Поворот налево. Спуск по заменяющему лестницу довольно пологому пандусу внутри колодца диаметром около двадцати шагов. Выход на третьем сверху уровне‑этаже с уверенным выбором правой развилки…
– Куда мы идём? – спросила Шак.
– Ещё раз пообщаться с хозяином. Надо же хотя бы выяснить, где нам можно разместиться?
– Да я бы и снаружи переночевал, – буркнул Рикс. – Не впервой, чать. Пятый день недели кончается, так что не намокли бы. И даже если б кончался седьмой и намокли…
– Чего ворчишь, как будто старый? – перешла к привычному развлечению‑пикировке алурина. – И словно разболелся зуб?
– Я осторожный, а не старый!
– Но ты ворчишь, не отрицай!
– Чего стихами говорите? – вклинился Мийол, улыбаясь. – Вас кто на это вдохновил?
– М‑м… Да нет, какое вдохновенье… – Шак.
– Не виноват, оно само! – Рикс.
Звуки шагов в тишине.
И немного нервный, но дарящий облегчение смех.
– Забавно вышло, согласитесь? – продолжил маг.
– Не стану спорить, это так.
– А у меня ничего не придумывается, – пожаловался Воин.
– Это ничего, мы тебя не за ум любим, – «утешила» алурина.
– Грр!
– Неубедительно. Нужно больше тренироваться.
– Вот я сейчас на тебе потренируюсь! – однако Рикс и не подумал при этом хотя бы просто обозначить угрозу резким движением.
– Сейчас? – Шак прямо‑таки лучилась чистым скепсисом. – Не смеши. Но попозже я дам тебе возможность побегать за мной… снова… с удовольствием!
Эта парочка и впрямь частенько устраивала прямо в диколесье, в относительно безопасных местах, игру в салочки, совмещённую с тренировкой. И хотя Воин имел в ней преимущество, как более сильный, быстрый и выносливый – преимущество алурины, что развила свойственное всему её виду исчезновение до «третьего плаща», неизменно оказывалось сильнее. Поэтому для более честной игры, одновременно усложняющей салки и для него, Рикс пользовался зельем Кошачий Нос. С непривычки резко обостряющееся обоняние скорее сбивало с толку, чем помогало – однако и давало шанс. Ведь Шак развила исчезновение именно «до», а не «на» три уровня. По желанию успешно становясь невидимой и неслышимой, она уверенно сохраняла неунюхиваемость только в неподвижности. Так что салки приносили пользу и ей.
А Рикса курс приёмов Кошачьего Носа готовил к применению Собачьего Носа. Которое без такой подготовки – а иногда и с ней тоже – выводило применившего из строя не хуже Чуткости краткой, только на существенно более долгий срок. Что поделать! По‑настоящему мощные зелья неспроста и не из‑за одних только побочных эффектов считаются опасными… только вот они же зачастую просто незаменимы. И в неписаной традиции Охотников приём Собачьего Носа, хотя бы однократный, числится частью посвящения в ветераны.
Для Воинов. У магов‑Охотников свои критерии, притом не менее сложные.
…не прекращая движения, Мийол отсигналил жестами: «Внимание! Цель за поворотом справа. Внимание!» Повтор знака «внимание» поднимал рейтинг возможной угрозы – не так, как специальный «опасность!», но существенно. Если Рикс и хотел что‑то ответить соратнице, то вмиг оставил эту идею. Зато крепче сжал в руке трофейное оружие, способное устрашить зверодемона – молот, усиленный постоянными чарами пятого уровня: Неудержимым Сокрушением Брони . Шак же соответственно тронула рукоять среднего меча с зачарованием Улучшенного Убийственного Рассечения четвёртого уровня: дважды трофей, сперва со Шкуродёра, потом с Закрона Чалого.
Поворот направо. И сразу становится больше пространства, света, предметов… магии.
– Осторожнее! – знакомый фальцет. – Не троньте мой ритуал!
– Не тронем, – пообещал за всех разом Мийол, останавливаясь и изучая открывшуюся впереди картину. – Даже не приблизимся.
