– А-а-ах… что, все уже… кончилось?
– Да, мы победили подлого Аршубанапула! – широко улыбнулся рыжий рыцарь.
– Как жаль, что я не успел поучаствовать. Там оказалось так тепло, а день такой напряженный… Милый Нэд, вы были просто обязаны разбудить меня! Нельзя все время быть таким эгоистичным.
– Я готов просить прощения. Но, друг мой, без вашей помощи мы бы никогда не сумели достойно наказать одного наглеца, бессовестно оскорбившего присутствующих здесь дам!
– Неужели это сделал я? – трогательно удивился сэр Люстрицкий, подходя поближе к торчащей из мусора голове.
Магистр сатанистов, не переставая брызгать слюной, угрожал и ругался.
– Вот так тебе и надо, противный извращенец! Вы ведь помните, как он приказывал уважаемой Дашеньке раздеться? Маньяк, натуральный маньяк! Да, кстати, а вы слышали, как звучит «сексуальный маньяк» по-украински?
Илона страдальчески закатила глаза, но Нэд с Дашей отрицательно покачали головами.
– Злыдень писюковый! – охотно просветил Валера.
– Все! Сил моих больше нет… Бред, очень тебя прошу, забери меня отсюда по-хорошему! Айда все ко мне домой! Я – приглашаю! Мама наверняка что-нибудь испекла, а шоколад купим по дороге. Поехали, Нэд. Прошу всех занять свои места на спине нашего четвероногого друга.
– А как же он? – Рыцарь кивнул в сторону брюзжащего Димы.
– Пусть сидит, там ему самое место! – жестко припечатала Илона. – Утром мусорщики вытащат, к сожалению.
Домой приехали за полночь, но с песнями. Дочь астролога бросилась звонить маме, Валерка сгонял к себе и притащил бутылочку домашнего вина, потом все разместились на маленькой кухне, прикрыв за собою дверь, чтобы не разбудить родителей. Хотя те, конечно, сразу же проснулись, но на кухню не пошли. Друзья тихо отпраздновали очередную победу, немного выпили и расслабились. Геройского котенка, оказавшегося кошечкой, дружно окрестили Клеопатрой. Валерка рассказал три новых анекдота про голубых, причем два настолько неприличных, что мы не беремся их пересказывать. Дарья проболталась, будто умеет гадать на картах (нахваталась на улице у знакомой цыганки Тамары) и тут же предсказала всем судьбу. По ее раскладу выходило, что Нэда ждет большая любовь, длинная дорога за собственным интересом, что жизнь ему испортила одна бубновая стерва, но червонная дама уже вовсю маячит на горизонте, хотя он числит ее только другом. Люстрицкому выпал сильный король-покровитель, удача в деньгах и продвижение на службе (в данном контексте успешная пересдача зачетов). Илоне, соответственно, пиковые хлопоты, сердечная приязнь, дорога дальняя в казенный дом (но не больница и не тюрьма!) и преданное сердце друга, который давно ее любит, но сказать стесняется. Неизвестно, насколько цыганская система гадания позволяла попасть в точку, предсказаниями все остались довольны, сочтя их абсолютно верными. Хотя, честно говоря, все это было известно и без карт. Нэд Гамильтон и Илона Щербатова неосознанно старались сесть поближе, постоянно ухаживая друг за другом, краснея и замолкая, если случайно соприкасались плечами. Глядя на них, любой бы давно заметил ту серебряную нить настоящего чувства, едва ли не с первого взгляда связавшего такие разные души. Валера, боготворивший рыжего рыцаря скорее как некий символ мужества и грубой силы, просто закрывал на все глаза, старательно не замечая тех тайных взглядов, которыми обменивались его друзья. И правильно, иначе бедный Люстрицкий сошел бы с ума от ревности, его эксцентричной натуре такие испытания были не по плечу. Догадывались ли сами влюбленные о взаимности собственных чувств? Скорее всего, да. Нэд Гамильтон, при всей своей наивности и малоопытности в этом деле, не мог не замечать, что Илона все чаще и чаще останавливает на нем взгляд. И даже когда ругается или кричит на него, все равно ее глаза остаются необычайно теплыми. Леди Щербатова (как она сама уже привыкла себя называть) тоже не была слепой – чувства молодого крестоносца были настолько явными, что не нуждались в словах. Но они оба были так свято уверены в могуществе злой судьбы, никогда, ни за что не разрешающей им быть вместе… Нэд и Илона не делали ни малейших попыток к сближению, понимая, что этим они только доставят боль друг другу, но в эту памятную ночь все сложилось иначе.
Первым уснул Валера. Вышел в залу достать из серванта розетки для варенья и не вернулся, отправившаяся за ним Даша доложила, что юноша просто спит в кресле. Она сама начала клевать носом уже под утро, к четырем – дочь астролога уснула прямо за салатом. Илона тихо вылезла из-за стола и предложила постоять на балконе. Именно там и произошло их первое сбивчивое объяснение.
– Прохладно.
– Небо едва-едва начинает светлеть, звезды становятся чуть бледнее, а луна кажется розоватой, как лепестки вишни. – Нэд осторожно обнял Илону за плечи и прикрыл их тяжелым рыцарским плащом.
