и мы перестаем слышать ее шаги. Но она никогда не останавливается, Антон. Мы с тобой просто успели выскочить из подъезда на улицу, но это ничего не меняет, абсолютно ничего. Потому что смерть это то, что придает смысл всему – нашей жизни, нашим делам и поступкам. Смерть делает нас живыми. Без нее, идущей следом, ничего не имеет значения.
Спустя какое-то время, я вдруг вспомнил про записку, выпавшую из книги в библиотеке, и спросил:
– Слушай, мне тут в Невельбурге бумажка попалась. Не твоя случайно? И откуда ты изначальный язык знаешь? Тебе от Мерлина что ли знание перешло? Что там вообще за мутная история вышла?
При упоминании имени Мерлина лицо сидящего передо мной мага внезапно перекосилось, кожа посерела, а в глазах заблестел льдистый синий огонек. Маг вскочил, и в руках у него оказался посох, направленный на меня. Одно я мог сказать точно – передо мной стоял не Игорь Панарин и вообще не человек.
– Ты, – прошипел Серый Странник, – порождение Хаоса, несущего гибель миру. Тебя не должно здесь быть.
Пожалуй, так страшно мне не было даже посреди магической бури, когда тени пытались вытянуть из меня душу. Тогда это была еще игра, а сейчас я отчетливо понимал, что ставка – моя жизнь. А ведь у меня с этим НПС вроде бы репутация положительная. Я не заметил, как Шая оказалась возле мага и коснулась его руки. Вторая ее ладонь сжимала висящий на груди кулон, тот самый, который я вернул ей в день нашего знакомства, после чего система одарила меня глобальным квестом. Кулон Памяти. Маг как-то сразу сник, а из глаз ушел пугающий синий свет.
– Это имя больше в моем присутствии не упоминай, – он уселся на камень, пытаясь отдышаться и отирая со лба выступивший пот.
Я не рискнул больше спрашивать про записку, а вскоре Панарин исчез. Просто вышел в очередной раз и не вернулся. Мы прождали его до утра, а затем решили двигаться дальше. Он был прав, когда говорил, что если снегопад продолжиться еще несколько дней, то перевал надолго окажется закрыт для нас.
Я шагал впереди, тяжело переставляя ноги и немного утаптывая снег, Шая плелась позади. Из-за постоянного подъема и нехватки кислорода каждое слово давалось с трудом. Даже девчонка не донимала своим извечным тарахтением и не доставала вопросами. Тишина изредка нарушалась только гулом сошедшей где-то далеко лавины или козырьками снега, обвалившимися со скалы на дно ущелья. Мой ворон, объявившийся неизвестно откуда сразу, как только мы вышли в путь, кружил высоко над нами.
Я размышлял. Много вопросов осталось без ответа, я просто забыл или не успел задать их Панарину. Например, кто такие Рыцари Сумрака, сначала отбившие Шаю из резиденции Белых львов, а потом пришедшие мне на помощь во время магической бури и наградившие редкой склонностью? Девочка толком ничего рассказать не могла, ее вроде бы парализовали каким-то заклинанием, а в себя она уже пришла в компании Серого Странника. Насчет неожиданной активности глобального искина я, поразмыслив, пришел к выводу, что система воспринимает Шаю как инородную активность внутри себя или как вирус. Она, словно шипучая бомбочка для ванны, брошенная в болото, взбаламутила стоячую воду. Как Штольцу удалось завести на нее глобальный квест с обновлением, и почему это проспали программисты проекта, для меня оставалось загадкой. Видимо, квест был заложен ранее, но Штольц в какой-то момент поменял тот триггер, который должен его активировать, замкнув на Шаю.
Подъем стал более пологим, свидетельствуя о том, что вершина перевала близко. Я шел, низко наклонив голову, стараясь защитить лицо от встречного ветра, разгонявшегося в ущелье, поэтому не сразу заметил опасность. А потом стало уже поздно. За очередным изгибом я прошел с полсотни шагов, прежде чем понял, что впереди что-то изменилось, и поднял взгляд.
Ворон сидел на камне, встопорщив черные перья, и, поворачивая голову, то одним, то другим глазом попеременно пялился на дорогу перед нами. А посмотреть там было на что. Ущелье здесь заметно расширялось, и по бокам его впереди стояли два каменных исполина, два огромных воина в доспехах, сложившие ладони на рукоятях упертых в землю мечей. Своими головами в шлемах они почти достигали вершины скал ущелья, а это метров двадцать, не меньше. Сначала я решил, что перед нами каменные изваяния, но вглядевшись, похолодел. На каменных лицах сияли небесной синевой вполне живые глаза, и смотрели они прямо на нас. А потом один из воинов пошевелился. Его ладонь плотно обхватила рукоять меча, сверху посыпалась каменная пыль и крошка. Я попятился назад, но Шая, словно не замечая опасности, шагала вперед.
– Пошли, Эл, – проговорила она, обходя меня и продолжая движение, – у нас осталось мало времени.
Пройдя еще с десяток шагов, девочка остановилась, задрала кверху голову и, отдышавшись, крикнула:
– Привет, отважный Скримир, здравствуй, благородный Гимир. Ребята, мы пройдем с друзьями к Дороге Всех Ответов?
Тут она умильно сложила ладошки перед собой, смешно подпрыгнула и добавила:
– Нам очень надо.
Секунды тянулись томительно, и ничего не происходило. Затем оба великана синхронно чуть склонили головы, с которых снова посыпалась каменное крошево. Я очень надеялся, что так они выражали свое согласие.
Когда я проходил между ступнями исполинов, почувствовал, как татуировка рогатого черепа на моем плече стремительно нагревается. В какой-то момент боль стала невыносимой, я до скрипа сжал зубы, из горла вырвался стон. Но, стоило миновать каменных стражей, боль стала утихать.
– Дорога Всех Ответов? – спросил я, тяжело дыша, когда мы отошли подальше.
Шая кивнула:
– Да. Нам надо остановиться и передохнуть. Это будет очень сложно, Эл. Очень. Я постараюсь помочь, но если ты как-то можешь усилить свое… – она замешкалась, потом щелкнула пальцами, – восприятие, то лучше это сделать сейчас.
– Мне не нужны все ответы, – пробурчал я. – Я неудачник, я привык жить в интриге.
– И где дорога?
Я стоял перед пропастью, не рискуя подойти к краю. Никакого перевала не существовало. Ущелье в этом месте прерывалось отвесным обрывом, даже заглянуть в который было жутко, а продолжалось в полусотне метров впереди, где начинался долгожданный спуск на ту сторону горного хребта, куда мы так долго стремились. Только вот попасть на ту сторону из нас троих могла только