Зал, тщательно и немалыми трудами высеченный в сплошном гранитном массиве, мог бы поразить воображение… тех, кто не видел гномьих городов в Подземье. А так… каверна и каверна – шагов пятьдесят на сорок и около пятнадцати в высоту. Этакая чуть вытянутая гигантская чечевица выпуклой стороной вверх, с выведенным точно в горизонталь полом. Не потому, что это критично важно для магии, а больше потому, что это способствует устойчивости конструкций собираемых ритуалов. Например, конкретного – вот этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Который, как подозревал Мийол, соответствовал не менее чем верхней мастерской планке – …ну, если вообще работал. Потому что, по общему правилу, чем сложнее ритуал, тем труднее согласование его внутренних связей; а разноразмерных ёмкостей с эликсирами на подставках разной высоты в эту структуру собрали аж несколько сотен!
– Что, впечатляет? – спросил, подходя сбоку, потенциальный учитель. Внешность его не особо изменилась: тот же дырявый‑изгвазданный, криво застёгнутый халат, босые пятки, венчик седых волос вокруг лысой макушки, малый рост, истощение на грани дистрофии. Однако теперь он смотрел внимательнее, прямее и уж точно более вменяемо. Речь стала медленнее, да ещё убавила в пронзительности. Кроме того, в облике появилась новая деталь: слабо курящаяся чёрная трубочка в правом углу рта, распространяющая сладковатый, смутно знакомый запах.
Но это Мийолу он был знаком смутно. А вот Рикс и Шак чуть ли не хором выдохнули:
– Фишлер!
Старик на это и глазом не моргнул. Только затянулся и спросил снова:
– Так что, впечатляет? М?
– Я не разбираюсь в ритуалистике.
– Это дело наживное. М‑м… но раз уж вы настоящие, давайте знакомиться. Меня можете звать Старик Хит. Или просто старик. Или Щетина. Я – маг‑подмастерье из школы Безграничного Призыва, разбираюсь в паре разделов алхимии и где‑то полвека, как пытаюсь разбираться в ритуалистике. Да! Получается не особо! Но я всё же пытаюсь. Тебя вот, например, призвал.
– Я сам пришёл. Потому что Гортун…
– Не спорь с учителем! – крикнул Старик Хит, правой рукой вынув изо рта трубочку, а пальцем левой тыкая в сторону Мийола. – Сказал, что призвал, значит – призвал! Речь же не про какой‑то там вшивый перенос в пространстве. Речь о воздействии на судьбы! На ткань бытия! На интерференционный рисунок самой жизни!
– Тише‑тише. Не надо так нервничать.
– А я и не нервничаю, – сообщил хозяин, моментально возвращаясь к речи неспешной и негромкой. – Когда я покурю фишле, с гарантией перестаю нервничать. Эта вот пакость, – он покосился на дымок из трубочки со сложным выражением, – для меня, увы, необходима. Ну да вы молодые, вам стариков не понять. Оно и не надо…
– Видали мы таких непонятных, – буркнул Рикс. Но очень тихо – если бы не экстремальная чувствительность Амфисбены Урагана, Мийол не услышал бы его. – Фишлер хренов. Наркоша.
– Так. Я представился, ваша очередь.
– Мийол из Жабьего Дола. Эксперт‑недоучка без определённой школы, но изучаю призыв. Лидер команды Охотников. Это Шак, моя ученица. А это…
– Ученица?! Хо! Ты, недоучка, взялся кого‑то чему‑то учить?
– Основы‑то я дать могу.
– И какие же это, х‑ха, «основы»?
– Да хотя бы триста сорок три базовых символа мистического языка. И заклятья начальных уровней. Ну, и азы чародейской теории.
Старик Хит медленно моргнул, глядя на собеседника. Снова моргнул.
– А ну‑ка, – сказал он, – перечисли мне книги по этой твоей… чародейской теории, которые ты прочёл. Как прочитанное понял… это потом. Пока – просто дай список литературы.
– «Пути могущества: начала», – начал Мийол. – «Природная история» Нимаротуфа…
На этом месте старик слабо, но одобрительно кивнул.
– …«Мир незримого» Ремиана…
Ещё кивок, менее одобрительный.
– …«Принципы артефакторики» Келлтана…
Кивок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– …«Основы основ» Гердики и Фиссо…
Гримаса неудовольствия.
– …«Магические материи» Лирбакта…
Гримаса презрения.
– …Это, – подытожил Мийол, – основные работы, на основании которых я строил своё понимание магии. Но могу перечислить ещё десятка четыре трудов, где речь идёт о вещах, прямо с магической теорией не связанных, но полезных для развития кругозора. Либо подающих уже известные факты под новым углом – как, например, недавно приобретённый мной набор гномьих учебников подготовительных курсов по артефакторике, алхимии, медицине и натурфилософии.