Несколько нетрезвая воительница благодарно хрюкнула, прижавшись к его груди. В свою очередь, алкогольные градусы оказали влияние и на голову рыжего рыцаря.
– Леди Илона… я… наверное, я не должен вам этого говорить, но, согласитесь, было бы постыдною неправдою скрывать от вас то, что и без того ясно всем, потому что любой, кто только посмотрит в мои глаза, видит в них исключительно вас!
– М-м… как ты это выговорил, а?
– Не знаю. – Крестоносец смутился окончательно.
– И я не знаю… Ты тут столько накрутил, я ничего не поняла. Слушай, Нэд…
– Да…
– Поцелуй меня, пожалуйста.
Сэр Гамильтон едва не задохнулся от такого прямолинейного предложения, потом почувствовал, как за его спиной вырастают крылья. Он осторожно коснулся ладонью теплой щеки Илоны, другой отвел непослушную челку и нежно поцеловал девушку в лоб. Леди Щербатова чуточку удивилась, но предпочла разомлеть и, прикрыв глаза, сама потянулась губами к ошалевшему от счастья крестоносцу:
– Еще… еще, пожалуйста.
– О любимая моя!
– Да, да, да… пожалуйста, здесь и сейчас.
– О несравненная владычица моего сердца!
– Нэд, милый, да… я прошу тебя.
– Леди Илона, я счастливейший из смертных!
– Я хочу.
– Я тоже! А где здесь церковь?!
От последнего вопроса в умиленное сознание Илоны проник лучик света. Вперив в рыжего рыцаря уже трезвеющий взгляд, она медленно, почти по слогам, уточнила:
– А… зачем?
– Как?! – воодушевленно вытаращился счастливый влюбленный. – Мы сейчас же расскажем обо всем вашим уважаемым родителям, и, если им будет угодно дать нам свое благословение, то отправимся в ближайший храм, где перед лицом Всевышнего объявим о нашей помолвке!
– Ой! – Несостоявшаяся фотомодель сделала резкую попытку присесть. – Гаси скорость на поворотах – я не ловлю хвост твоей мысли. Ты… ты хочешь сказать, что для того, чтобы чмокнуть меня в щечку, тебе надо письменное папино разрешение?
– Леди Илона, – торжественно начал Нэд, – к чему скрывать наши чувства от суетного мира? Я едва не нарушил благородный кодекс рыцарского поведения и чуть было не поцеловал прямо в губы ту, которую хочу видеть своей невестой. Умоляю, пойдемте в церковь, откроемся святому отцу, и вы не найдете более верного и добродетельного супруга!
– Замуж?! Прошу пардону, об этом мы не договаривались. Какое замужество – у меня институт, практика, бакалаврская, учебы хоть застрелись. Придумал тоже! Ты еще скажи, дети, пеленки, стирка, кухня.
– Но… – едва не рухнул сраженный в самое сердце англичанин, – вы ведь… вы сами просили меня.
– Я просила – поцеловать, а не замуж взять! Благодетель какой нашелся.
– Но я… Господи, да разве все женщины не об этом только и мечтают?!
– Больной… – окончательно вынесла суровый диагноз леди Щербатова. – Да что ты знаешь о нас, женщинах? Ты хоть раз рожал?!
Нэд почувствовал, как воздух перестал проникать в легкие, как небо вздрогнуло, звезды закружились в сумасшедшей круговерти и луна, резко бросившись вниз, сильно ударила его по затылку. Больше он ничего не помнил, погрузившись в спасительный обморок.
Телевизор – это чудо! Если бы он был у нашего войска, мавры отдали бы гроб Господень не глядя, еще и приплатив золотом. Хотя я искренне сомневаюсь, что король Ричард, при всем своем христолюбивом нраве, согласился бы отдать неверным этот волшебный сундук, полный «крутых» фильмов. Один раз показывали историю крестовых походов, так там переврано все! Буквально все, но так убедительно, что даже я поверил. А ведь там есть еще и «реклама»! Теперь я точно знаю, что именно надо привезти в подарок благородной леди Роксолане…
Из дневника Нэда Гамильтона* * *
В общем, Щура в очередной раз выпороли. В глубине души он был счастлив, что так легко отделался. Карлик отдавал себе отчет во всем происходящем и прекрасно помнил, как умирали предыдущие дворцовые маги за гораздо меньшие провинности. Во время экзекуции он, естественно, орал, но орал в меру, без оскорблений, обвинений и заверений в собственной правоте. Никаких там «сатрапов, палачей, деспотов», равно как и «не виновен», «больше не буду», «уже исправился». Предпочтение отдавалось глухим стонам, тихому скулежу и причитаниям по поводу «подлого Нэда Гамильтона». Королева потребовала непременного наказания только за то, что карлик не сумел вразумительно объяснить, почему он не убил рыжего рыцаря. Щур придумал несколько красивых версий, но ни одна из них не выдерживала хоть сколько-нибудь серьезной критики. Валет честно предупреждал о возможных последствиях, и дворцовый маг вынужденно признал весомость советов молодого господина. Королева тоже отлично понимала, что карлик не воин и закаленному в сражениях крестоносцу противником никак не является, но тем не менее использовала подвернувшийся повод.
