В ту пору Петропавловск представлял собою крохотный городишко, где проживало человек 500. Там размещалась администрация всего Охотского округа. Российско-американская торговая компания выстроила там свои фактории и товарные склады; компания эта владела концессией на всю пушную торговлю и ежегодно выплачивала за нее правительству 800 000 рублей. Взамен она обязалась держать в определенных местах на побережье и на островах магазины, снабжая русское и туземное население всем необходимым. Товарные склады подлежали контролю русских чиновников, цены нормировались.
Поскольку же почти вся торговля заключалась в обмене товаров на пушнину, надзор был весьма иллюзорным. Регулярная связь Камчатки с Владивостоком была тогда чисто номинальной: два раза в год пароход добровольного флота заходил в Петропавловск. В гавани воздвигнуты два памятника — Берингу и Лаперузу, исследователям северных морей. Уже полвека эти морские герои стоят на своих постаментах, при том, что обе скульптуры вырезаны из дерева. Как ни странно, на воздухе сибирская лиственница только твердеет и, в конце концов, становится прочной, как камень, поэтому лиственничные постройки с годами растут в цене, и им отдается предпочтение перед каменными.
Из Петропавловска мы совершили экскурсию к одному из вулканов — крестных города. Первый участок пути мы проделали в седле, а поднявшись выше границы снегов, сели в санки, запряженные собаками. Вскоре растительность совершенно исчезла, перед нами расстилались пространства чистых снегов. Каково же было наше удивление, когда мы увидели впереди высокие лиственные деревья, которые поначалу приняли за дубы. Эти деревья — камчатские березы — окаймляли теплое озеро, у самых берегов снег стаял, и там под зелеными раскидистыми могучими деревьями росли трава и цветы. Необычайная картина — летний оазис среди зимней снежной пустыни. Однако контрасты этим не кончились — озеро звало искупаться, и, меж тем как собачьи упряжки ждали в снегу, мы весело плескались в теплой воде. На поверхности температура ее была чуть меньше 30° по Реомюру, но, плавая, надо было остерегаться ключей, потому что в них легко можно было обвариться. Вода была пресная; как говорят, на Камчатке все горячие источники пресноводны.
По дороге мы видели на снегу множество следов, оставленных полярными зайцами, лисицами и двумя огромными медведями. Пейзаж Камчатки живописен — повсюду горы, примерно до высоты 300–400 метров покрытые изумительным лиственным лесом, вершины их увенчаны вечными снегами. Растительность на редкость буйная, кусты и травы за неделю-другую вымахивают по грудь взрослому мужчине. Ячмень и овес там тоже растут. По рассказам, урожай зависит от активности вулканов. Чем больше пепла извергают горы, тем быстрее под ним стаивает снег и тем раньше можно сеять.
Коренные жители полуострова — камчадалы, которых в ту пору насчитывалось всего около 4000 душ. Камчадалы, тальмуды{77} и алеуты — народы Севера, и на основе их языка родство с иными народами установить невозможно. Занимаются они главным образом охотой и рыболовством; только живущие на дальнем Севере, в тундре, представители этих племен разводят северных оленей, а отдельные роды на юге занимаются земледелием. Несмотря на высокоширотное положение полуострова, земля на Камчатке промерзает не столь глубоко, как в более южных районах Приамурья. Дело в том, что снег здесь выпадает раньше и намного обильнее, укрывая почву, так что мороз не может проникнуть так глубоко, как в Забайкалье.
Прежде кочевники-камчадалы летом жили в юртах, крытых шкурами, а зимой — в пещерах, вырытых в снегу. Оседлые строили рубленые дома. Больших деревень на Камчатке не было, рядом стояли разве что 20–30 юрт.
Коренное население сильно смешалось с русскими и частью даже ходит в русском платье; номинально все они крещеные, на деле же язычники-шаманисты, которые приносят жертвы своим злым богам, т. е. природным стихиям. Странно, что живущие с камчадалами русские, пожалуй, переняли больше язычества, чем язычники — христианства.
Славятся и знакомы всем полярным исследователям камчадальские ездовые собаки — очень крепкие и великолепно ходящие в упряжке. Но собака, собственно, единственное домашнее животное, известное тамошним кочевникам — охотникам и рыболовам.
Несмотря на северное положение, Камчатка хорошо кормит своих детей. Пожалуй, нигде в мире нет такого обилия лесных ягод, как здесь, причем ягоды эти сладкие, как сахар, и превосходят все другие ароматом и вкусом. Леса, заросшие камышом берега рек и морское побережье, изобилуют птицей. Рябчиков, тетерок, глухарей и белых куропаток здесь великое множество, равно как и вальдшнепов, уток и гусей.
Что касается речной и морской рыбы, то ее здесь сказочно много. В прикамчатских водах нередко встречался и полярный, иначе гренландский, кит; именно из-за него и из-за обилия тюленей к этому побережью с давних пор повадились американские торговцы, нелегально скупавшие пушнину у охотников-аборигенов в обмен на товары, в частности, на строго запрещенную водку.
Медведей на Камчатке водилось множество. Камчатский медведь — бурый и отличается от своего сибирского собрата огромными размерами. Правда, он добродушен и не плотояден, питается исключительно рыбой и ягодами. Рыбу он очень ловко выбрасывает лапой из воды на берег и на таких харчах якобы немыслимо жиреет. Этого жира ему хватает надолго, вот почему он очень рано, как только ягоды уходят под снег, забирается в берлогу и спит, пока не вскрываются реки и не начинается новый нерест. Камчадалы воздают медведю божеские почести.
Один камчадальский рыбак рассказал мне вот такую историю: «Я уговорился со своим товарищем Иваном встретиться с ним у реки и вместе порыбачить; он должен был приехать попозже на нарте, чтобы забрать улов. Я начал таскать рыбу из реки и бросать ее подле себя на берег. Тут я и заметил, что рядом, за кустом, еще кто-то швыряет на берег рыбу, которая высокой дугой летела по воздуху. Я подумал, Иван уже приехал, и окликнул его. Он, однако, не ответил, тогда я пошел к нему — и нос к носу столкнулся с громадным медведем».
«Ну и как, — спросил я, — он убежал?» — «Да нет, — ответил рыбак. — Зачем? Мы спокойно вернулись на прежние места. Но медведь уже наловил достаточно рыбы и ушел. Когда приехал Иван, мы собрали свою рыбу, да и ту прихватили, что медведь на берег накидал. Словом, он нам даже помог».
Камчатка — из тех частей Сибири, что раньше всех попали под власть России. История сообщает, что в 1628 году казачий атаман, стоявший в Енисейске, послал на северо-восток отряд из шестнадцати человек — разведать тамошние земли. Выйдя на побережье Охотского моря, казаки увидели вдали высокие горы, изрыгающие огонь. Жажда приключений погнала их посмотреть на это диво, и, следуя береговой линии, они выступили на север и так добрались до Камчатки, пересекли полуостров с севера на юг, покорили местное население и основали Петропавловск. Таким образом, шестнадцать человек завоевали все побережье Охотского моря, западное побережье Берингова моря до Северного Ледовитого океана и Камчатку, обязав местное население платить России дань.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
