— Вы собираетесь объединять их прямо здесь?
— Конечно. Или они сгниют окончательно. Вывести их из Москвы мы не сможем и не успеем. Исталы перекрыли весь город, Филзели проводят зачистки, Джуны, Вальты и Новусы пересекли границу Российского Кластера. Помолимся, что нам нашу наглость в центре города никто в суматохе не заметил.
— Я хочу находится рядом, когда вы объедините пазлы.
— Исключено. Мы обратимся к тебе, когда закончим. И выслушаем, как ты хочешь помочь человечеству с эфиром. Подумай очень хорошо, что ты нам скажешь. От этого будет очень многое зависеть.
— Но…
— Я все сказал.
Ну и славно. Для того чтобы воспользоваться эфиром мне не нужно находиться рядом с его источником. Но пусть шестой думает, что это работает именно так. Надеюсь, я не ошибся и соединение пазлов будет работать, как открытие неких врат из одного мира в другой — эфир начнет поступать на Землю, но воспользоваться им смогут только те, кто его хорошо чувствует. Я смогу уцепиться и за соломинку, а вот дилетантом придется окунуться в него с головой.
Нас отводят в сторону, а фуры отгоняют куда-то за планетарий. Фрагоровцы разбегаются во все стороны, охранять периметр. С нами остается пятеро. Брата Элли уводят, а сама она так и стоит, разглядывая осколки от Исталских зельев.
— Что, совесть мучает?! — кричит ей Аннета, усаживая на лавочку.
— Не разговаривать, — шипит на нее охрана.
Элеонора наконец отрывается от созерцания зелий стоимостью в пентхауса. Вижу по глазам, что совесть ее все-таки мучает, что и неудивительно. Я не чувствовал в ее голове желания навредить нам. Это самый большой недостаток псионики. Можно в чужой голове заметить верность, но вот глупость и мотивы — другое дело.
Она подходит чуть ближе, но дорогу ей заслоняет капюшонщик.
— Все будет хорошо, я вам обещаю… Может мы и выглядим, как уроды, но никогда не поступаем по-уродски. Константин, если бы я тебе сказала, то… то всё бы не обернулось так удачно.
Хмыкаю:
— Не оправдывайся. Ты воспользовалась нами, чтобы решить семейные проблемы и выслужиться перед кланом. Я тебя понимаю.
— Да уж, — тихо соглашается Акане.
— Я…
Чуть повышаю голос:
— Я сказал не оправдывайся.
Элеонора замолкает, опускает голову. К ней подходят двое, уводят в сторону, куда уехали фуры.
Оборачиваюсь, спрашиваю у самого грозного Фрагорца:
— Много времени это займет?
Он не сразу отвечает, смотрит куда-то в сторону. Видимо невербально спрашивает у кого-то разрешения ответить мне. Скрипит голосовыми связками:
— Несколько часов.
Откидываюсь на лавке, смотрю на звезды. Ну вот и отлично. Может Элеонора и правда оказала мне услугу. Расскажи она мне о своей затее я бы в жизни не пошел на такой риск. Закрываю глаза, говорю:
— Фрагорцы, вам нужно говорить, что за нами охотятся? Боюсь, что двух часов у вас нет.
— У нас все под контролем.
— Очень сомневаюсь.
Спустя час прислушивания мои предупреждения становятся фактами. Метрах в двухсот правее я слышу, как Кэр убивает одного из Фрагорцев на крыше высотки.
Открываю глаза:
— Ну, я же вас предупреждал… Чего встали? Вперед, идите защищайтесь. Надеюсь, пятьдесят ваших людей удержат его хотя бы минут двадцать…
Вот ведь Элеонора…
Перехитрила и меня, и Кэра. Скорее всего он следил за нами, чтобы понять, кто может объединить пазлы и избавиться еще и от них. А тут на тебе. Сотня элитных бойцов встретили нас прямо в центре Москвы. Как сказал бы Сэм Блэк — сюрприз, мазафака.
Позор нам с тобой, инквизитор. Обоих обвела девочка вокруг пальца.
Молодец, Элеонора.
Хвалю…
О, он убил еще троих. Одним ударом.
Глава 29. Эфир
Окружение зашевелилось. Выходцы знают, что вляпались. Знают, что происходит что-то очень опасное. Они разом потеряли связь с тремя, пятью, десятью… Охрана забивает на нас, спешит им на помощь. Теперь мы одни.
