я... я не хочу стать частью машины... её рабом... но всё же, это лучше, чем небытие. Меня учили, что если неизбежна смерть, - нужно умереть с наибольшей пользой для своего народа. Великий труд собирания будет завершен, и так, что об этом будут складывать песни. Машине без разницы, кто будет... последним. Моему народу - нет.
- И ты думаешь, что я помогу вам завершить вашу затею? Помогу шайке психов стать владыками мира?
- А почему нет? Новым Хранителем Машины ты не станешь, но ты смог одолеть меня, а этого достаточно, чтобы встать рядом с ним. Выбора-то у тебя нет. Из крепости ты не уйдешь, да и куда? Смешно... Я вижу, ты меня ненавидишь. Разве ты не хочешь столкнуть меня в огонь машины, куда я отправил столько людей? Ну так тогда ты не только дурак. Ты ещё и трус. Жалкий трус.
- Заткнись!
- Трус!
- Заткнись! Или я...
- Что? Убьешь меня, и так уже мертвеца? Давай. Я приму смерть с радостью. Мертвым не больно. Ну!
- Ладно. Будь по-твоему. И какого черта я решил отправиться сюда?..
16.
Затащив Наэкса на пирамиду, Элари с трудом перевел дух, проклиная его невыразимую тяжесть. Глаза файа были закрыты и он казался совершеннейшим трупом, - нельзя было понять даже, дышит он ещё или нет. Даже когда пришлось открывать внутренние ворота, - благодаря внутренней сети, их приводы всё ещё работали, - этим занимался Элари. Наэкс лишь говорил ему, что делать. А теперь остались сущие пустяки, - спихнуть это, уже почти неживое тело в колодец машины, и...
Когда Элари, стараясь не смотреть вниз, перебросил плечи файа через край шахты, тот вдруг перегнулся назад. Его глаза широко открылись, руки с неожиданной силой вцепились в ноги обмершего от страха юноши.
- Давай отправимся туда вместе, а? - с мерзкой ухмылкой сказал он и рывком откинулся назад.
Элари упал. Сползающее тело ухмылявшегося файа потащило его вниз, и не за что было схватиться...
Поняв, что не стоит и пытаться вырваться из мертвой хватки бывшего правителя, юноша согнулся и изо всей силы ударил его в ухо. Голова Наэкса мотнулась, он потерял сознание лишь на миг... но за этот миг его пальцы разжались. Элари одним толчком ноги спихнул его вниз, и файа пришел в себя, уже падая.
17.
Элари услышал истерический, сумасшедший визг убийцы, попавшегося в собственную ловушку. Бессмертный правитель на самом деле чудовищно боялся смерти, - вот что значил этот дикий визг. Затем из бездны донеслось шипение и треск, и ещё один визг, страшный, бесконечный, в котором не осталось уже ничего, кроме беспредельной боли. Потом раздался взрыв, - словно в ковш с расплавленной сталью плеснули воды, - и из шахты, как из кратера вулкана, вырвалось шумное пламя. Оно ухнуло, погасло, дымная туча расползлась по потолку, скрывая его клубящимся пологом. Из неё начал падать мелкий, как мука, пепел, ещё минуту назад бывший живым существом. Элари окружил удушливый смрад сгоревшего мяса. Что бы там не говорил Ньярлат, он крепко сомневался, что его душа осталась в машине, даже в качестве её раба. А что сталось с остальными, сброшенными в это жерло? Не постигла ли и их столь печальная участь?..
Прокашлявшись от угарной вони, юноша осмотрелся. В подземелье ничего не изменилось. Его взгляд упал на плиту с отпечатками рук. Ньярлат говорил, что с её помощью можно управлять машиной. Элари помнил о его предупреждении и сомневался, что у него хоть что-то получится, - но почему бы не попробовать? В самом деле, много ли он потеряет?..
Юноша встал на основание плиты и осторожно прижал руки к вырезанным в теплой стали отпечаткам ладоней. Ничего. Он вспомнил, что Ньярлат раздевался, подумал и решил, что будет достаточно снять обувь.
Вновь встав перед плитой, уже босым, он почувствовал себя неуютно, - несокрушимый металл шевельнулся, плотно обхватив его обнаженные ступни. Тем не менее, он положил на плиту руки, - и, в тот же миг, его тело пронзил резкий электрический разряд. Он закричал от боли, вокруг вспыхнул белый, ослепительный свет, нестерпимый, жгучий, невозможный, потом - темнота...
Его поглотил рой непонятных ощущений, столь разнородных, что его сознание мгновенно потерялось в них. Он понял, что чувствует разум машины, - непонимающее прикосновение сознания к сознанию, мучительное, и, в то же время, приятное, - словно его изнутри гладило множество легких рук. Но он мог выдержать это ещё несколько мгновений, не больше. Он мог просто растаять в этих огненных бездонных сплетениях, точно кусок льда в руке. Тот, кто держал его, изо всех сил старался не допустить этого. Элари ощутил его отчаянное усилие, и ему захотелось узнать так много сразу об этом существе... но его суть спросила лишь - о чем оно мечтает?
Ответ был мгновенным и точным. Юноша хотел и мог исполнить эту мечту... хотя это и могло стоить ему жизни. Он начал...
Все огненные сплетения собрались в одну нить, обрушились на него, и вышвырнули прочь, в черноту.
18.
Элари долго приходил в себя. Он словно рассеялся, стал облаком тумана, и никак не мог вспомнить, где его руки и ноги, и есть ли они вообще. А если и есть, - как ими управлять?..
Кто-то бережно приподнимал ему голову, стирал кровь с лица, осторожно растирал уши...
Постепенно его сознание прояснилось. Он лежал на теплом вибрирующем металле, возле плиты, - она возвышалась нам ним черным утесом. Элари подтянул ноги и сел. Это получилось неожиданно легко. Где же...
Повернувшись, он заметил, что на верхней ступеньке лестницы тоже кто-то сидит.
Сначала юноша увидел лишь обтянутую серым спину и гриву черных волос, потом, когда сидящий повернулся, - широкоглазое смуглое лицо... Ньярлат!
Он инстинктивно схватился за оружие. К его величайшему удивлению, пистолет оказался на месте. Он
