— Ну что ж, говори, да пояснее.
— Так вот, господин мой, я ведь сын чародея. Был я молод, жизнь вел привольную, в забавах и весельях. Отец сердился на это, ругал меня, да только я его вовсе не слушал. Плохой я был сын! Пять лет назад — сегодня как раз тому пять лет — разгневался отец на меня, непутевого, и говорит: «Не слушаешься ты меня, бездельничаешь. Быть тебе отныне в наказание пять лет ослом». Так и вышло, как сказал отец. Смотрю, у меня четыре ноги вместо двух и два длинных уха. И правда — осел! Так пять лет и прошло. Хорошо, повезло, что вы мне в хозяева достались. За уход большое вам спасибо, о лучшем я и не мечтал бы…
— Хм… Но ведь я тебя несколько раз дубиной дубасил!
— Да что там! Поделом мне за безделье! Ну, а теперь пять лет прошло, вот я и стал снова человеком. Был я вашим ослом, буду и сейчас весь ваш. Вы мой господин, делайте со мной, что хотите. Правда, я ни к какому делу не способен, все молодые годы пробездельничал, толку с меня мало. Ну, уж что тут поделаешь! Права у вас надо мной полные. Весь я ваш, и все тут.
— Вот так так! — удивляется крестьянин. — Что же мне теперь делать? Кормить да поить, а у тебя ни силы, ни сноровки, ни прилежания. Хорошенькое дело! Хлопот, вижу, мне прибавляется.
— Что ж делать, что ж делать, хозяин.
— Да замолчи ты! Что делать… Что ни делай, осла теперь не вернешь.
— Да, мой господин, да.
— Какой я тебе господин! Я тебя знать не знаю и знать не желаю. Мотай отсюда подобру-поздорову. Улепетывай, да поживей!
Проказника два раза гнать не нужно — вмиг убежал.
Прошло несколько дней. Крестьянин без осла — как без рук. Пошел он на ярмарку покупать другого осла. А там как раз и попадается ему один из тех проказников — его же осла и продает.
Бедная скотина сразу хозяина узнала, обрадовалась. И лижет его, и обнюхивает, и ногами, бессловесная, перебирает. Узнал и хозяин осла, засмущался и говорит:
— Нет, милый, ты уж не серчай, не возьму я тебя. Опять ты, видать, набедокурил, перед отцом провинился. Нет, мне такой осел не нужен, пойду другого искать.
Отвернулся крестьянин от своего осла и важно пошел дальше — искать другую животину.
Трое пройдох
Французская сказка
Перевод С. Небольсина
или-были три брата-пройдохи, Амет, Берар и Травер. Не было им ровни в ловкости и в хитрости. Гуляли они однажды по лесу и друг перед другом похвалялись, кто какой сноровистый. Вот старший, Амет, видит: на высоком дубе сорочье гнездо и сорока как раз там.
— Братец, — говорит он Берару, — а что, если б кто-то предложил тебе утащить яйца из сорочьего гнезда и не спугнуть сороку?
— Я бы сказал, только глупец такое предложит. Такое никому не под силу.
— Да нет! — возразил Амет. — Ловкачу-то из-под сороки яйца вытащить ничего не стоит.
И полез на дерево. Пристроился под гнездом, тихохонько-тихохонько провертел снизу дыру, подставил ладони, яйца и попадали к нему одно за другим. Собрал их Амет, слез с дерева и показывает:
— А ну-ка, братья, глядите! Ни одного не разбил!
— Да ты, признаться, ловкач! — говорит Берар. — А теперь положи их обратно, но сороку не спугни. Если сделаешь, будешь над нами головой.
Полез Амет опять на дерево. А братец-то задумал его перехитрить да посмеяться. Потихоньку тоже полез на дерево. Лезет Амет, в оба глаза на гнездо смотрит, как бы сороку не спугнуть, ничего вокруг не видит. А Берар за ним крадется, потом изловчился и сдернул с брата шапку: тот, и верно, не заметил.
Положил Амет яйца в гнездо, вниз спускается, ловкостью гордится. Тут Травер ему и говорит:
— Э, да ты нас обмануть хочешь! Бьюсь об заклад, ты яйца-то к себе в шапку спрятал. А ну, покажи!
Старший брат поднял руку, а шапки-то и нет! Подшутили над ним братья шутку!
— Да-а, ловки, ничего не скажешь, — усмехнулся Амет.
А Травер подумал и сказал:
— Вот что, братья мои старшие. Вы много ловчей меня будете. Так что прощайте. Я, неумеха, в вашем деле не помощник. Пойду-ка я домой, буду с женой жить-поживать в тепле да покое.
Расстались Берар и Амет с Травером, да только до конца брату не верят. Знают, он пройдоха не хуже их. И решили они его проверить.
Прошло какое-то время, отправились братья к Траверу в гости, а его дома нет, только жена сидит прядет. Смотрят, свиная туша в углу лежит, хорошо прикрыта, но видно: свинью только что закололи.
