились к воде.
Дружный крик приветствовал их.
— Ты будешь комментатором, — предупредил Ендрек Китти.
— Хорошо. Эхм! — Китти откашлялась, Стив вышел вперед и принялся щелкать фотоаппаратом. — Дамы и господа, жених и невеста, извините, что оторвали вас от праздничной трапезы.
Жених и невеста нисколько не возражали, как и все прочие.
— Наши друзья Ендрек и Ачар почти год тренировались и сейчас сделают попытку побить рекорд скорости в стометровом парном заплыве на педальной лодке. Текущий рекорд — одна минута пятьдесят восемь и шесть десятых секунды, они хотят уложиться в минуту пятьдесят.
Толпа ответила дружным взволнованным гулом.
— Я видела их тренировку и могу засвидетельствовать, что у них получается это время, но сегодня здесь присутствует арбитр Книги рекордов Гиннесса, и он зафиксирует этот рекорд официально. Прошу вас поддержать наших друзей Ендрека и Ачара!
Снова радостный гул. Арбитр Джеймс почувствовал себя увереннее при виде двух сотен болельщиков.
— Вы справитесь, Ендрек, Ачар! — Берди клюнула каждого из них в щеку, оставив легкий след помады.
Стив фотографировал; Эва, Мэри-Роуз, Эмброуз и Юджин толпились вокруг обоих спортсменов, и Китти вдруг захлестнула гордость за эту горстку случайно выбранных людей, которых она — которых Констанс — сплотила в команду.
Все придвинулись к самой кромке воды, чтобы ничего не пропустить.
Ендрек и Ачар залезли в лодку, медленно проехали сто пятьдесят метров до старта, приготовились. Сложив руки, они помолились, глянули друг на друга, беззвучно обменялись словами ободрения и подали знак, что готовы. Арбитр, сжимая в руках хронометр, дал старт, и лодка рванулась с места.
