— Любовница? Но это ложь!
— Да неужели, мисс Ханикоут? — Она рассмеялась так, словно Аннабелл сказала ей что-то остроумное. — Хотите сказать, что обманываете сами себя?
Аннабелл развернулась и направилась в дом, на ходу глотая слезы. От ощущения счастья, пусть недолгого, не осталось и следа.
Пусть мисс Старлинг — дурной человек, но ее слова ранили, потому что в них содержались зерна правды.
Ее ультиматум — либо ты уезжай, либо тебя выставят напоказ — стал какой-то иронической формой справедливости.
Все возвращается на круги своя!
Начав как вымогательница, Аннабелл теперь сама оказалась жертвой.
Глава 27
— Ты не можешь уехать! — Оуэн пытался совместить воспоминания об Аннабелл, такой теплой и податливой в его руках, какой она была прошлой ночью, с женщиной, которую видел перед собой. Сейчас, гордо выпрямившись, она стояла возле стола в библиотеке, куда Оуэн скрылся из гостиной, чтобы избавиться от пустопорожней болтовни, посидеть в тишине и подумать. Ее кожа розовела, влажные завитки волос спускались по сторонам лица. Было такое впечатление, что она только что вышла из ванны. На ней было голубое платье, и от этого ее серые глаза превратились в серебристые.
В руках она сжимала сумку. О Господи!
Аннабелл была не из тех, кто любит притворяться. И что тогда остается? Она сядет в карету и уедет, оставив его в клубах пыли?
— Я знаю, это звучит неожиданно, но мне отчаянно захотелось вернуться домой. Я беспокоюсь о матери и Дафне.
— Понятно. — Она явно лгала, иначе почему избегала смотреть ему в глаза? — Если это из-за прошлой ночи, я хочу, чтобы ты знала…
— Прошлая ночь здесь ни при чем.
Еще одна ложь! Оуэн встал, обойдя Аннабелл, подошел к двери и захлопнул ее. Потом повернулся к ней лицом.
— Мне не хотелось будить тебя, уезжая из домика. Но я отвечаю за свои слова и сделаю все, чтобы мы остались вместе.
— В этом нет ничего трудного или сложного. Потому что мы не будем вместе.
— Нет, будем. — Оуэн обнял Аннабелл, положил подбородок ей на макушку и вдохнул свежий сладковатый запах ее волос. — Я люблю тебя, Белл. — Он не осознавал этого раньше, но внезапное открытие удивило его самого. Он любит ее!
Аннабелл замерла на миг, а потом отстранилась. Оуэн похолодел.
— Я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня и моей семьи. Обо мне можно не беспокоиться. Мать выздоровела, и теперь я смогу обеспечить их с Дафной.
Разумеется, он не ждал от нее, что она признается в любви в ответ, но могла бы ведь по крайней мере опустить на пол свою сумку.
— Ты мне ничем не обязана, Аннабелл. Просто ты мне нужна.
— Мы оба знаем, что это неправда. Без меня твоя жизнь будет намного проще. Но я решила уехать не по этой причине.
— Так скажи, по какой? — Оуэн увидел, как она нервно сглотнула, и ему сразу захотелось прикоснуться губами к этой шелковистой коже у основания шеи, чтобы растопить лед в ее взгляде.
— Я из другой жизни. Я не принадлежала к твоему миру и не буду принадлежать. — Ее серые глаза смотрели с полной искренностью. И он понял — она говорит то, что думает.
Вот это его пугало больше всего.
— Ты не можешь уехать. Ты не закончила работу. Что случилось с твоим кодексом чести? — Второстепенный вопрос, но он был готов хвататься за соломинку.
— Не сомневаюсь, что бальные платья прибудут в твое загородное поместье задолго до дебюта Роуз. — Она вздернула подбородок. — Я поступаю так, как надо, поверь мне.
— Провалиться мне, если поверю. И я не позволю тебе ехать одной. Если ты возвращаешься в Лондон, я поеду с тобой.
— Я уже договорилась с леди Дэншир. Она едет в город сразу после ленча и берет меня с собой.
Похоже, ситуация уже вырвалась из-под контроля. Оуэн решил перейти к уговорам:
— Такое впечатление, что ты предусмотрела абсолютно все. Оливии и Роуз известно о твоем отъезде?
Аннабелл опустила голову.
— Они еще спят.
— Сестры обожают тебя, ты же знаешь. Они будут очень переживать. — И он тоже.
— Мне не хочется делать им больно. Впрочем, я уже и так много чего сделала. Без меня им будет лучше. — Выпрямив спину, Аннабелл повернулась, чтобы уйти. Если бы он был джентльменом, то открыл бы перед ней дверь. Но Оуэн не мог просто так отпустить ее. Она взялась за ручку двери.
— Подожди! — Подойдя к Аннабелл, он взял ее лицо в свои ладони. — Ты мне нужна, Белл. Пожалуйста, не уходи!
Она уже открыла рот, чтобы возразить, но Оуэн, опередив ее, впился в ее губы поцелуем. Крепким и безоглядным.
Он всем телом прижал ее спиной к двери, трогая и лаская там, где ей это больше всего нравилось. Сумка грохнулась на пол. Что ж, по крайней мере Аннабелл не осталась полностью равнодушной к его ласкам.
Вложив в поцелуй все, что чувствовал к ней — нежность, страсть и любовь, — Оуэн хотел заставить ее передумать. И стоило ему коснуться Аннабелл, как он еще отчетливее понял, что без нее у него не будет жизни. Дав ей некоторое время отдышаться, он снова принялся целовать и ласкать ее. Возбуждение охватило его с такой силой, что сейчас ему хотелось только одного — повалить ее на пол, задрать юбку и ублажать до тех пор, пока она не закричит от блаженства. Пока не забудет обо всем вокруг.
Каким-то образом ему удалось удержаться и не взять ее силой. С трудом совладав с собой, Оуэн осторожно прикоснулся к губам Аннабелл.
— Я люблю тебя, — хрипло прошептал он.
Глаза Аннабелл наполнились слезами, но, шмыгнув носом и быстро заморгав, она подавила их. Потом уперлась в его грудь ладонями и сказала:
— Прощай, Оуэн.
В ужасе, не веря себе, он смотрел, как Аннабелл подняла с пола сумку, как открыла дверь.
И ушла.
Через два дня Аннабелл вернулась домой с разбитым сердцем, оцепенелой и беспомощной. Она чувствовала себя полностью выпотрошенной, лишенной всех чувств. Леди Дэншир только удивленно подняла брови, когда ее карета въехала в мрачный, запущенный район, в котором жила Аннабелл. А той было все равно. Она коротко поблагодарила маркизу и попрощалась.
Устало поднимаясь по узкой лестнице — вторая ступенька привычно заскрипела, — она подумала, что уже никогда не выберется из этого дома.
Ради мамочки и Даф она изобразила на лице улыбку и только потом вошла в комнату. Когда они увидели ее, то, вскочив с потрепанного диванчика, закричали в один голос:
— Вернулась! Она снова дома! — Дафна крепко обняла ее. — Ты стала еще красивее, чем прежде. Правда, мамуль?
Мать, помолодевшая лет на десять с тех пор, как Аннабелл видела ее в последний раз, шутливо оттолкнула Дафну и тоже обняла ее. Почувствовав, сколько силы и энергии было в этом объятии, Аннабелл разревелась.