— А-а-а, хитрец, — усмехнулись старшие братья, — этот пройдоха надумал свининой полакомиться да жену угостить, а нас позвать и не подумал! Разве это добрый брат! Накажем его, утащим свинью! Не видать ему свининки и не пробовать!
Обдумали они, что надо делать, и сделали. Подождали, пока вечер настанет, и, чтобы никого не спугнуть, расположились на ночлег по соседству — на постоялом дворе.
Травер вернулся домой, а жена ему рассказывает: братья, мол, наведывались, углядели, хитрые, где свинья схоронена.
— Ах, свинья ты моя, свинушка! — стонет Травер. — Уж если братья ее увидели, точно украдут! Ах, беда моя, несчастье! И зачем я ее не отнес, не продал?
— Да что ты убиваешься загодя, — говорит ему жена. — Давай-ка уберем свинью, переложим с того места на другое — и не кушать им нашей свининки.
Травер решил, что совет жены добрый. Перетащил свинью в другой угол, задвинул ее квашней и пошел спать.
Спит, но только нет ему полного покою.
Ночью Амет и Берар тут как тут. Амет вокруг посматривает да караулит, а Берар в стене дырку расковыривает — как раз в том месте, где свинья днем лежала.
— Ах ты, тысяча несчастий, — сокрушается Берар. — Улетела наша птичка, улизнула. Поздно мы пришли.
А Травер хоть и спит, да шум слышит. Разволновался, поднялся с постели — хочет проверить, на месте ли перепрятанная свинья. Отодвинул квашню — здесь! Пощупал свинью, пошлепал для верности — все вроде в порядке.
Решил Травер заодно и амбар с конюшней проверить. Взял топор, вышел во двор, в темноте по конюшне бродит, лошадей считает.
А Берар видит, что Травер наружу вышел, и шмыг в комнату, где Травера жена спит, подходит к кровати и братниным голосом спрашивает:
— Жанна, а Жанна! Где свинья-то наша? Не могу ее найти!
— Не помнишь разве, что мы ее за квашню перепрятали?
— Ах, да! Совсем у меня голова дырявая! Перепрячу-ка я ее снова для верности. Самый ловкий ловкач не найдет.
Сказал это Берар, пошел прямехонько к квашне, взял свинью, взвалил на плечи и унес.
Возвращается Травер, спать ложится. А жена ворчит:
— Ты у меня вовсе безголовый-беспамятный. Вчера вместе прятали свинью за квашню, а ты уж и не помнишь!
Понял Травер, что дело плохо.
— Беда, — говорит, — беда! Пропало дело! Перехитрили меня братцы-пройдохи!
Но все же побежал догонять братьев, знает, что с ношей им далеко не уйти. А Амет и Берар направились в ближнюю рощу, хотят там добычу пока что припрятать. Амет впереди идет, дорогу ищет, а Берар позади — свинью тащит, пыхтит, надрывается. Забежал Травер вперед и говорит Берару братниным голосом, будто Амет вернулся:
— Ты не устал ли, братец? Дай мне свинью, а то что это все ты несешь да ты? Понесу и я немного, беги лучше дорогу высматривай.
Отдал Берар свинью, думал, Амету отдал, а отдал-то Траверу. Идет Берар легким шагом вперед. Что за чудо? Догоняет Амета, а Амет без свиньи.
— Ах, проклятье! Одурачил меня этот плут Травер, над братом насмеялся! Ну, да ладно, долг платежом красен.
Снял с себя Берар рубашку, повязал ею голову, будто женским платком, и в таком наряде помчался обратно что есть силы — Травера опередить. Стал около ворот, будто братнина жена. Подходит Травер, свинью домой несет.
— Ну, что? Вернул свинью-то? — спрашивает Берар женским голосом.
— А как же!
— Ну, слава богу! Давай ее мне да иди скорей в коровник! Там шум какой-то слыхать: как бы братья твои, не ровен час, не вернулись.
Травер поскорей снял с плеч свинью и бегом проверять коров. Никого не нашел, вернулся в дом, а там жена в постели лежит, от страха плачет:
— Ты где ж так долго?
Понял опять Травер, что братья его одурачили, но не хочется ему быть в проигрыше да посмешищем. «Все-таки и я, — думает, — ловкач не из последних, стыдно мне уступать. Так или иначе, а отыграюсь!»
Подумал Травер, прикинул и решил братьев в лесу искать: наверняка пойдут туда, где поглуше, где поспокойнее. И верно догадался: те в лес пошли. Радуются, что снова у них свинья злополучная. Остановились под густым дубом, костер развели, жаркое жарить собрались, а у самих уж и слюнки текут.
Горит костер, а огонь плохонький, дровишки сырые. Пошли братья-пройдохи сучьев да листьев посуше насобирать. А Травер их уж издалека нашел, по огню заметил. Подкрался, видит: братьев у костра нет, а свинья на месте.
