Такого вопроса она не ожидала:
— В смысле?
— Я тебе хоть немного нравлюсь?
Она усмехнулась:
— Иначе бы я не легла с тобой в постель.
— Правда?
— Правда.
Это не было правдой: она легла с ним в постель, чтобы вытравить из сердца, из души, из печенок другого мужчину, но ему об этом знать необязательно.
— Только нравлюсь, не больше?
— Не понимаю, зачем ты спрашиваешь.
— Я и сам себя не понимаю. Я всегда был уверен, что люблю свою жену. Любовь с первого взгляда. Когда мы познакомились, у меня была невеста, у нее был жених — и вдруг все исчезло. Оказалось, что прошлое не имеет значения, что есть только настоящее, только я и она.
— Не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь?
— Послушай. Я думал, что это — навсегда. Что Женя — та женщина, которую я буду любить всю жизнь.
— А теперь считаешь, что ошибся?
— Не знаю. Слушай, может, взять чего-нибудь покрепче?
— Не стоит.
— Ну, себе я возьму.
Он отошел к стойке и вернулся с бутылкой коньяка. Нелли холодно сказала:
— Если ты собираешься напиваться, лучше не в моей компании.
— Нет, я так. Чуть-чуть.
Он налил себе немного в бумажный стаканчик, выпил одним махом и продолжил:
— Я не знаю, что происходит. У меня красивая жена, сын замечательный… А потом увидел тебя — и все. Как будто меня охмурили. Ты ведьма?
— Вот еще. — Она усмехнулась. — Не вали с больной головы на здоровую.
— Ты ведьма. — Он налил еще коньяка и опять выпил залпом, как водку. «Уж лучше бы водку взял», — подумала она, а вслух сказала:
— То есть я так понимаю, что ты собрался разводиться?
— Нет! — Андрей даже отшатнулся.
— А тогда зачем ты мне все это рассказываешь?
— Не знаю. Я теперь не могу без тебя. Я не знаю, как я буду спать с женой. Я закрываю глаза и вижу… Вижу…
Его взгляд загорелся. Он протянул руку и хотел накрыть ладонь Нелли своей, но она отодвинулась.
— Тебе не кажется, что ты ведешь себя несколько непорядочно? И по отношению ко мне, и по отношению к своей жене? Ты говоришь, что без меня не можешь, а разводиться не собираешься…
— Да нет же… Я запутался!
— Ну так разберись!
— Я и пытаюсь. Может быть, это глупо, но пойми — я действительно не собирался разводиться, у меня прекрасная семья, но… Мне кажется, что без тебя я теперь тоже не смогу. Вот так…
Нелли усмехнулась:
— Да, ситуация… Многоженство у нас в стране запрещено законом. Бедненький! И где же выход?
— Не знаю…
— То есть я так понимаю: ты предлагаешь мне стать твоей официальной любовницей? Не слишком ли, дорогой? Ты ведь не принц Чарльз.
— При чем здесь принц Чарльз?
— Будь ты особой королевской крови, я бы еще подумала, — сказала Нелли с явной издевкой. — Может быть. И то не обязательно. А так… Извини!
Она поднялась и посмотрела на Андрея сверху вниз.
— Прости, но я действительно очень устала. Не надо меня провожать!
Андрей посмотрел ей вслед, потом налил себе почти полный стакан коньяка и опять выпил. Чертова баба, что она с ним делает!
А Нелли ехала в троллейбусе и кусала себе губы, чтоб не разреветься. Ну почему, почему все так складывается!
Она всегда нравилась мужчинам, все время кто-нибудь ее добивался, страдал по ней — она к этому давно привыкла, даже внимания не обращала. Бывший муж, Алеша, — тот ее просто боготворил. Он и сейчас относится к ней с каким-то благоговейным трепетом, и это через пять лет после развода! А теперь еще и этот Андрей! Она никому не хотела зла, не хотела разрушать ничью семью. Да он ей абсолютно не нужен! А единственный, кто ей нужен, — вот он-то ни разу и не взглянул на нее как на женщину!
Весь вечер Нелли промаялась, не зная, как убить время. Попробовала лечь — спать расхотелось. Читать — строчки расплывались перед глазами, она никак не могла сосредоточиться. Вязаньем или шитьем — обычными женскими делами — она никогда не занималась, это для нее тоска зеленая. Несколько раз собиралась снять трубку и позвонить Мите, но так и не решилась. Наконец позвонила, уже почти ночью. Мити не было дома.
Тогда она выпила две таблетки снотворного, чего никогда обычно не делала, она вообще не любила таблетки, и забылась наконец тяжелым сном.
Утром ее разбудил звонок. Трезвонили в дверь, кто-то нажал на кнопку и не отпускал ее. «Мама забыла ключи? — подумала спросонья Нелли. — Нет, мама так трезвонить не будет». Взглянула на часы — Господи, уже почти одиннадцать! Хорошо, что сегодня не идти на работу. Кнопку звонка не отпускали. Нелли набросила на пижаму халат и пошла открывать.
На пороге стоял Митя Ракитин. Одного взгляда Нелли было достаточно, чтобы понять — что-то случилось. Митя был явно не в себе. Нелли молча посторонилась и пропустила его в квартиру.
— Ты одна?
— А кому у меня быть?
— А мама?
— На даче у подруги.
Митя прошелся по комнате, заглянул в бар.
— Выпить у тебя найдется?
— Побойся Бога, одиннадцать утра!
— Ну и что? Нет?
— Вино в холодильнике.
Митя прошел на кухню, достал бутылку «Хванчкары» и поморщился:
— А покрепче?
— Что случилось?
— Можно, я у тебя немного посижу? — спросил он, не отвечая на ее вопрос.
— Конечно.
Нелли больше ни о чем не спрашивала. Она достала из серванта высокий бокал и подала Мите. Потом отправилась в ванную приводить себя в порядок, оставив его наедине с «Хванчкарой». Выйдя из ванной, заглянула мимоходом в комнату. Митя сидел в кресле сгорбившись, подперев голову руками. Стакан с вином стоял на полу рядом. Нелли не стала его окликать, а пошла на кухню готовить завтрак.
— Яичницу будешь? — крикнула она.
Митя не ответил. Однако через минуту появился на кухне с бокалом в одной руке и с бутылкой в другой:
— Я посижу здесь с тобой?
— Конечно. Будешь есть?
— Нет.
Нелли позавтракала, вымыла посуду, а он все так и сидел молча, прихлебывая из бокала и периодически подливая себе еще. Наконец, она покончила с утренними делами, села за стол напротив него.
— Может быть, хватит играть в молчанку? Поделись, давай думать вместе.
— А что тут думать? — Митя криво улыбнулся. Нелли поразилась — он был не похож на себя. Как будто воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
— Все очень просто. Меня прогнали. Окончательно!
Нелли вдруг ощутила невыразимое облегчение — словно камень с души свалился. Стараясь не выдавать своей радости, озабоченно уточнила:
— Она?
— Кира. Она не любит меня, — Митя поднял на Нелли глаза, полные отчаяния, — не любит! А я не могу без нее жить. Видишь, как все просто.