Кэр прёт напролом. И неспроста…
Зеваю…
Акане нервно озирается по сторонам:
— Киба-кун… что происходит?..
— Происходит конец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А? Что? Я не понимаю.
Кошусь в сторону Аннеты:
— Чувствуешь?
— Ага, — кивает.
— Кэр тоже чувствует. У Фрагоровцев получается…
В отдалении слышатся крики. Он убил ещё одного.
Протягиваю руку, хватаясь за то, что могу чувствовать только я. Лёгкий, едва различимый поток эфира. Миллионы ручейков сочатся во все стороны, расходятся, как солнечные лучики.
Мимо пробегает еще десяток капюшонщиков в сопровождении Шестого, они скрываются за углом:
— Забирайте ингибитор, я его отвлек… А-а-а-а!
Акане вздрагивает, непроизвольно сжимает мою руку. Хмыкаю:
— Был шестой и нет шестого. Ингибитор, значит… Интересно.
— Они не понимают, — соглашается со мной Аннета. — Думают, что пазл — это какой-то предмет. Или вещество, которое надо вколоть.
— Верно. Дело не в крови или генетическом материале, а в том, что, соединив все составляющие суммы, они пробудили эфир. Сейчас он расползается по миру. Как думаешь, он идет из Варгона или разрастается прямо тут? Не могу понять.
Аннета пожимает плечами:
— Я тоже не могу. Но его точно становится больше.
— Аннета-сан, Киба-кун, а что с Элеонорой-сэнсей?
Прислушиваюсь. Приходится напрячься, но я всё же различаю её сердцебиение.
— Она спит. Вероятно, под наркозом. Кэру сейчас не до неё. Она теперь наименьшая из его забот.
Снова смотрю на звёзды. Мимо проскальзывает лучик эфира. Резко хватаюсь за него. Теперь уже два маленьких канала тянутся в моё тело. Сосуд Суммы давно переполнен, но эфир игнорирует его и работает по-другому. Он питает всё тело. Каждую клетку организма. В Варгоне у магических существ всё работало по-другому, но я уже успел адаптировать своё тело к новым условиям, когда впервые почувствовал эфир от Монтано Эдвайса. Каким-то образом его тело само генерировало эфир. Из воздуха он его не брал. И я понял, почему так происходит.
В Варгоне у тех же людей, например, есть отдельный орган в районе сердца. Он служит неким заводом эфира. Там он фильтруется, перерабатывается, становится покладистым и управляемым. Грубо говоря, тут Сосуд Суммы — это костный мозг и ограничитель, а в Варгоне сосуд эфира — отдельный орган и помощник мага. Есть только одно объяснение, почему у Кэра и Монтано не было Сосуда Суммы. Потому что у них формировался Сосуд Эфира. Опухоль, адаптирующаяся под новые условия. Каким-то образом Инквизиторы придумали, как изменить человеческое тело при переселении души из одного мира в другой.
Вероятно, с тех пор, как я почувствовал эфир Монтано, в моём теле стало тоже что-то меняться. И происходит это быстро…
Дёргаю руку, ловлю ещё один канал. Потолще. Чувствую знакомое тепло по всему телу. Ощущение, что я окунаюсь во что-то давно забытое, но такое родное.
Смотрю на Аннету. Она вертит головой, тоже машет руками во все стороны. Вот только у неё получается плохо. Она ещё не поймала ни одного лучика. Плохо их чувствует. Пока плохо. Уже скоро Тени вернуться к ней, и она станет страшным разрушительным существом этого мира. Я должен успеть сделать что-то, или от мира останется только обугленная пустошь и горы трупов, с восседающей на них Аннетой.
— Что вы делаете? — недоумевает Акане, сильнее прижимаясь ко мне.
— Становимся сильнее. Пазлы собраны. Эфир пробуждён.
— Но… но… я ничего не вижу. Что вы ловите?
— И слава Шииле, что не видишь, — хмыкаю я. — Если бы видела, то второй Новой Смуты было бы не избежать. А больше старейшин-инквизиторов, которые запечатали бы эту силу, не появится.
В отдалении звучат звуки боя. Зелёные вспышки, разряды молний. Но всё быстро заканчивается. Фрагоровцы проиграли. Это их ингибитор уничтожен. Сбежали только двое. Кэр не стал преследовать их.
Хватаюсь за особо жирный луч. Морщусь. Приятная теплота в теле становится жаром. Акане отстраняется от меня:
